– Извини, – делаю шаг назад.
– Я… Ты прочитал? – закусывает нижнюю губу.
– Нет.
– Врешь, да?
– Только о том, что любишь.
– Тим, – она делает пару шагов, максимально сокращая расстояние между нами. Оказывается запретно близко. – Я вчера просто испугалась. Не тебя, а себя, наверное. Мы не раз все обсуждали, а ты разозлился на меня, и я просто… Просто растерялась потом. Сбежала.
– Все нормально, – отбиваю приглушенно.
– Да?
Она вскидывает взгляд. Уголки ее губ подрагивают. Она сейчас снова заревет.
Аринка стоит напротив, переминается с ноги на ногу. Глаза красные снова, а меня самого на куски рвет.
Тяну ее на себя. Резко, так, что она влетает мне в грудь.
Обхватываю ладонью шею, вынуждая ее поднять голову. Смотрю на пухлые губы и целую.
Не хотел же, и все равно сделал.
Аринка дрожит. Я и сам, наверное, дрожу. В голове мрак. Отвращение к самому себе и абсолютное понимание, что я просто не могу от нее отказаться, не сегодня.
Отчаянно придумываю себе иллюзию. Смахиваю все плохое на потом.
Арина льнет ко мне. Цепляется за ворот футболки. Делаю шаг назад, потом еще один и вжимаю ее в стену.
Рука скользит к оголенному бедру в вырезе ее платья. Пять секунд. Даю себе ровно пять секунд, и потом отрываю от нее ладонь.
Сознание плывет. Дыхание рваное. Арина привстает на носочки. Поцелуй обрывается.
Мы смотрим друг на друга, глаза в глаза. Ее покрыты пленочкой. Слезы замерли в радужках.
– Красивое платье, – бормочу, шумно выдыхая.
– Спасибо.
Она робко улыбается и опускается на пятки, мгновенно становясь ниже.
– Давай что-нибудь посмотрим? – прижимаю ее к себе так, что ее нос утыкается мне в грудь.
Все еще часто дышу, сжимаю Аринку сильней обычного. Прикрываю глаза и слышу собственное сердцебиение.
– Ты меня задушишь, – обдает горячим дыханием.
– Прости, – разжимаю объятия.
– У нас же все хорошо? – запрокидывает голову, и я трусливо киваю.
Остаток дня мы залипаем в новый мистический сериал.
Сидим на кровати, я откинулся на подушки, Аринка устроилась между моих ног, упираясь затылком в мою грудь. Иногда переплетаем пальцы, иногда я сжимаю ее в объятиях, но больше не целую. Если только в висок или макушку.
Настроение болтается на нулевой отметке. Тошнота никуда не ушла, а чувство тревоги только нарастает…
В школе ситуация обостряется. Точнее, мое отношение к ней.
Несмотря на то, что Янка выбирает правильную тактику и просто сваливает на больничный до конца недели, морально легче мне не становится. С каждым днем лишь хуже.
Я дергаюсь по любому поводу, а моя совесть тихонько радуется Аришиной занятости. Потому что все ее уроки и допы мне сейчас только на руку. Минимизировать наши встречи —самый лучший вариант.
Масла в огонь подливает Катя. Ловит меня после инглиша и с милой улыбкой отводит в сторону «пошептаться».
– Как я понимаю, ты не сказал? – шипит, а лицо при этом расслабленное. Веселое такое.
– В субботу расскажу. После дня рождения, Кать. Не хочу портить ей праздник.
Катя опускает взгляд. Пару секунд смотрит в пол.
– Ну вот зачем, зачем ты это сделал? – тряхнув головой, возвращает взгляд к моему лицу. – Ты же ее любишь, я же знаю…
Пожимаю плечами. Что я ей скажу? Нет у меня ответа. Я идиот. В курсе уже. А толку-то?
– Она не простит.
– Я понимаю.
– Что ты потом собираешься делать?
– Обязательно что-нибудь придумаю.
– Я очень на это надеюсь.
Катька всхлипывает и тянется ко мне с обнимашками. Токман всегда такая – эмпатичная. Как за себя за всех переживает.
Плюс у нас с ней с детства связь. Вроде и двоюродные, но как родные…
Притягиваю Катюху к себе и ловлю на нас Аринкин взгляд. Удивленный взгляд.
Ну да, со стороны выглядит странно: с чего вдруг Катька у меня на шее повисла?
Улыбаюсь, мол – это же Катя. И ловлю улыбку в ответ.
После уроков брожу по футбольному полю, набивая мяч коленом. Останавливаюсь уже тогда, когда на улице темнеет, а непрерывный счет без падения мяча переваливает за три сотни.
Глава 26
Ариша
Мама помогает мне застегнуть платье, а потом пускает слезу. Я отчетливо вижу, как эта соленая капля скатывается по ее щеке. У самой глаза на мокром месте.
– Ну мам, – всхлипываю и тянусь к ней с объятиями.
– Прости, прости, – тараторит мне в плечо, – день такой сегодня, какая же ты красивая.
– Ты меня будто замуж выдаешь, – смеюсь и разгибаю локти.
Мы отдаляемся друг от друга сантиметров на десять.
– Скажешь тоже. Замуж! Для себя поживи. Успеешь еще замуж.
– Ты почти в таком же возрасте за папу вышла, – подмигиваю и открываю шкатулку с украшениями.
Мама замирает за моей спиной. Вижу в зеркальном отражении ее обеспокоенное лицо и улыбаюсь еще шире.
– Вы что, – прикладывает ладонь к груди, – вы жениться надумали? Арина… – мама охает.
– Нет, конечно. Помоги, – вытаскиваю цепочку и завожу руки себе за шею.
Мама защелкивает замочек на выдохе.
– Не пугай так.
– Это так страшно?
Понятия не имею, для чего вообще завела этот разговор. Он глупый и не имеет ничего общего с реальностью. Женой я себя ближайшие лет пять-семь точно не вижу. Но наблюдать за маминой обескураженностью, честно говоря, забавно.
– Нет. Но сейчас время такое, зачем спешить, правда? Или вы… ты…
Мама многозначительно смотрит на мой живот.
– Мам! – закатываю глаза. – Ты серьезно?
– Всякое может быть. Но, если что, сразу все рассказывай, глупостей никаких делать не нужно.
– Я не беременна. – Защелкиваю браслет, который родители мне еще с утра подарили. – Красиво, – любуюсь переливающимися камешками и блестящей платиной, обогнувшей мое запястье.
– Мы тебя всегда и во всем поддержим, – продолжает мама. – Всегда, что бы ни происходило, будем на твоей стороне.
Ее ладони обвивают мою талию, а подбородок ложится на плечо. На секунды закрываю глаза, а когда открываю, улыбаюсь. Так тепло на душе. А в глазах все равно слезы.
– Я знаю, – выдыхаю, – я вас очень-очень люблю.
Мама снова всхлипывает.
– Так, все, нужно заканчивать, иначе макияж потечет. – Промакивает глаз ватным диском. – Идем?
– Идем.
Мы спускаемся на первый этаж вдвоем. Бо́льшая часть гостей уже здесь. Бабушка с дедушкой по папиной линии еще вчера вечером прилетели. Я их с Нового года не видела.
Бегло оцениваю обстановку и пытаюсь выискать в толпе Тима. Теть Алёну вижу, Катьку – тоже, а Тима нет.
Неосознанно сжимаю в руках телефон, так крепко, что костяшки белеют.
Где он?
Всю эту неделю мы в тандеме с Катей усиленно готовились к экзаменам. Тим с Данисом периодически зависали у нас в комнате. Из-за собравшегося квартета остаться с Азариным наедине было проблематично. У него в комнате засели Королев с Анькой, в общем, не неделя, а сплошные перебежки и неудобства.
Еще позавчера Романова объявилась, кинула мне сообщение прямо перед сном. Начало было из разряда: «Хочу подарить тебе подарочек к наступающему дню рождения». Ну а дальше история в стиле молодежного сериала, а-ля я переспала с твоим парнем на вечеринке. На той самой, которую устраивал Королев в день нашего с Азариным скандала.
Сначала я расстроилась и даже ей поверила. Потом, проанализировала. Тим сказал мне, где он был, взял трубку, да и сам полвечера названивал. Удивительно даже, когда бы он успел поразвлекаться с Янкой?!
Ну а потом наступило озарение – это же Романова. Она с самого первого дня хотела нас поссорить. А теперь еще и подгадить, чем не радость – испортить мне праздник своим враньем и разругать нас с Тимом?
Гости уже за столом, я слушаю длинный тост дяди Серёжи в честь себя. Улыбаюсь, иногда краснею, а сама то и дело посматриваю на вход.
Тимофей попал в пробку, на выезде из города – задерживается. Минут пять назад написал.
Опускаю взгляд, будто стесняюсь очередной похвалы, которой меня награждает папа. Уголки губ подрагивают.
Когда в глубине дома открывается дверь, поворачиваю голову. Знаю, что это Тим. Я отчетливо слышу его шаги, хоть сделать это и нереально. В гостиной для этого слишком шумно.
Азарин появляется с огромным букетом цветов.
Прилипаю к нему глазами и улыбаюсь.
Тим спешно извиняется и вручает мне букет. Чувствую его пальцы на своей талии, а потом чуть суровый папин взгляд. Мне иногда кажется, что он ревнует. Это немного забавно.
– Прости, – горячий шепот обжигает ушную раковину.
Смотрю на букет оранжевых тюльпанов. Больше сотни бутонов. Я как-то говорила, что мне нравятся именно оранжевые.
Их много, и они тяжелые. Поэтому держит их все же Тим, я только потрогала лепесточки, ну и понюхала.
Официант забирает цветы, чтобы отнести к остальным букетам, а мы садимся за стол.
– Дождалась своего Тима? – басит папа, и я мгновенно краснею.
Тим парирует какой-то шуткой. Не замечаю ее. Слишком зациклена на том, как он сжимает мои пальцы под столом.
Честно говоря, остальные поздравления мне малоинтересны. Я сижу, лишь бы досидеть и уехать отсюда. Впервые в жизни спешу улизнуть с семейного банкета, хоть и устроенного в мою честь.
«Официальная» часть подходит к концу. Катя уже подкрашивает губы прямо за столом, подстраховывая себя фронталкой.
– Вы на такси? – спрашивает мама.
– Нет, – это уже Тим. – Я сам отвезу.
– Вы же в клуб, – мама прищуривается.
– Я трезвый водитель.
Родители переключаются на обсуждение работы, а мы, можно сказать, под шумок выходим на улицу.
На автомате касаюсь своих волос, чтобы их пригладить, но с моей прической сделать это еще больше просто невозможно. Я долго думала, что бы хотела увидеть на своей голове, может быть, нереальный объем, сложную конструкцию или идеально прямые пряди… А по итогу – выбрала пучок средней высоты. Девочка-стилист мне не просто голову лаком залила, забетонировала, считай.