Я мотнул головой.
— Мы – самые сильные волки! Самые быстрые! Самые умные! И поэтому победа будет за нами! — рычал я, используя силу альфы. — Никому не прогнуть, не продавить нас! Мы – сила! Мы – мощь! Мы – ярость!
Волки склонили головы, повинуясь, и я понял, что они еле сдерживаются, чтобы не перевоплотиться в животных. Азарт уже подогревал кровь, гулял в венах, и нужно было дать ему выход.
Одно- единственное движение руки, взмах головой – и начнется бойня, которой не видел этот старинный дом. Но выбора у меня нет. На войне – так на войне. Я должен сражаться за свою силу, за свой пост альфы элитарной стаи бойцов.
А теперь еще мне нужно остаться в живых, чтобы защитить Джинджер, которая должна принадлежать мне и только мне!
Я принюхался. На поляну перед домом вышел сын Амодея. Похоже, он не такой толстый, как его отец, однако такой же хитрый и жадный.
Моя сила в противовес его силе, мое слово в противовес его слову…Думаю, исход битвы будет очевиден.
Резко открыл створки окон, дав, таким образом, команду к нападению.
Разговоры тут уже не помогут, они не нужны. Никаких компромиссов! Они пришли с оружием, и от оружия и погибнут! Я обнажил клыки, которые проступили на лице, и утробно зарычал.
В ту же секунду за моей спиной образовалась огромная армия серых, бурых волков, которые жаждали крови, ждали момента, когда можно будет вцепиться в загривок другому, и пролить кровь.
И этот момент настал.
Я отошел в сторону, и волки серой рекой, селем полились на улицу, чтобы заполонить все зеленое пространство у дома.
Замок был обустроен таким образом, что его не увидеть, не обнаружить просто так со стороны, людям сюда вход воспрещен. Да и оборотням тоже. Никто не может сунуть сюда свой нос без моего соизволения, разрешения. И то, что войско погибшего от алчности, похоти и желания прибрать к рукам то, что ему не принадлежит, Амодея, оказалось здесь – не результат их спланированного наступления, нет.
Только благодаря моему разрешению он оказался здесь и только благодаря моему кивку сейчас ждет выхода моего волка, чтобы один на один защитить честь своего рода и уйти ни с чем или возглавить две стаи.
Однако сыну Амодея есть за что сражаться, и у него есть Ахиллесова пята. Он боится.
Боится потерять уважение, боится потерять контроль. Но самое главное и важное в нашем сегодняшнем противостоянии – он боится не справиться, подвести свою стаю, потому что за ним стоят его родные, мать, сестры, брат-волчонок. На нем лежит такая большая ответственность, которая давит грузом на плечи, корежит сердце, туманит мозг.
У меня же ничего такого не было. Я свободен, как птица, как волк в лесу. Все, что мне нужно, у меня уже есть. Но если вдруг придется потерять то, что имею, уйду с легким сердцем.
Нет привязанности. Нет любви. И оттого голова легка. И оттого сердце чисто.
— Анджей! — бета тут же вынырнул из-за двери. — Снайперов расставь по точкам на выходе от дома.
— Есть!
— Пусть наши волки немного погрызут чужие кости, разомнутся, — медленно проговорил я, наблюдая, как разворачивается бой прямо перед моими глазами. И если в комнате, где мы стояли вдвоем с Анджеем, царили прохлада и покой, было довольно тихо, то там, снаружи, бушевала буря. В разные стороны летели клочья шерсти, барабанные перепонки пульсировали от напряжения, воздух был окрашен в бурые цвета крови, и казалось, что можно взять в руку и она окрасится в алый цвет.
Напряжение, витавшее в воздухе, становилось все более концентрированным.
— Первый! — в комнату ввалился солдат в разорванной куртке. — Все дороги к дому перекрыты.
Я согласно кивнул.
Эти придурки пришли воевать ко мне, в мой дом, и надеялись остаться в живых? Как бы не так. они теперь оказались в западне, из которой не так-то просто выбраться живым. А кое-для кого и невозможно.
— Отстреливать всех, кто явится с той стороны, — медленно проговорил я, наблюдая, как одного волка подкинуло вверх, и он, барахтаясь в воздухе конечностями, пытался поймать равновесие, чтобы приземлиться на лапы. Однако при такой скорости нападающих это было сделать невозможно.
— Есть.
Я повернулся к Анджею.
— Люди Юна присоединились к стае Амодея?
Бета напрягся.
— Они шли позади, но теперь мы не видим ни одного.
Я хрипло рассмеялся.
— Юн в своем репертуаре. Если и есть среди волков крысы, то это точно – он и его стая.
Анджей согласно кивнул.
— Сколько пострадало волков с их стороны?
— Около пятидесяти. Они все были уничтожены на подходе к дому.
— Юн сам свернул маршрут? Понял, что сюда лучше не соваться?
— Так точно. Видимо, понял, что пути отступления будут перекрыты и он окажется в каменном мешке.
— Ну что ж. Пришло время возглавить новую стаю!
Я скинул пиджак и рубашку и шагнул за порог окна, и в тот же миг на меня обрушились краски, запахи боя, непримиримой войны, драки не на жизнь, а на смерть.
Глаза сына Амодея с ненавистью смотрели на меня – волк сидел посреди этой вакханалии непоколебимой статуей, и мимо него текли с разных сторон волны дерущихся волков, каким-то чудом не задевая, не трогая, даже на миллиметр.
Я шел прямо на него и мою кожу покалывало ощущение предчувствия. Волшебное чувство – игры со смертью.
27
Мы летели так долго, что к концу путешествия я даже успела заснуть, и потому не сразу поняла, где нахожусь, как только шум лопастей затих.
Оказалось, что пилот приземлился прямо на золотом песке, на пляже у небольшого дома с открытой террасой.
— Где мы? — сонно спросила я, но тут же поняла, что пилот мне не ответит: он показал на наушники и весело улыбнулся, делая вид, что не может слышать в аппаратуре. Как будто бы я не знала, что это – оборотень, волк с идеальным слухом!
— Я здесь буду одна? — спросила, не спеша выбираться из вертолета, медленно расстегивая ремни безопасности. Пилот снова покачал головой. Понятно. Он так и не скажет ни единого слова.
— Между прочим, — медленно начала я, — играть в глухонемого глупо. Вам не идет.
Оборотень только ухмыльнулся и отвернулся, смотря вперед через лобовое стекло.
Кое-как справившись с ремнями, я буквально выпала наружу. Пилот сделал знак поспешить и уйти с места взлета, и мне пришлось послушно подхватить туфельки в одну руку, а второй придержать волосы, чтобы их не разлохматило ветром и не нанесло песка.
В два счета я отбежала на приличное расстояние, к дому, в котором были приветственно раскрыты двери, и бросила обувь на песок. Мелкие песчинки приятно охватывали ступни ног, согревали своим теплом и мне показалось, что я давно не испытывала такого чувства единения с природой. Это было немного странно, волнующе и приятно.
Едва вертолет улетел, скрылся в небе, решительно прошла в дом.
— Эй! Есть тут кто-нибудь? — крикнула при входе и мой голос унесло гулким эхом. Однако в ответ не донеслось ни единого движения, звука, шороха. — Эй, Бэд! Ты что, решил оставить меня одну? Даже без охраны? — веселилась я.
Но даже на такое саркастичное замечание никто не выпрыгнул из-за угла. И потому я решила, что нужно проверить, в какое место меня занесло с нелегкой руки этого властного оборотня на этот раз.
Этот дом тоже был отстроен на удивление схожим с тем, где я находилась прежде. Все в белых тонах. Дизайн спланирован и выполнен так, чтобы можно было удобно и расслаблено смотреть на потрясающе красивый океанский залив с террасы у бассейна. Раздвижные стеклянные двери, световые люки, оконные проемы в потолке – все действовало на меня умиротворяюще.
Даже удивительно, насколько мои вкусы в дизайне совпадали со вкусами Бэда! Все было подобрано таким образом, чтобы обойтись без излишеств, открыть обзор на богатую и потрясающую природу, с минимальной нагрузкой на восприятие и помочь прийти к единству с самим собой.
Улыбясь, я прошла по двум этажам, заглянула в каждый угол, но поняла, что в доме, действительно, нахожусь одна. Здесь не было ни единой души. Ни одного человека. Ни одного оборотня. Я была тут одна.
Мне стало смешно. Бэду нужно было сразу привезти меня сюда, и, может быть, я сама бы согласилась скрасить свои последние деньки в этом чудесном месте, и не пыталась сбежать, а лишь насыщалась энергией и красотой этого волшебного места.
От мыслей о доме меня отвлек насущный вопрос: в животе забурчало. Да, и правда, ела-то я в последний раз довольно давно и очень мало – не очень-то хочется думать о желудке в тот момент, когда на тебя упрямо и молчаливо смотрит страшный оборотень, а ты не можешь предугадать, как повернется его мысль через минуту и что он может сказать…
Но в кухне, которая обнаружилась тут же, было все, что нужно голодному путнику. Холодильник оказался забит едой и фруктами, и все явно было свежим – видимо, в дом, все же, наведывались люди, чтобы следить за ним.
Я набрала в тарелку фруктов и вышла к морю. Вечерний воздух приятно охлаждал плечи, гулял в вырезе блузки, играл с локонами волос. Медленным шагом я побрела вдоль кромки воды, двигаясь не спеша и изредка останавливаясь, чтобы промочить ноги и снова идти вперед.
Цели у меня не было, но прямо сейчас мне нужна была эта небольшая остановка, чтобы чуть-чуть передохнуть после всего того, что на меня обрушилось с таким невероятным размахом. И я воспользовалась этой передышкой сполна.
Совсем скоро начало темнеть и довольно быстро. На небе зажглись звезды, похожие на капли молока на черной шелковой простыне, и я побрела обратно. Дом издалека показался темной громадой – стекла отражали чернеющее небо, но как только я приблизилась, включила везде свет, стало светло и уютно.
Бэд так и не появился, чтобы снова пугать меня, вгонять в краску, и я вдруг подумала, что он таким образом удачно от меня избавился – теперь-то никто не будет подглядывать за тем, как он принимает душ или сидит в кресле в столовой, нагоняя страх.
И тут мне в голову пришла мысль, которая, казалось, могла прийти в голову только отъявленной безбашенной девчонке. Я даже рассмеялась от того, что решила для себя, о чем подумала.