— Ты не сможешь меня остановить, — твердо заявила его жена и отправилась собирать вещи.
Николь слышала, как они продолжали спорить, поднимаясь по лестнице к себе в комнату.
Она вернулась в столовую и налила себе еще кофе. Очевидно, что Марк любит Валери, он не хочет отпускать жену, терять ее. Не то, что Шарль Франсуа…
На глаза Николь опять навернулись слезы. Он даже не стал уговаривать ее остаться. Просто равнодушно отвернулся и ушел, как будто ничего особенного не произошло.
В какой-то момент, поддавшись слабости, Николь хотела побежать за ним, сказать ему: «Шарль, какого черта, что с тобой происходит? Неужели ты так спокойно отпустишь меня?»
Слава Богу, она сдержалась! Иначе выставила бы себя на посмешище. Если бы захотел, остановил бы. Значит, их браку действительно пришел конец — развод только подтвердит это официально.
Теперь уже слезы лились по ее щекам ручьями. Ну почему он ничего не сказал ей? Ему же не все равно, черт возьми!
— Ты готова?
Николь обернулась. Валери стояла в дверях с сумкой в руке. Ее щеки горели, а глаза неестественно блестели, выдавая волнение.
— Да, конечно, — сказала Николь неуверенно. — Но там нет ни одной свободной машины. Я… я проверяла утром.
— Знаю, поэтому я заказала такси, — улыбнулась Валери.
Ну конечно, такси! Как же она сама не догадалась! Или ей не так уж хотелось уезжать?
— Николь, машина ждет!
— Иду! — Николь глубоко вздохнула и, ни с кем не прощаясь, последовала за Валери.
Шарль Франсуа вышел из тени огромного тополя, провожая взглядом такси.
— Скатертью дорожка, — пробормотал он. — Захотела меня бросить? Пожалуйста!
Он хотел выругаться, но осекся, увидев приближающегося отца.
— Доброе утро, сынок! Прекрасный денек, не так ли?
Шарль Франсуа молча кивнул.
— Итак, если я правильно понял, поместье тебе не нужно?
— Отец, не начинай все сначала! Мы обсуждали это полчаса назад! — бросил Шарль Франсуа в раздражении и направился через двор.
Андре ускорил шаг в такт сыну.
— Ты в конюшню?
К черту на куличики! — подумал Шарль Франсуа, но вслух произнес:
— Нет, просто гуляю.
Старик кивнул и пристально посмотрел на него.
— Она бросила тебя, да?
Шарль Франсуа остановился, он был вне себя в ярости.
— Это не твое дело! Я уже не маленький — без тебя разберусь. Может, десять лет назад ты и мог говорить, что Николь мне не пара…
— Хорошо, хорошо, — примирительно произнес отец. — Собственно говоря, я собирался сказать, что тогда ошибался.
— Что? Сам Андре Дюмон признает, что ошибался? — Шарль Франсуа расхохотался. — Решил, значит, начать новую жизнь в восемьдесят лет?
— Ты лучше послушай, что я скажу! — строго начал Андре. — Отец Николь был бедным, почти нищим слизняком. А тут подвернулся ты с капиталом Дюмонов.
— Подожди, подожди! Мы с женой ни копейки у тебя не взяли!
— О том и речь: ты сам всего добился, а Николь оказалась очень даже неплохой девчонкой!
— Не верю своим ушам!
— Тем не менее это так. И ты любишь ее, — так же спокойно продолжал Андре.
— Ты ни черта не знаешь обо мне! — Шарль Франсуа скривил губы. — Хотя… Да, ты прав, я люблю ее. Ну, и что с того? Она все равно не вернется.
Какое-то время старик молча шел рядом с сыном.
— Я когда-то любил одну женщину… очень любил, — начал тихо Андре. — Это было давно.
Шарль Франсуа замер и в изумлении уставился на него:
— Ты?
— Она была для меня всем.
— А эта женщина… — Шарль Франсуа не знал, как это сказать, — это наша мать?
— Сынок, ваша мама была замечательной! И я ее любил, — вздохнул Андре. — Но это не она.
Он замолк и не проронил больше ни слова, пока они шли к конюшне. Лишь когда они вошли внутрь, Шарль Франсуа спросил:
— Ну, и…
— Я отдал ей все, что имел. Даже дом перестроил для нее, — ответил старик так тихо, что Шарлю Франсуа пришлось напрягать слух, чтобы слышать его. — Но она хотела большего…
— Чего именно?
Андре не спеша оседлал лошадь, затем поднял глаза на сына:
— Если бы я знал… Она не говорила, а я был слишком горд, чтобы спросить.
Он легко, сунул ногу в стремя, вскочил в седло и ускакал, поднимая за собой пыль.
Дом в Сен-Назере был в точности таким, каким его описала Валери: старый, большой, розового цвета и стоял прямо на берегу залива. Николь влюбилась в него с первого взгляда.
— Я знала, что тебе понравится, и сразу почувствовала, что мы подружимся! — улыбнулась Валери. — Николь, выбирай себе комнату! — крикнула она, поднимаясь на второй этаж.
— Мне абсолютно все равно!
— В одной спальне мебель белая с золотом в стиле Людовика XVI, в другой персидский ковер и вид на море…
— А нет чего-нибудь попроще? — засмеялась Николь.
— Есть… — как-то неуверенно произнесла хозяйка дома, — но там потолок протекает. Марк вызывал кровельщика, но тот сказал, что придется повозиться, а у нас тогда не было времени…
— Хорошо, тогда подойдет с ковром.
— Отлично, а я займу «королевскую» спальню. Девочки будут спать в соседней комнате вместе с няней. На кухне я стану работать — там есть большой стол и очень светло… — Она взяла Николь за руку. — Думаю, мы не пропадем!
Кто кого обманывает? — вздохнула Николь и мило улыбнулась в ответ.
Николь вышла из дверей салона «Куклы мадам Мюррей» и направилась к машине.
— Добрый день, мадам Дюмон! — Она обернулась и увидела седого господина представительной наружности.
Ей льстило, что сам вице-президент банка в Сен-Назере знал ее по имени. Раньше Николь была всего лишь женой Шарля Франсуа Дюмона. Теперь же она — совладелица преуспевающего предприятия, хотя прошла всего пара месяцев с тех пор, как они с Валери организовали его. И это только начало!
— Подожди до зимы! — любила повторять теперь Валери. — Будем вкалывать по двадцать часов в сутки!
Николь опять улыбнулась, вспомнив слова подруги, и села в машину. Куклы мадам Мюррей мгновенно стали криком моды и пользовались бешеным успехом. Гордость переполняла Николь. Она чувствовала себя нужной и была счастлива, а главное — больше не вспоминала о Шарле Франсуа так часто, как раньше, не скучала по нему…
Хотя между ними еще не все было кончено. И если быть честной, она прекрасно понимала, что ее чувства к мужу не угасли. О, Шарль Франсуа!
Дома ее, как всегда, встретили сестрички.
— Тетя Николь! — с радостным криком выбежали они ей навстречу.
— Как же я по вас соскучилась, мои ангелочки! — Николь нежно поцеловала их, взяв на руки. — А где ваша мама?
— Я здесь. — Валери вышла ей навстречу. — Мадам Гасьон, девочкам пора купаться! — обратилась она к няне.
Эмилия и Элен убежали в ванную с таким же шумом, с каким появились.
— Ты представляешь, продано все, что было! — с гордостью заявила Николь.
— Не может быть!
— Твои работы действительно великолепны!
— А ты лучший в мире менеджер!
— Спасибо, — усмехнулась Николь. — Слушай, Валери… — начала она после некоторого колебания, — а что, если нам открыть салоны и в других городах? Например, в Париже?
— Было бы здорово. Но мы вряд ли можем себе это позволить.
— Я уже переговорила кое с кем. Ты могла бы взять себе помощников, которые выполняли бы все подготовительную работу.
— Да брось! — Валери махнула рукой. — А этот человек знает, как дорого…
Николь наклонилась к подруге и прошептала ей что-то на ухо.
— Не может быть! — вытаращила глаза от удивления Валери.
— Именно! — Николь с победным видом отправилась в кухню и открыла холодильник, достав оттуда апельсин. — Думаю, самое время несколько твоих образцов отправить этому господину! Как считаешь?
— Ну что ж, давай рискнем! — Валери взяла протянутые ей несколько долек. — А как насчет салонов твоего Шарля Франсуа? Куклы в исторических костюмах отлично смотрелись бы в сочетании с его мебелью.
Улыбка сползла с лица Николь.
— Конечно. — Она попыталась сказать это как можно равнодушнее.
— Прости, я не подумала. — Валери положила руку на плечо Николь. — Зачем я заговорила с тобой о прошлом!
— Глупости! Это всего лишь имя…
— …которое влечет за собой столько воспоминаний! — Валери помедлила. — Он звонил?
Николь с тоской посмотрела на подругу.
— Шарль Франсуа? Нет. С чего ты взяла? Он же сказал: если я перееду, то все будет кончено. Почему он должен был звонить?
— Может, он все еще любит тебя, а ты его.
— Не смеши меня! — Николь пыталась рассмеяться. — Да у него давно уже нет никаких чувств ко мне!
— А у тебя?
Их глаза встретились, и Николь, не выдержав взгляда Валери, отвернулась.
— Неужели ты думаешь, я бы бросила его, если бы все еще любила? Переехала в другой город? Встречалась бы с адвокатом, обсуждая развод?
— А разве нет?
— Какая разница… — Голос Николь дрогнул, она прокашлялась. — Между нами все кончено. Шарль Франсуа не звонит, не пишет… Я тоже. Я даже больше о нем и не вспоминаю.
— Он снится тебе, дорогая! — мягко сказала Валери. — Я иногда слышу, как ты плачешь.
У Николь екнуло сердце. Одно дело — рыдать по ночам в полной уверенности, что об этом никто не знает. Совсем другое, когда твои переживания становятся достоянием постороннего, пусть даже очень милого и сочувствующего человека.
— Тебе показалось! — улыбнулась она. — Это, наверное, шумел прибой или ветер…
— Дело в том, — осторожно начала Валери, — что мне кажется, вам с Шарлем Франсуа нужно объясниться.
— Не о чем нам разговаривать! — отрезала Николь, вытирая руки о полотенце.
— Всегда можно найти компромисс. Разобраться во всем.
— Ты не понимаешь: он хочет повелевать всем миром! А мне нужен наш мир, наша семья. И тут ничего не изменишь.
— Вы с ним это обсуждали? — настойчиво продолжала Валери.
— В этом не было смысла. Шарль Франсуа дал мне понять, чего он хочет и к чему стремится в этой жизни.