на барьер из неверия и абсурда. Она же шутит, правда? Где Азарин и где такое… Он мог разнести полшколы, затопить там, не знаю. Но точно не взломать какие-то системы. Нет…
– Что? – закатываю глаза. – Ты сейчас надо мной прикалываешься? Он простейший логарифм на алгебре не решил.
– А, – понимающе улыбается, – ты про Кость? Она к нам год назад пришла. Тим на первом же уроке что-то ляпнул, ну, как всегда, и у них началась война. Она его сначала валила. Он отвечает, она ему двадцать доп вопросов и двойку. Родителей по любому поводу вызывала, жаловалась на поведение, когда он забил и начал клоунады на ее уроках устраивать. Тип ничего не знаю, не понимаю… Но, вообще, я думаю, ей приглянулся Серёжа. Он пару раз в школу приезжал, так она в эти дни вся такая красоточка была, губы, платье, прическа. Прикинь? Ходили слухи, что ее уволят, но у нее дядя в Министерстве образования, какая-то шишка.
Информация о том, что наша алгебраичка, возможно, племянница министра и могла клеиться к отцу Азарина, меня вообще мало интересует. А вот сам Тим – даже очень. Получается… Ну не может быть.
– А химия? Он у меня сегодня все списал, когда переделывать ходили.
– Ну тут он дерево, как и я, – гордо заявляет Катя. – Родственники же.
– То есть вот те коды шифрования, что я видела у него в квартире, это не дядя Серёжа делает? – бормочу себе под нос, но Катюха слышит, поэтому продолжает тараторить:
– Не, это Тим болеет. Серёжа в той квартире, мне кажется, даже и не появляется. Это Вике покупали, а теперь там Тимоха тусует. Сутками может у бука торчать на одних энергетиках. Это у него что-то типа хобби. Я вообще несильно интересуюсь, но он вроде у отца в компании чем-то занимается. Со всеми этими штуками. Так что карманные деньги, как я, у папы и мамы не клянчит.
Катя обреченно вздыхает. А я… я пребываю в шоке.
– Ты сейчас надо мной издеваешься, да? Я видела его табель успеваемости. Там одни двойки почти.
– А, – снова смеется, – ак ты его с Азаровым, наверное, спутала. Он еще после каникул не вернулся. Его в той четверти хотели отчислить, но либо пожалели, либо родители щедрый взнос школе сделали. Короче, оставили.
– Почему ты мне никогда всего этого не рассказывала, Катя?
– Да ты и не спрашивала. Блин! Колись, что между вами двумя происходит? Я, конечно, подозреваю, что ты ему нравишься, но…
– Нравлюсь? – Мои глаза вот-вот вылезут из орбит. – Да он меня с детства достает!
– Ну мальчики в принципе очень долго соображают, как себя надо вести, чтобы понравиться девочке. А Тим у нас своеобразный, – Катька хихикает и подползает ближе. – Блин, вам точно нужно начать встречаться. Это, это…
– Так, вот сейчас остановись, – выставляю руку вперед, – выдохни и прекрати молоть чушь.
– А что такого? Мне кажется, вы очень классно смотритесь. Тим высокий, ты такая маленькая блондиночка, он темненький…
– Катя, за-мол-чи, – спрыгиваю с кровати, чувствуя, как к щекам все активнее приливает кровь.
Ну что она вообще городит? Я и Азарин. Это же смешно!
Тру вспотевшие ладони о джинсы, а у самой взгляд по комнате бегает. Туда-сюда, лишь бы не смотреть на Катькину ехидную физиономию. Если я и могла себя как-то спалить, то сделала это сейчас. От перенапряжения руки не находят покоя, и я постоянно скручиваю пальцы в какие-то странные замки, то сцепляю, то расцепляю. Взгляд шальной, мочки ушей краснющие, а сердце колотится как сумасшедшее.
Ладно, сердце, конечно, Катька не слышит, но вот все остальное прекрасно видит, хоть я и отворачиваюсь. И глаза прячу, потому что там, наверное, зрачки по пять копеек, да и лицо в целом сто процентов пунцовыми пятнами пошло.
С чего вообще такая реакция? Можно же было окончательно свести все к шутке, а не скакать тут, как горная коза. Но нет, я зачем-то начала отнекиваться…
Самая тупая тактика. Самая проигрышная. И ведь по-настоящему-то мне все равно. Подумаешь, Азарин, нужен он мне, как… Да как никто не нужен.
– Да не дергайся ты так, – Токман лениво перекатывается на спину, – я ему не расскажу, – переходит на шепот, но завершает свою речь коротким смешком.
– О чем? – вздергиваю бровь и обнимаю свои плечи.
Ну вот что она опять несет?
– О том, что он тебе то-же…
Катя шепчет, а мне ее слова кажутся самыми громкими на планете. Еще и четкие такие, буковка к буковке, звук к звуку.
– Тебе сегодня заняться нечем? – спешу к двери, начиная надевать кроссовки. – Стихи учи, – получается резче, чем я хотела, но Катя, кажется, пропускает все это мимо ушей.
Зато следит за каждым моим движением. А немного погодя спрашивает уже растерянно:
– Ты куда, Арин?
– Пройдусь. Как-то душно здесь стало.
– Ну я же шучу. Не обижайся.
– Я не обижаюсь, – натягиваю худи поверх футболки, – просто пройдусь по корпусу. Маме позвоню, – прячу телефон в карман и выскакиваю за дверь.
Выдыхаю. Громко, можно сказать, от души.
Ну вот что она придумала? Мне нравится Азарин?
Азарин, который доставал меня полжизни? Конечно! Поприличней-то вариантов не нашлось?!
Качнув головой, бреду вдоль коридора и, скользнув ладонью по перилам, поднимаюсь на третий этаж. Там есть выход на зимнюю веранду. Где-то в глубине этажа слышу смешки. Осматриваюсь, замечая Янку со своей бессменной подружкой-прилипалой, они с хохотом вываливаются из комнаты Королева.
Ладно! Королева и Азарина…
Потоптавшись на месте, стискиваю зубы. Они продолжают там хихикать, и я отчетливо слышу голос Тима. Андрея тоже, но тут…
Тереблю в руках айфон и делаю уверенный шаг вперед. Подумаешь, просто пройду мимо. Голову выше, спину прямо и пошла. Ну не менять же свой маршрут из-за того, что меня слегка перекосило от Катькиных фантазий.
Прячу кулаки в передний карман худи и, повыше задрав подбородок, гордо шествую мимо.
Янка отпускает какую-то двойственную шуточку, как раз когда я оказываюсь с ней на одной линии. Вроде и на тему их ржания, а вроде и про меня.
Не удостаивая ее взглядом, уверенно иду к двери на веранду. Еще шагов десять-пятнадцать, и буду у цели.
– Арин, подожди.
Его голос – настоящее проклятие. Проклятие, которое меня преследует.
Поворачиваюсь, хотя и так знаю, что увижу – Тим идет в мою сторону. Точнее, нас разделяет уже сантиметров пятьдесят.
– У тебя через час музыкалка. Можешь сказать Ветровой, что я приболел?
– Что?
– Нам же вместе там надо быть. У меня дела появились и…
Он что-то еще говорит, а я при этом почему-то смотрю на Янку, которая с прищуром то и дело косится на нас.
– …хорошо? Первый и последний раз.
Азарин сияет улыбкой, как золотая монета, а я только и могу, что глупо моргать, потому что все прослушала.
– Ага, – киваю и, повернувшись к нему спиной, иду на эту несчастную веранду. Зачем я вообще на нее поперлась?
И что еще за потеря слуха? Внутри все бурлит от злости. На что я злюсь или на кого? На себя?
Оказавшись в стеклянном колпаке, прижимаюсь лбом к холодному стеклу и прикрываю глаза.
– У тебя все нормально?
Он что, пошел за мной? Вот сейчас точно хочется стать невидимкой. Чертова Катька, я теперь, когда его вижу, сразу слышу ее слова – ты ему нравишься, бла-бла-бла…
– Ты мне соврал, – отлипаю от стекла, но лицом к Азарину не поворачиваюсь.
– Я? – Тим обходит меня кругом и останавливается в метре. – Когда?
– Когда прикидывался тупым.
Бегло касаюсь его лица глазами и сразу отворачиваюсь. Со стороны выгляжу девчонкой, которая дует губы из-за пустяков.
– Я не прикидывался, – он пожимает плечами. – Ты сама так с чего-то решила. Я просто тебя не разубеждал.
– С чег-т? – сжираю окончание и, вздрогнув, захлопываю рот.
Нужно пять секунд.
– Я себя дурой теперь чувствую.
– И очень зря, – он улыбается, а меня это бесит. Вот эта его улыбочка.
– Весело тебе, да?
Сгребаю в ладонь снег, который надуло через единственное здесь приоткрытое окошко, и, прежде чем подумать, бросаю этот рассыпающийся в руках снежок Азарину прямо в лицо.
Мамочки. Кажется, это было уже лишним…
Скомканный наспех комок, разлетается в воздухе на мелкие частицы, окатывая Азарина душем из ледяных кристалликов.
Так, надо срочно что-то делать. Вот, пока он вытирает с лица снег, надо либо бежать, либо падать в обморок прямо тут. Хотя что-то мне подсказывает, что второй вариант его устроит куда больше. Он меня просто добьет, и все…
Делаю несколько шагов назад. Щеки обдает новой волной жара. Выставляю руку за свою спину, чтобы нашарить дверную ручку и побыстрее отсюда смыться.
Как жаль, что в таких ситуациях на затылке нет глаз. Это бы явно все облегчило.
– Ты нормальная вообще? – Тим морщится, растирая остатки снега по лицу.
Я в это время поджимаю губы и толкаю дверь.
Секунда. Раз, два, три.
Срываюсь с места и бегу. Понятия не имею куда. Лучше, наверное, в комнату, чтобы запереться. Надеюсь, Азарин до сих пор в шоке и не сразу включится в это безумие.
Глупо, конечно, так думать. Особенно когда всем телом чувствуешь, что он за твоей спиной. Причем даже не бежит, а просто идет. Как в хорроре, когда жертве просто некуда деться.
Цепляюсь рукой за перила и сбегаю на второй этаж.
Тим, видимо, переходит на бег, потому что почти в этот же момент сигает через лестничное ограждение, оказываясь прямо перед моим лицом.
Вздрагиваю от его не совсем стандартного появления. Глаза бегают. Руки никак не могут найти себе места. Прячу их в карман худи и делаю робкий шаг назад.
– Слушай, – прикусываю нижнюю губу, стараясь максимально осмотреться. Я же как-то должна найти выход из сложившейся ситуации. И пока он видится мне в бегстве. Увы.
«И где же твоя коммуникабельность, Арина?» – язвит внутренний голос.
– Ты ничего не говоришь, – включает комика Азарин.
– Это вышло случайно.
– Кинуть мне в рожу снега? – он приваливается плечом к металлическим прутьям перил.