Арина снова всхлипывает и утыкается лицом в ладони.
Закрываю дверь в комнату на выдохе. Широкая спина ее отца маячит перед глазами. Спускаюсь по ступеням, в уже знакомую гостиную, которую мы проходим транзитом.
Видимо, переговоры будут протекать на кухне.
Закладываю ладони в карманы, упираясь бедрами в столешницу, и скрещиваю ноги, пока Громов демонстративно берет в руки телефон и кому-то звонит. Смотрит при этом на меня. В упор. Взгляд тяжелый, но вряд ли это способно хоть как-то напугать. Кто, кто, а Аришкин отец, ни на йоту не сравним в гневе с моим.
У нас дома, если папу вывели из себя, лучше отползти подальше и не отсвечивать.
Поэтому позволяю себе вольность, смотрю в ответ, чуть приподняв уголки губ.
Не дразню, скорее пытаюсь транслировать дружелюбие. Ладно, вру, вся эта ситуация меня выносит на дикий хохот. Но я сдерживаюсь. Прикусываю щеки и отвожу взгляд.
Много чего было, но, чтобы меня ловил отец девчонки, ночью, еще и в ее комнате…
– Алена, у нас он. Да. Хорошо.
От этого диалога, из «трёх» слов, мои брови сползаются на переносице. Это он сейчас матери моей звонил что ли?
– Ключи от машины давай.
Дядь Степа протягивает ладонь, на которую я нехотя, но практически не колеблясь, кладу ключ.
То, что дома, как только родной папенька вернется из Токио, мне влетит, уже неоспоримый факт. Поэтому спорить сейчас, равно усугублять свое же положение. А я этого не хочу. Лучше отдать машину на ночь, чем потом попрощаться с ней на месяц, а может, и больше.
– Где были?
Громов выдвигает стул. Садится. Движения у него плавные, максимально спокойные. Он вообще по жизни с покерфейсом ходит. Запредельная уравновешенность. Это отпечаток работы или личное качество?
– Катались, – неопределенно веду плечом и сажусь напротив. – А как вы узнали, что ее нет?
– Светильник не погасила, видимо, сильно торопилась, – ухмыляется.
Да, так тупо спалиться могли, походу только мы.
Априори, не думая, возвожу этот промах в «мы». Хотя сам я и сработал чисто.
– А мама моя тогда откуда…камеры, – щелкаю пальцами.
Он отсмотрел записи до того, как я успел все стереть, и, видимо после этого, позвонил моей матери. Обрадовал среди ночи, блин. Кто же знал, что он решит шляться по дому, а не спать?
– С телефонами что?
– Мой где-то в тачке валяется. Не слышал звонков.
И реально ведь не слышал. Вечный «без звука», а если учесть, что ночка у нас получилась бодрой, было точно не до проверки входящих.
– Аринин?
– Без понятия. При мне ей никто не звонил.
Снова на моей роже промелькивает улыбка, которая прямая защитная реакция. И сейчас вот она, совершенно некстати.
– В следующий раз, за такие выкрутасы, без детородного органа останешься. Понял? Я тебе операцию без наркоза сделаю.
– Более чем, – киваю. – Мы просто покатались. Остальное, это исключительно ваше бурное воображение.
Громов прищуривается, а его лежащая на столе ладонь сжимается в кулак.
– Ремнем бы тебя по одному месту отходить. Ромео.
– Без проблем.
Дядь Степа шумно выдыхает, и практически обреченно проводит ладонью по лицу.
– Ключи отдам отцу твоему, лично. Водитель за тобой уже едет.
– Окей, – отталкиваю от поверхности стола. Выпрямляюсь.
Делаю шаг в направлении гостиной, но останавливаюсь. Закусываю нижнюю губу, понимая, что нужно озвучить…
Расставить все точки над «i» так сказать. Знаю, что обещал ей молчать, но мое чувство собственности, и неясно откуда, взявшаяся честность, берет верх.
– Мне нравится Арина, – смотрю на Громова. – Очень нравится Арина, – повторяю уже громче и ловлю его пристальный взгляд. Глаза у него такие же, как у дочери, серые. Только если у нее, они излучают тепло и свет, то у него, холодные, фосфорящиеся.
– А я будто не понял. Ну и чего встал? Иди теперь, успокаивай, – кивает на лестницу, – говори, что папка ругать не будет. Десять минут у тебя. Я засекаю.
Пару раз моргнув прослеживаю его взгляд и срываюсь к лестнице. Преодолеваю пролет, практически вламываясь в Аришкину комнату.
Она сидит на кровати все в том же пуховике. Вскидывает голову. Проходит буквально секунда, прежде чем наши взгляды встречаются.
У нее глаза красные, нос тоже. Вздрогнув, вскакивает на ноги и смотрит на меня, как на приведение.
– Что ты тут…как?
– Амнистия, – делаю шаг. Еще один и еще. Пока не подхожу к ней вплотную.
Долбанный закон всемирного тяготения, в котором я увяз еще лет десять назад.
– Нам обоим.
Улыбаюсь. Ловлю ее взгляд. Немного ошарашенный, но открытый. Арина обрабатывает поступившую информацию, облизывает губы и делает глубокий вдох через нос.
Пока мы с ее отцом вели милые пикировки, она тут рыдала.
– Не плачь.
Прикасаюсь подушечками пальцев к ее щеке, чувствую горячую влагу. Сгибаю фалангу, стирая лишь сотую долю слез.
– Что он сказал? Ругал, да?
– Нет.
– Разочаровался во мне…
– Нет, – качаю головой.
Откуда в ней это? У нее адекватные родители, а она вбивает себя в голову, какую-то дичь.
– Тыже пришел…
– Пришел на законных основаниях. Он сам меня отпустил, – перевожу взгляд к настенным часам, – на десять минут. Я сегодня в роли переговорщика, так что официально заявляю, что ругать, тебя никто не будет.
Снова улыбаюсь. Арина мне отвечает. Копирует эту эмоцию, но как-то боязно.
Вдыхаю ее запах. Это не духи, скорее просто, какой-то цветочный шампунь и кожа. Ее природный запах…
Он дурманит рассудок. Звуки стихают. Зато сердце частит со скоростью тахиона.
– А тебе? Что будет тебе?
– Это последнее, что меня волнует.
Откровенно лукавлю, но делаю это намеренно, чтобы не вкладывать в ее голову новые сомнения и переживания.
Фиксирую Аринку в своих ладонях, потому что руки, так к ней и тянутся. Она запрокидывает голову и смотрит. Глаза бездны. Гравитационная сингулярность, величина которой бесконечна или попросту неопределенна.
Теплые ладони ложатся на мои щеки. Ариша привстаёт на мыски. От этого прикосновения, бьет током, и организм срочно требует перезагрузку.
Чувствую, как ее пальчики поглаживают мою кожу. Медленно. Тягуче медленно и оттого, еще более кайфово.
Воздух забивается в легких. Вдохнуть, становится проблематично.
– У меня только десять минут, – шепчу ей в губы., – а по…
Она робко улыбается и впервые, затыкает мой рот поцелуем. Без напора и всепоглощающей страсти, которые теперь кажутся просто какой-то хренью. Потому что она, делает это с нежностью, трепетом и каким-то бешеным порабощением. Ставит на колени за одну секунду.
Невинный поцелуй. Где-то немного неумелый, но теплый. Нет, горячий. Горячей всех, самых развязных и виртуозных игр языком.
– Иди…
Отрывается от меня, но я воспринимаю ее отдаление жестче, чем раньше. От меня словно отрезают кусок плоти. Без наркоза.
– Десять минут прошло, Тим.
Делаю шаг назад, еще один. Нащупываю ручку двери, а потом срываюсь и сжимаю Арину в своих объятьях изо всех сил. Тяну носом воздух и просто не могу ей надышаться…
Глава 18
Ариша
– Приехали.
– Пока, – неуверенно взмахиваю рукой, бегло касаюсь папы взглядом и вылезаю из машины.
– Тиму привет, – на отцовском лице появляется хитрая улыбка, и все, что я могу, это кивнуть и растерянно закрыть дверь.
Дома меня никто не ругал. Родители нормально отнеслись к нашим с Тимом приключениям. Даже подшучивали за завтраком, особенно мама. Атмосфера была пронизана позитивом и ее заразительной улыбкой. Папа, конечно, остался верен себе и своему молчанию. Он вообще не особо разговорчивый человек.
Но думаю, они все поняли. Про то, что между нами…
Поправляю лямку рюкзака, наблюдая за тем, как отцовская машина выезжает за территорию школы, и все еще продолжаю чувствовать себя обманщицей. Никогда так не делала, всегда знала, что мне доверяют, и все равно решилась на эту авантюру.
С губ срывается вздох.
А мы ведь и правда вместе… Я и он.
Скажи мне кто о таком пару недель назад, я бы сочла говорящего сумасшедшим. А теперь, теперь Азарин моя реальность. Новая и такая волнующая.
Честно говоря, уснуть я так и не смогла сегодня. Ворочалась и постоянно прокручивала в голове все детали. Поцелуи, взгляды, слова… Слишком много эмоций. Они перенасыщают и делают уязвимой. Настоящей мямлей делают!
Запрокидываю лицо к небу, наблюдая за медленно плывущими облаками. Думаю, сегодня будет ясно. В этот понедельник нам к третьему уроку, поэтому на улице уже прилично рассвело.
– Арин!
Катькин голос позади заставляет остановиться, хотя особо-то я никуда еще не отошла.
– Привет, – Токман с улыбкой перескакивает лужу и целует меня в щеку.
– Привет, – копирую ее эмоции, и уголки губ мгновенно ползут вверх.
– Блин, думала, просплю. Полночи дораму смотрела, обрыдалась.
Да уж. Я этой ночью тоже успела и порыдать, и не выспаться.
– У нас же английский сейчас, да?
– Ага, – киваю, а Катя хватает меня под руку.
Мы заходим в корпус под ее рассказ сюжета. Пока топчемся в гардеробе, Токман заводится еще больше и говорит так, будто не фильм смотрела, а сама все это пережила. Ей бы в кино сниматься, такая мимика.
– …и все, понимаешь? Исчез. Просто исчез навсегда.
– Получается, без хэппи-энда?
– Не знаю. Мне две серии осталось. Руки так и чешутся прочесть, чем закончится, но я пока держусь.
– Значит, точно ХЭ будет.
– Думаешь?
– Уверена. Ты вообще много романтических фильмов смотрела и книг читала, где все плохо заканчивалось?
– Эм-м-м, ну пока ни одной.
– И я о том.
– Ладно, убедила. О, наши, – взмахивает рукой, как только мы оказываемся в коридоре.
У окна, метрах в двух от нас, напротив двери в кабинет английского стоят Королев, Азарин и Данис. Рядом крутятся Лиза с книжкой в руках и Варя, одна из подружек Романовой.