– Вы обесяете?
– Да. Разве я когда-то не сдерживал свои обещания?
– Нет. – Малыш расплылся в улыбке, а потом резко сменил тему. – У моей новой подлузки Сейлы есть овечка, у нее такая мягкая шелстка, вы должны ее погладить, Иии-аан, и увидите, какая зе она мягенькая.
– Я хочу, чтобы ты рассказал мне все о своей новой подруге и ее овечке, Джейми, но сейчас ты должен вернуться к своему завтраку.
– Да, васа милость!
Иан наслаждался крепкими объятиями ребенка. Затем, все еще улыбаясь, Джейми слез с его колен и побежал к своей няне. Та, сделав реверанс и посмотрев на герцога взглядом, полным извинений, поспешно вывела малыша из комнаты.
Когда они ушли, в комнате воцарилась пронзительная тишина.
Тесс уставилась в свою тарелку, избегая взгляда Иана. Через время она все-таки заговорила:
– Почему ты не сказал мне о Джейми?
Иан замялся, понимая, что ему надо подбирать слова с особой осторожностью.
– Я хотел, но за последние два дня не было подходящего момента для этого.
Она пристально посмотрела на него и после небольшой паузы спросила:
– Он твой сын?
Иан взял в руки чашку с кофе.
– Почему ты так решила?
– Он очень похож на тебя.
Он не хотел лгать Тесс и, оставив ее наблюдение без прямого ответа, все-таки сказал правду, хоть и не всю.
– Джейми не внебрачный ребенок, Тесс. Когда он родился, его мать была замужем за одним из моих лакеев. Джейми был младенцем, когда его маму забрала та же самая эпидемия гриппа, что и твою. Я взял над ним опеку, сделав своим воспитанником, чтобы обеспечить мальчику лучшую жизнь.
От рассказа о бедном ребенке, чья мама так рано ушла из жизни, на лице Тесс сразу же появилось сострадание, но Иан по-прежнему видел тревогу в ее глазах. Любой благородной барышне было бы больно от мысли, что у ее супруга есть ребенок вне брака, а именно это она и подумала.
– Я никогда не слышала, что у тебя есть воспитанник, родной или приемный, – пробормотала она.
– Мои слуги оберегают Джейми и максимально защищают его от всяких сплетен.
– Сколько ему лет?
– Три, вернее, почти четыре.
Иан увидел, что она мысленно делает подсчеты… Джейми родился через год после лондонского сезона Тесс и потерял свою мать в декабре 1814 года, той же тяжелой зимой, когда умерла и ее мама.
– Я не знаю, почему я так удивлена, – тихо добавила она. – Ричард всегда говорил, что ты ужасный распутник.
Иана раздражало, что она считала его единственным грешником на всем белом свете. А еще больше его возмущало, что Тесс всегда полагалась на мнение его двоюродного брата и, основываясь на нем, делала выводы о нем. Но Иан решил промолчать. Он не собирался бессмысленно защищать себя и разрушать ее иллюзии. Увиливание от истины причинило бы ей гораздо меньше боли, чем правда.
– Ты хочешь признать Джейми своим сыном? – спросила Тесс.
– Нет, – ответил Иан с осторожностью. – У него есть отец, пусть мальчик ему вовсе и не нужен.
– А кто такая Шейла, та девочка с овечкой, о которой он говорил?
– Думаю, дочка одного из рабочих на ферме в Беллакорте. Я поручил миссис Диксон найти Джейми постоянных друзей. В поместье мальчику очень скучно, и я хотел, чтобы ему было с кем поиграть.
– Поэтому он завтракал на кухне сегодня?
– Да. Обычно он кушает там. В детской ему очень одиноко. Моя кухарка и ее помощники души в нем не чают, поэтому он обожает есть на кухне рядом с ними.
Прикусив нижнюю губу, Тесс покачала головой, будто бы все еще пыталась смириться с существованием Джейми.
– Ваша доброта к нему очень удивила меня, ваша милость, – отметила Тесс, демонстративно вернувшись к формальной манере обращения к нему. – Насколько мне известно, вы особо не славитесь отзывчивостью.
Ротэм взял мальчика под свою опеку не только по доброте сердечной, однако он не мог ей этого сказать.
Тесс снова взяла вилку, чтобы продолжить завтрак, но она лишь играла с едой на тарелке. Наблюдая за ней, Иан ощутил острую боль в груди. Он не хотел, чтобы в нем проснулось желание утешить ее, но в то же время не мог не успокоить ее.
Не то чтобы желание защитить Тесс и избавить ее от душевной боли объяснялось благородством его натуры. Просто она была женщиной, которую мужчины инстинктивно уважают и пытаются оберегать.
Эта мысль вызвала у Иана невеселую улыбку. Благодаря парадоксальному сочетанию силы и уязвимости Тесс всегда вызывала в нем противоречивые чувства.
Тем не менее она могла позаботиться о себе сама. А вот Джейми – нет. Ротэм был решительно настроен защитить мальчика и дать ему настоящий любящий дом. Жизнь Иана никогда не была окружена любовью, поэтому он не мог позволить Джейми расти в такой же мрачной обстановке, как и он.
– Должно быть, ваши пороки сами догнали вас, – прокомментировала Тесс, прерывая его раздумья.
– А я никогда и не претендовал на титул святого, – ответил он немного резче, чем сам этого хотел.
– Я знаю. То, что вы делаете со своей собственной жизнью, – это ваше личное дело. Но мне не все равно, когда от этого страдают невинные люди.
– Джейми едва ли страдает, Тесс.
– Но ведь у него нет семьи, которая признала бы его.
Иан с силой сжал челюсти. Он прекрасно знал, что думает о нем Тесс. Она считала его эгоистичным, нечестивым и беспутным дворянином, который только и делал, что прожигал свою жизнь. На самом деле это было близко к правде. Он был известен своими многочисленными неблагоразумными поступками. По молодости он проводил свои дни за безрассудными приключениями, а по ночам предавался дикому кутежу. В большинстве случаев он заслуживал осуждения с ее стороны.
Иан пытался унять свою досаду от мысли, что присутствие в его жизни маленького воспитанника еще больше опускало его в глазах Тесс. Весь успех в примирении с ней прошлой ночью в один момент был уничтожен.
Воздух между ними, казалось, вибрировал от напряжения, когда она изучала его своим пристальным взглядом.
– Чего вы ждете от меня по отношению к Джейми? – поинтересовалась Тесс. – Хотите, чтобы я приняла его как своего родного сына?
– Нет, я вовсе не жду этого от тебя, – честно ответил он. – Я хочу, чтобы он продолжал жить в Беллакорте, хотя я пойму, если ты захочешь, чтобы он покинул поместье.
– Я даже не думала его прогонять. Это его дом. Ребенок не виноват в грехах своего отца.
Иан почувствовал сильное облегчение. Он должен был знать, что она не станет винить ребенка в своей раненой гордости и чувстве обиды. Тесс была слишком сердечной и доброй. Она бы никогда не выгнала мальчика из единственного дома, который он помнит.
Иан не сомневался, что Джейми быстро привяжется к ней. Тесс всегда притягивала к себе людей благодаря своему прекрасному характеру. Это также свидетельствовало о том, какой замечательной матерью она станет для своих собственных детей.
Он подавил эту нежелательную мысль и язвительно напомнил себе, что в ближайшем будущем ни о каких детях и речи быть не может, поскольку даже скрепление их брака было под сомнением. Видимо, насчет брачного ложа они будут спорить так же, как и насчет всего остального, что касается их отношений.
От прошлого невозможно отречься. Его судьба изменилась несколько лет назад, когда он взял на себя опеку над Джейми. К воспитаннику герцога относились бы намного лучше, чем к нежеланному отпрыску лондонского лакея. И, что важнее всего, ребенка окружали бы тепло и ласка.
Иан полюбил Джейми как собственного сына. Он сам изо всех сил старался получить любовь и внимание своего родного отца, но, как оказалось, тщетно, поэтому Иан не позволил бы, чтобы у Джейми была такая же судьба.
Однако сейчас он решил оставить детали рождения мальчика при себе. Есть секреты, которые просто нельзя раскрывать.
Иан помнил, что он пообещал маленькому Джеймсу, а свои обещания он исполнял.
Тесс смогла продолжить завтрак, но ей понадобилось очень много усилий, чтобы сохранить хоть какое-то самообладание и взять себя в руки.
Этим утром она проснулась с подозрительно оптимистическим настроением. Вкус страсти, который Ротэм дал ей почувствовать прошлой ночью, был греховным и сладким, а эмоциональный отголосок любовной игры заставил ее желать еще большего. Она знала, что ей будет сложно притворяться, ибо ему удалось сделать так, чтобы она захотела по-настоящему разделить с ним супружескую постель.
А его близость за столом лишь еще больше спутала ее и без того затуманенные мысли. Когда Ротэм предложил ей сделать обход поместья, у Тесс даже затеплилась надежда, что в конце концов – по крайней мере, в далеком будущем – их брак будет основываться на дружбе, если не на любви.
Но ей следовало бы догадаться, что все не может быть так хорошо. Ее оптимизм испарился, как только в комнате появился этот маленький мальчуган.
Тесс попыталась убедить себя в том, что живое доказательство распутства Ротэма не должно ее волновать, ведь она всегда знала, каким он был на самом деле. Ричард утверждал, что его кузен был самым грешным человеком из всех живых.
Ротэм не отрицал, что ребенок был внебрачным сыном, но при этом искусно подбирал слова, чтобы показать, что Джейми не был незаконнорожденным в юридическом смысле. А может, этот мальчик вовсе не его сын? Почему Иан не сказал это прямо, чтобы у нее даже не возникло подобных мыслей? Да и зачем ему брать Джейми под опеку, если только не из-за вины за свое распутство?
Не то чтобы она переживала из-за самого Ротэма. Просто ее совершенно сбила с толку эта его сторона – шокирующая и в то же время привлекательная. Между этим высокомерным герцогом и очаровательным милым мальчишкой явно существовала сильная привязанность друг к другу.
Тишина в комнате стала обременительной. Выражение лица Ротэма было воинственным, как будто он злился на нее. Тесс это было очень неприятно и сбивало с толку.
Возможно, ей не стоило подшучивать над его гедонистической натурой. По правде говоря, ее восхищало, что он взял под свое крыло обездоленного ребенка. Благодаря его великодушию Ротэму почти удалось растопить ее сердце, как и его очевидной привязанности к Джейми, – и эта ее инстинктивная реакция пугала и раздражала Тесс. Она не хотела, чтобы ее сердце смягчилось по отношению к Ротэму. Ей и так было достаточно трудно справляться со своей слабостью, которую она испытывала к нему.