Двери открылись и в них рекой потекли люди в форме цвета хаки. Автоматы, каски, бронежилеты, просто футболки, разорванные на груди, на лицах – балаклавы.
Я буквально оцепенела от навалившегося дежавю.
Что происходит?
Кто это?
Враги?
Друзья?
Партнеры?
В груди набух и застыл крик.
До предполагаемого тела Бэда оставалось всего ничего, но сделать хоть шаг уже не удавалось – люди начали стрелять в воздух, раздавать криком какие-то команды. Всюду сыпалась штукатурка, падали на пол люди, закрывая руками головы, и в этом бедламе нельзя было что-то разобрать.
Что происходит?
Глаза заметались от одной двери к другой.
Вдруг открылся лифт, показав свое доброжелательное пустое нутро, и кто-то, не выдержав напряжения, рванул к нему, решив, видимо, спрятаться там.
Но не тут-то было: буквально на подлете его остановила автоматная очередь, росчерком красных отверстий в спине определившая его земной путь.
И тут уже я закричала, присоединившись ко всем тем возгласам страха и ужаса, которые раздавались то тут, то там.
— Тихо! — вдруг крикнул кто-то, и я, последовав примеру многих, тоже рухнула на колени, закрыв голову руками.
Сражаться со страхом не осталось сил.
Вокруг распространялся запах гари, но откуда он раздавался, понять было невозможно.
Разум опалял настоящий кошмар, но хуже всего было то, что я понимала – судьба не даст мне еще одного шанса для того, чтобы спастись, как это было бессчетное количество дней, веков назад, во время моего совершеннолетия, когда своим волевым решением, авторитетом альфы Бэд спас меня от неминуемой смерти.
— Всем оставаться на своих местах! — начали раздавать команды военные, и люди послушно скулили от страха, но не двигались с места. Все, кто видел, что стало с тем, кто побежал к лифту в поисках спасения.
Я задрала голову вверх и вдруг меня пронзила мысль, оказавшаяся такой же удивительной, как и все сегодня.
Стрелки часов встали ровно на двенадцати, а это значило, что прямо сейчас должна была начаться операция моего спасения…
Может быть…
Может быть, эта операция ДЕЙСТВИТЕЛЬНО спасет мою жизнь?
Почти по-пластунски, помогая себе руками и ногами, опираясь на локти, я медленно подползла к тому месту, которое мне понятно и хорошо объяснил Анджей, бета стаи Бэда.
Темный треугольник прямо напротив часов.
Пять…
Четыре…
Я зажмурилась, дрожа от страха.
Три…
Два…
Один!
Раздались выстрелы, появился белесый непрозрачный туман и в ту же секунду на меня буквально обрушился потолок.
«Люстра» - догадалась я.
Ее хрустальные звенья блестели за пределами прозрачной клетки, в которую я оказалась заключена.
Я помнила, что мне нужно сделать: пока не рассеялся туман, открыть маленькую дверцу, выбраться наружу и добежать до входной двери, а там уже прятаться в машине.
Но ситуация требовала совсем других мер.
Голова буквально разрывалась от возможных вариантов событий, которые рисовались в моем мозгу.
Но победил один: прямо сейчас я находилась в самом защищенном месте этого отеля, и очень надеюсь, что бронированное стекло не пустит ни одной пули, не даст ни одной трещины.
Я потрясла свою нечаянную спасительницу и поняла, что она очень крепко вошла железными прутами в паз на полу – сдвинуть ее было нельзя. Потому и была предусмотрена дверца!
Мне захотелось смеяться, хохотать от радости.
Я спаслась!
Спаслась!
Не может этого быть!
Бэд и его команда, сами того не подозревая, в очередной раз спасли мою жизнь!
Это было невероятное чувство.
Чувство легкости, окрыления, парения. Но самое главное – понимания. Понимания того, что я останусь жива. Хотя бы еще несколько минут…
Туман перед клеткой рассеялся, и я от страха присела на колени, обхватив все свое тело дрожащими холодными руками: прямо на меня были направлены по меньшей мере десять пар злых глаз солдат, десять дул автоматов.
От страха задрожали губы, зубы начали отбивать чечетку.
Такого ужаса я не ощущала никогда. Даже когда смотрела в одиночестве, на спор, фильм ужасов «Ведьма из Блэр». Адреналин схлынул, и место бесшабашной уверенности в хорошем исходе этого ужасного дня появилось страшное предчувствие беды.
Катастрофы, после которой меня на этом свете точно больше не будет.
Я прикрыла глаза, понимая, что солдаты ждут одной-единственной команды. Я видела краем глаза, прежде чем закрыться внутренне от них, что пальцы некоторых буквально дрожат на курках. Секунда – и раздадутся выстрелы.
Три…
«Мамочка, прости за то, что была не очень послушной дочерью, но я действительно любила тебя».
Два…
«Папа, мне не хватало тебя все эти годы, но я действительно хранила память о тебе, и помнила, каким ласковым и правильным человеком ты был».
Один…
«Бэд Соул. Моя единственная и настоящая любовь. Я любила. И я люблю…только тебя!».
Ноль…
— Что вы стоите? Стреляйте в нее! — после этих страшных слов я зажмурилась сильнее, чтобы не видеть, не слышать, не ощущать, как пули начали вылетать из дул.
45
— Это девчонка Пристли! — услышала я приглушенный голос, как только набралась смелости открыть глаза. — Как поживаете, мисс Джинджер?
Я присмотрелась внимательнее. Голос показался знакомым, но через стекло он звучал искаженно.
Солдаты окружили мою прозрачную стеклянную небольшую клетку со всех сторон. Ручаюсь, даже сверху на меня было направлено дуло снайпера. И за спиной одного из безликих оруженосцев прятался он…
Я прищурилась.
Весь облик, фигура, лицо казались знакомыми, но кто это, я так и не могла вспомнить.
— Что, мисс Пристли, и тут нашли, как выйти сухой из воды? — засмеялся каким-то едва слышным, крысячьим голоском этот человек.
Крысячьим…
Точно!
— А, это вы, мистер Крыса? — усмехнулась я. Он вытянул лицо в недовольной гримасе. Ручаюсь, до меня никому и в голову не приходило говорить так в глаза альфе стаи оборотней.
— Да как ты смеешь! — возмутился он.
Я встала во весь рост. Расправила плечи.
— Мистер Юн, вы снова прячетесь за спинами других. Тогда как у меня нечем даже пустить вам кровь, — я развела руки в стороны, показывая, что действительно не имею при себе оружия, опасаясь, впрочем, что бронебойное стекло может вдруг в любой момент рассыпаться после всех тех пуль, что были высажены в него оружием солдат этого чертова альфы. Однако оно крепко держало оборону и было хорошо и намертво укомплектовано в пол, к моему счастью.
«Крыса» показался из-за спины переднего солдата. Подошел ближе, но я обратила внимание, что сзади его прикрывал другой оруженосец.
— А хотелось бы? — он подмигнул и тут же его лицо утратило добродушное выражение. — Отвечай, где этот Бэд Соул. У меня к нему несколько счетов, на которых он должен расписаться. Своей собственной кровью, потом и жизнью.
Я вздохнула. Волна терпкого ужаса разлилась по телу, защипала на языке. От волнения начало подташнивать, но я усилием воли переборола подступающую дурноту, начав глубоко дышать. Показывать свою слабость перед врагом – последнее дело, это я хорошо и точно усвоила, проведя время с Бэдом. Он бы никогда не показал свою ахиллесову пяту, даже если бы оказался лицом к лицу с дулом пистолета.
Проглотила соленый ком из слез, который подкатил к горлу, сжала зубы, сцепила в кулаки пальцы.
Крыса подошел ближе, жадно ловя все оттенки моих эмоций, которые усердно прятала в сундуках своего сознания.
— Так где же он? — цепко осматривая мое лицо, спросил он.
— Его здесь нет! — храбро выпалила я ему в лицо. — Нет и не было. Вы ошиблись. Он отпустил меня, отдал тому, кто решил убить меня, и таким образом выполнил свой заказ.
Я сглотнула. Казалось, прошла вечность, когда он вдруг рассмеялся.
— Как мииило! — протянул он, прижав ладони к груди, совсем как девчонка.
А потом вдруг лицо его изменилось, затуманилось злобой, силой, темным предзнаменованием зла:
— Говори! — рявкнул он. — Говори, девчонка! Иначе пожалеешь!
Мое тело непроизвольно дернулось, но я смело изобразила натужный смех.
— Ты – обычный неудачник, Крыса. Обычный неудачник.
Выражая своим взглядом презрение, я прошлась по тонким чертам его противного лица, и вдруг неосознанно скользнула туда, к краю большой комнаты, где лежало тело Бэда. Крыса сощурился, сжал губы, проследив за направлением моего взгляда, и понял, обо что споткнулось мое подсознание.
— Туда! — резко скомандовал он одному из солдат и тот тотчас же бросился вперед, грузно шлепая тяжелыми сапогами. Автомат, пристегнутый к ремню, бился о его спину, и я со страхом следила за направлением движения этого волка в обличии человека.
Оборотень остановился возле мужчины, пнул его ногой.
— Нееет! Что ты делаешь, урод! — закричала я, на что Крыса только захихикал. Видеть, как тело Бэда недвижимо лежит на полу, было невыносимо и казалось страшнее самой смерти.
— А ты выйди, мышка, — подмигнул мне противный альфа оборотней. — Отомсти за своего мужчину.
— Да! — горячо закивала головой я, утирая слезы, которые горячим водопадом лились, не переставая, из моих глаз. — Я отомщу тебе!
Я взялась за рычажок двери. Он отозвался жжением на пальцах, будто предупреждая о том, что обратной дороги не будет. Я тяжело вздохнула…
46
Вдруг совсем рядом с нами что-то тряхнуло, разорвалось, и послышался такой звук, будто бы по мрамору рассыпались камешки – глухой, разрозненный, больше похожий на увеличенную громкость шума дождя.
Юн снова испугался и тут же спрятался за спины своих солдат, полностью оправдывая кличку, которую я ему дала. Крыса. Я сплюнула на пол, глядя на него, на его поведение, но его уже уносили оборотни, забывшие, что альфой стаи должен быть волк совсем другого типа – смелый, сильный, умный и ставящий интересы стаи превыше своей жизни. Совсем как Бэд.
Уперевшись руками в стенку клетки, я всматривалась в происходящее. Юн не убрал своих солдат с этажа – они вс