Сама не знаю, зачем это делаю, просто так долго ощущала на спине его взгляд, что не могла не повернуться. Аж мышцы свело.
Глаза в глаза. Сердце непривычно колет. Я краснею.
Математичка подбрасывает несколько вопросов. Стараюсь вникнуть в суть. Открываю рот. Запинаюсь и впервые в жизни забываю, о чем говорить. Учила же. Учила.
Прикрываю глаза. Секундой позже смотрю себе под ноги, осознавая, что в голове пусто. Вакуум. Я просто чистый лист. Хлопаю глазами как дура и ни черта не могу вспомнить.
– Я не помню, – бормочу совсем тихо.
Выглядит это позорно, особенно когда Зверева начинает переспрашивать. Причем будто с издевкой.
– Не помню, – кручу головой на ее дополнительный вопрос. Или вопрос в помощь… Понятия не имею.
Зверева вздыхает, несколько раз ударяет колпачком ручки по столу. Смотрит на меня строго, будто стыдит. А когда открывает рот, понимаю, что не будто…
– Думаю, ваше общение с Азариным не идет вам на пользу, – заключает, прежде чем отпустить меня за парту. – Тройка, Громова. Не знать ни одного определения. За что вам только пятерки ставили?
Воспринимаю ее вопрос как риторический и плетусь на свое место.
Остаток урока пялюсь в учебник. Я здесь меньше месяца, а уже успела получить целых две тройки. В жизни не получала, а тут…
Всхлипываю, крепче сжимаю стилус в пальцах.
Слышу сбоку шевеление. Тим касается моего запястья. Первым выстреливает желание отдернуть руку. Я почти так и делаю. Чувствую, как энергия от плеча пробирается к кончикам фаланг, но замираю.
Медленно поворачиваюсь. Снова сталкиваюсь с ним глазами и чувствую, что его захват стал чуть-чуть сильнее. Похоже на поддержку.
Сглатываю. Прячу взгляд, но руку не убираю.
Азарин легким жестом тянет мою ладонь под парту, а потом переплетает наши пальцы. Губы покалывает, а внутри разрастается какая-то невероятная сила. Она неподвластна разуму. Я чувствую, как наполняюсь ей до краев. Переполняет.
Бедное сердце вот-вот выпрыгнет из грудной клетки. Оно так громко стучит. Удар за ударом. Мурашки собираются тонкой нитью. Рассыпаются по позвоночнику, доползая до шеи. Ежусь, но потом меня резко отпускает.
Дыхание выравнивается, и глаза больше не печет от подкатывающих слез.
Тим продолжает сжимать мою ладонь под партой. Выдыхаю и понимаю, что в какой-то момент в ответ вцепилась ему в руку мертвой хваткой.
После звонка Тимофей не уходит с Королевым. Остается и ждет меня. Это не ускользает от любопытствующих глаз одноклассников. Катька молча следует за Данисом, который что-то ей нашептывает. Провожаю ее взглядом и крепко прижимаю к груди планшет.
– Идем?
Голос Тима кажется таким громким, хоть в реальности не повысился ни на йоту.
– Да, – бормочу растерянно и, ускорившись, почти бегу в следующий класс.
Физик весь урок посвящает лекции.
Я его слушаю вполуха. Несколько раз ловлю себя на том, что посматриваю на Тима. Он довольно заинтересованно смотрит на доску, на которой меняются слайды.
Пальцы до сих пор покалывает от его прикосновений.
Какой-то дурной сон.
На большой перемене выскальзываю из класса самой первой, потому что звонит мама.
Оказывается, математичка уже успела ее осведомить о моей сегодняшней неудаче, причем все еще так приукрасила. Раздула, короче.
Но мама звонит не для того, чтобы поругать. Она встревожена, все ли со мной нормально. Честно говоря, не припомню, чтобы меня вообще когда-либо ругали за оценки.
– Все хорошо. Просто не выспалась. Бессонница какая-то, до утра проворочалась. А у доски будто память стерли, – бормочу с надрывом.
– Ты плачешь там, что ли? Не думай даже. Из-за тройки. Все исправишь. Ляг лучше поспи после уроков. Может, тебе к врачу сходить, проконсультироваться? Витамины попить? Или воздухом почаще дышать? Зимой так мало солнца, да и на улице мы реже бываем.
– Нормально. Не надо к врачу, – снова всхлипываю.
Мама вздыхает, пытается меня взбодрить, что-то рассказывает, но я ее не слушаю ровно до момента, пока слух не цепляется за имя Тима.
– Что?
– Алёна говорит, что эта преподавательница тоже постоянно придирается к Тимоше, – повторяет мама. – Так что не расстраивайся сильно.
– Я и не расстраиваюсь.
– Может, на выходных куда-нибудь съездим? По магазинам, в ресторан или на балет. Я куплю билеты. Ты же любишь.
– Давай, – улыбаюсь и, попрощавшись, кладу трубку.
А когда поворачиваю голову, хочу застрелиться. Азарин все это время стоял практически рядом. Я его даже не заметила. Подкрался, как ниндзя, тихо-тихо.
– На обед идешь?
Подходит ближе.
Качаю головой, еда в меня сейчас точно не полезет.
Позади, на соседнем подоконнике, шумно располагается Янка и начинает активно припудривать лицо.
Азарин ловит ее боковым зрением. Хмурится и, не поворачивая головы, «просит»:
– Скройся.
Звучит его голос иначе, чем обычно. С холодом, я бы даже сказала, злостью.
– Это ты мне?
Яна размыкает губы и активно хлопает наращенными ресницами. Ладно, идеально наращенными. Смотрится очень эстетично, а не как у дешевой куклы Барби.
– Ты за моей спиной кроме себя еще кого-то видишь? – интересуется Тим.
– Нет, я просто…
– Свали, говорю.
Романова уходит без слов. Не дерзит в ответ, не препирается.
Видимо, это действительно была она. Азарин, похоже, провел с ней воспитательную беседу.
– Так идешь? – уже мне.
– Не голодна.
Тим пробегает пальцами по своему затылку, чуть вытягиваясь в росте.
Наверное, стоит перед ним извиниться за обвинения в том, что закрыл меня, но нужных слов почему-то не находится.
– Как хочешь. И на Кость забей, она долбанутая.
Киваю, хоть он этого уже не видит. Идет в сторону лестницы.
Прячу телефон в сумку и решаю, что нужно извиниться. А еще… еще меня до дрожи волнует все, что сегодня происходит. Все эти прикосновения и…
Закрываю глаза и, закинув сумку на плечо, иду в спортзал. Следующим уроком стоит физкультура.
В раздевалке душно. Пока надеваю спортивную майку, между лопатками образуется испарина. Маленькая капелька пота сползает по спине к копчику. Остервенело натягиваю лосины, а потом широченную кофту почти до колена с сетчатыми рукавами.
Смотрю на себя в зеркало. Мой черный лук максимально точно выражает сегодняшнее настроение. Такое же мрачное. Неосознанно в сумку закинула. Обычно моя спортивная одежда выглядит в разы ярче.
Быстро завязываю на голове хвост и приглаживаю выбившиеся у висков волоски.
– …да, было бы круто!
Инстинктивно поворачиваюсь на голос.
Урок у нас с параллельным классом смежный, поэтому неудивительно, что Аня тоже здесь. Они с Катькой активно обсуждают предстоящие выходные.
– Арин?
– М? – сжимаю в руках телефон и опускаюсь на скамейку напротив девчонок.
Аня широко улыбается, а потом деловито роется в сумке.
– Вот, – протягивает какую-то бумажку.
Похоже на флайер или приглашение. Быстро пробегаю глазами по тексту. Все-таки флайер.
– «Отель ужасов»?
– Ага. Мой папа открыл новую локацию. Мы всегда ходим тестить. Приедешь?
– Да.
Анька расцветает яркой сакурой, растягивая улыбку до ушей.
– Класс. Мы с Катюхой как раз обсуждаем план действий. В пятницу до двух учимся. Часа три всем хватит, чтоб домой заскочить. Собираемся в семь.
– Это что-то вроде комнаты страха? – уточняю.
Не уверена, что в этом деле из меня получится хороший тестировщик. Я же оттуда на второй минуте сбегу.
– Это большой квест. Реалистичный, – подмигивает.
– Надеюсь, не в темноте?
– Ну так. Увидишь, короче. Мы с Королевым на той неделе уже заезжали, там, правда, все еще вполсилы работало, но эмоций вагон.
Ладно, может быть, хоть так отвлекусь. Потому что последние дни моя голова готова лопнуть от переизбытка мыслей. И все они про Тима. Вот и сейчас стоит подумать, и мурашки по спине разбегаются.
Никогда такого раньше не было.
– Ты нормально? – Катя поджимает губы и заглядывает мне в лицо, как только Аня убегает саботировать других девчонок на поход в этот «Отель ужасов».
– Да. Все хорошо.
– Я тут с Тимом поговорила и…
– Кать, давай мы об этом не будем, ладно? Пожалуйста.
Опускаю голову. Не хочу сейчас о нем ни думать, ни говорить. Сколько можно уже?!
– Хорошо. Просто он реально тебя там не закрывал. Он, конечно, дурак, но не до такой степени.
– Я знаю.
После моего ответа лицо Токман принимает немного удивленный вид, но мгновенно становится довольным.
– А-а-а-а, ты его просто выводишь? – пуляет догадкой, правда, неверной.
– Нет. Сначала я действительно думала, что это он. А сегодня, в общем, сегодня думаю по-другому.
Катюха улыбается и без дальнейших расспросов тянет на выход из раздевалки.
В зале она активно привлекает к себе внимание. Смехом, улыбками и громкими выкриками. Запрыгивает Кайсарову на спину и взъерошивает его темные волосы.
– Ну что ты такой надутый? – смеется, крепко обхватывая его шею.
Дан только ухмыляется.
Смотрю на них и невольно сама улыбаюсь. Токман уверяет, что они просто друзья. По Данису я бы так не сказала. Он же на нее такими глазами смотрит, умереть можно. Она правда не замечает или делает вид?
Залипаю на этой милой картинке, а потом, как по щелчку пальцев, чувствую громкий удар сердца.
Он такой тяжелый, еле на ногах удерживаюсь.
Шаги. Запах туалетной воды. Он забивается в легкие, хотя нет, он сидит там со вчерашнего вечера. Сколько бы ни хотела, никак не могу вытравить. Да и не уверена, что получится. По крайней мере, пока кажется, даже если съем банку кофе, все равно не перебьет.
Тим проходит мимо. Без слов. Даже не смотрит. Я оказываюсь у него за спиной шагах в пяти, и меня накрывает волной то ли смущения, то ли злости. Его выходка в классе осталась на подкорке. Сжимаю-разжимаю пальцы, которые он трогал, и злюсь. На саму себя злюсь. Щеки воспламеняются.