– И за сообщение прости. Я, наверное, была резка. Просто мне правда нужно было обдумать. Ужасно все вышло. Мы друг друга не поняли, – вздыхает. – Ты обижаешься, да?
– Нет.
Выпаливаю моментально. Громко и четко. Вся моя бушующая обида сейчас не просто испарилась, она покрылась налетом стыда.
Совесть вонзается в виски раскаленной арматурой.
В башке раздрай и мигающая красным, первостепенная задача не спалиться.
Воздух ночью еще холодный. Чем больше его проглатываю, тем активнее нарастает озноб. Сквозь землю провалиться хочется. Как в тупом анекдоте, позвонила ни раньше ни позже, а прямо в моменте. В паскудном моменте.
– Все нормально, – прочищаю горло громким хрипом в кулак. – Ты меня тоже… извини, Арин.
– Ты дома?
– Я? – бросаю взгляд на стеклянную дверь, ведущую в комнату. Романова до сих пор лежит на кровати. Прикрываю глаза от понимания абсурда происходящего.
Это ж надо было так вляпаться…
Чем вообще думал?
– Тим?
Видимо, долго молчу, раз она переспрашивает. Во времени реально потерялся, минуты секундами кажутся, и я в них зависаю.
– Задумался.
– Может, приедешь?
Да, именно сейчас сорвусь со всех лап, со следами Янкиной помады на роже и провонявший ее духами. Прекрасная встреча получится.
– Я… Давай завтра, ладно? Я тут у Королева дома, короче, – блею монотонно.
– А, да? – Аринка замолкает на пару секунд. – Катя меня тоже звала на эту тусовку.
Катя? Когда? Неожиданно. А мне не сказала ничего.
– Извини, что поехал, просто…
– Все нормально.
У меня либо глюки, либо я правда слышу то, что слышу. Нормально? С каких пор?
– Точно? – интересуюсь настороженно.
– Да, – звучит бодро. – Думаю, что сегодня будет действительно неплохо, если каждый займется тем, что ему ближе. Я позубрю латынь, – со смешком. – А ты побудешь с друзьями.
После этих слов меня окончательно выносит. Лучше бы она сейчас обвинила, наорала и демонстративно подчеркнула, какой я козел, что где-то шляюсь.
Но снова как в анекдоте. Громова решила не устраивать скандал.
Дебил. Я полный дебил, которого начинает мучать совесть.
– Тогда я завтра заеду?
– Да, приезжай. Я же платье тебе так и не показала. – Она чем-то шелестит, а потом переходит на шепот: – Мне так не нравится с тобой ругаться. Бесит на самом деле. Вместо того чтобы поговорить, все обсудить… Ты же правда не обижаешься?
– Нет, – выдавливаю улыбку и прикрываю глаза. – А ты?
– Нет. Ну, я, наверное, тогда пошла учить, да?
– Иди. Я позвоню завтра.
– Хорошо. Ой, напиши, когда домой приедешь, а то я волноваться буду.
– Ладно.
Арина еще что-то говорит, но я уже не слушаю. Только в конце на автомате выдаю: «Целую» – и прячу телефон в карман.
Еще минут пять стою практически не шевелясь. Думаю, что делать дальше.
Что, блин, в такой ситуации вообще делают? Раньше я подобными вопросами не задавался. Совесть на мозг не давила. Были какие-то девочки и что? Сегодня есть, завтра нет.
Только вот в этот раз все абсолютно иначе.
Кажется, наши желания действительно имеют свойство сбываться в самый неподходящий момент. Я хотел от Аринки доверия и внимания? Я его получил. Вот сейчас. По полной. Но легче не стало.
– Тим…
Янка высовывает голову на балкон, приоткрыв дверь.
– Свали.
– Что?
Она переступает порог и, вытянув руку, касается моего плеча. Передергивает. Как только чувствую на себе ее пальцы, блевать тянет. А ведь минуту назад я хотел… Идиот.
Чем ближе Янка подходит, тем сильнее растет мое отвращение.
– Да свали ты уже отсюда, – вскидываю взгляд. Выдаю эмоционально. Громко, экспрессивно взмахнув рукой, так, чтобы ее пальцы слетели и больше не соприкасались со мной.
Романова поджимает губы.
– Зачем ты так? Я же…
– Что? Если хотела отплатить за помощь натурой, то я не нуждаюсь.
– Правда? А минуту назад ты, кажется, был не против.
– Тебе показалось.
– Да? Смотри, чтобы твоей Громовой чего-нибудь подобного не показалось.
О! Это, конечно, ожидаемо. Старый добрый шантаж. Еще тепленький и веселенький.
– Ян, ты же не дура, правда? – смотрю на нее в упор.
Романова теряется. Отводит взгляд. Нервничает. Еще бы.
– Если Арина узнает, слив фоток покажется тебе самой милой угрозой в жизни. Поняла?
Она натягивает улыбку. Приторную и мерзкую одновременно.
– Доходчиво, – кривит губы, а потом уходит.
Не бросает напоследок оскорблений или угроз. Просто сваливает, как я и хотел.
Делаю очередной глубокий вдох и следую Янкиному примеру. Выхожу из комнаты, а потом из дома.
В тачку сесть не успеваю. Слышу за спиной Катькин голос. Только ее мне сейчас и не хватало.
– Ты совсем охамел?
Катюха подлетает со спины и отвешивает мне подзатыльник.
– Вот сейчас прям жалею, что ты девочка, – цежу сквозь зубы. Поворачиваюсь.
– Я видела, что ты спустился сразу за Романовой.
– Совпадение.
– Серьезно? Ты дурак? Ты с ней переспал? А если Арина узнает?
– Я ни с кем не спал.
Катя недоверчиво озирается на дом.
– Точно?
– Да.
– А помада тогда откуда?
– Дальше этого не зашло, – провожу по губам тыльной стороной ладони.
– Зачем я за тобой пошла, вот зачем? Как я Арине в глаза буду смотреть? Чем ты вообще думал, Тим? Я уверена была, что у вас все классно. Любовь-морковь. А ты?
– Кать, давай без морали. Я сам разберусь.
– Сам? То есть Аринки твоя выходка не касается?
– Тебя она не касается. В первую очередь тебя!
– Я же ей своим ртом говорила, что ты ее любишь, и что теперь получается? – Катька хватается за голову. – Это мерзко. Просто мерзко.
– Ты же ей не скажешь?
Сестра вскидывает взгляд. Колючий. Холодный.
– Я очень надеюсь, что ты будешь мужиком и сделаешь это сам, – выпаливает на одном дыхании и, круто развернувшись, возвращается в дом.
Падаю за руль и закрываю глаза. Как я мог так вляпаться? Ну вот как?
– Привет! – Аринка выходит во двор, ежится и обхватывает плечи руками.
Дуновение ветра поддевает пару прядей распущенных волос, которые падают ей на лицо. Она улыбается и прячет их за уши.
Солнце еще так палит. Почему всегда, когда в душе апокалипсис, светит солнце?
Залипаю на этой картинке. Сглатываю и отвожу взгляд. Пальцы, покоящиеся на руле, подрагивают. Отрываю ладони от оплетки, и сжимаю их в кулаки, медленно считая про себя до пяти.
Пихаю телефон в карман и вылезаю из машины.
Пока сюда ехал, думал купить цветы. Хорошо, что не повелся на эти мысли. Потому что купить цветы сейчас не просто банально… Нет! Это до рвоты по-уродски.
Хотя приехать сюда тоже не самая умная мысль.
– Привет, – приобнимаю Арину за плечи, вскользь касаясь губами светлой макушки.
Чувствую, как ее ладони пробираются под мою расстегнутую куртку, опоясывая талию поверх футболки.
Арина запрокидывает лицо. Смотрит выжидающе, даже на мыски привстает. Она ждет поцелуя. Я делаю вид, что не понимаю. Тогда она тянется ко мне сама.
К горлу подкатывает тошнота. Не потому, что она хочет поцеловать, а потому что мне стремно ей отвечать после произошедшего.
– Телефон забыл в тачке, – улыбаюсь, аккуратно высвобождаясь из объятий.
Долго я так не продержусь. Но и сказать ей все сегодня…
Пока не могу. Знаю, что нужно, но не могу!
Ни слов не подобрал, ни момент. Плюс день рождения у нее скоро. Она такая счастливая… Если я сейчас скажу, то оболью дерьмом все даже здесь.
Поэтому, стиснув зубы, двигаюсь дальше. Обманываю и ее, и себя.
Второй раз за пять минут хлопаю дверью в тачке и возвращаюсь к Аринке с якобы забытым телефоном.
Сжимаю теплую ладонь и тащу Арину в дом. Неплохо было бы подловить ее мать сейчас. Она сто процентов позовет нас либо есть, либо чай пить. Оставаться с Аришей наедине сегодня мне не стоит, по крайней мере надолго.
– Тимоша, привет!
Теть Ульяна сидит на диване. Когда мы заходим в гостиную, поворачивает голову.
– Здрасьте, – улыбаюсь.
– Чай будете?
– Нет.
– Да.
Получается противоречиво и хором. Смотрим с Громовой друг на друга. Она прищуривается, мол, какой, на фиг, чай?
Пожимаю плечами, типа, вежливость, все дела.
– Так будете или нет?
Ульяна поднимается на ноги, упирая руки в бока.
– Да, – киваю.
Арина поджимает губы, даже глаза закатывает.
– Поесть не успел, – объясняю, крепче сжимая ее руку.
– Да? А чего не сказал? Мам, – повышает голос, – мы есть хотим.
Жрать я, конечно, не хочу. Но довольно активно наворачиваю ложкой суп. Аринка сидит напротив, подтянув колени к груди. Ее мать нас покинула минут десять назад, ей кто-то позвонил.
– Ты обижаешься?
Арина смотрит в упор. Суп поперек глотки встает.
– Нет, – качнув головой, отламываю кусок хлеба. – Не выспался просто.
Если я продолжу вести себя так, то спалюсь минут через двадцать. Нужно активнее соображать.
– Блин, я же тебе платье хотела показать, – спохватывается Аринка, как только мы поднимаемся в комнату, и бежит к шкафу.
Пока она распаковывает чехол, я стою за ее спиной и сжимаю кулаки. Меня все еще колбасит. К горлу в очередной раз подступает тошнота.
– Подержи, – всовывает мне в руки плечики, аккуратно снимая с них платье.
– Примеришь?
– Да, – улыбается. – Пять минут.
Перекинув платье через локоть, сбегает в ванную.
Обвожу комнату взглядом, замечая на столе розовую тетрадь. Точнее, ежедневник. Без задней мысли открываю страницы, между которыми лежит закладка, и пробегаю глазами по тексту. Вырывая из контекста отдельные фразы.
«…когда он меня целует, земля из-под ног уходит».
«Наверное, мы просто слишком разные. Это хорошо или плохо?»
«Я люблю его. И он меня тоже. Я это чувствую».
– Я все…
Арина выскальзывает из ванной и замирает, приклеиваясь взглядом к моей руке, которую я резко убираю от ее тетради.