А Дариэн, наконец, остался наедине с маленькой светлой, которая перевернула всю его жизнь.
Мужчина разглядывал черты спящего лица, иногда брал тонкую белую кисть в свои руки и задумчиво гладил пальчики.
Рамон Айвери сказал, что теперь в Эленике есть часть его души. Что это значило, Дариэн не понимал, впрочем, не чувствуя в себе никаких изменений. Его сила не стала меньше, мыслей и чувств тоже не поубавилось.
Зато он точно так же, как и лекарша, ощущал в девушке слабые следы собственного Хаоса. Это было странно. Обычно Хаос отравляет детей Порядка. Но в княгине он циркулировал так же свободно, как ее собственная кровь. Видимо, сказывался этот непонятный ритуал связи.
А значит и его сила в качестве лекарства ей не повредит.
Блеснуло в полумраке шипованное кольцо, отозвавшись привычной едва ощутимой болью. Повелитель закрыл глаза на миг, положив руку на женское солнечное сплетение, и влил в сердце княгини поток магии.
Девушка глубоко вздохнула, словно выпивая чужую энергию, и снова расслабилась. Дариэн открыл глаза, и уголки его губ дернулись в улыбке. Щеки княгини порозовели.
Он провел рукой по гладким белым локонам, которые казались куда мягче дорогущего шелка его простыней. И в очередной раз отругал себя за слабость. За то, что не может отвести взгляд, не может не касаться. За то, что больше не получается принимать верные решения.
Ведь эту женщину ему нужно не просто отпустить. Он должен ее наказать. Так, чтобы другие темные лорды видели, что он все так же силен, как и прежде. Чтобы маленькая хрупкая княгиня не стала трещиной, от которой пошатнется его власть. Его авторитет.
Но он уже и сейчас знал, что ничего этого не будет.
— В конце концов, на то я — и темный князь, чтобы не следовать правилам, — холодно сказал в пустоту он. — Так что ты все же получишь свободу, которую так хотела…
— Ваше Величество, — двери покоев распахнулись, и без дозволения внутрь вошел старый советник Сольмир Керршиан.
Дариэн повернул голову, сверкнув лавовыми глазами.
— Эта леди до сих пор здесь? — удивленно воскликнул слуга, — вы же знаете, ваше Величество, что по дворцу поползут слухи…
— Как ты посмел войти без спроса? — едва справляясь с гневом, процедил повелитель.
Старый лорд даже не представлял, насколько он сейчас близок к своей гибели. Он уже давно выводил князя из себя, но сегодня чуть не случилась последняя капля. Важные полномочия, которые он исполнял при двух правителях Кровавого заката, сделали его несколько самоуверенным.
— Сир, — с поклоном отозвался старик, ничуть не испугавшись, что еще сильнее взбесило Дариэна. — У меня новости для вас по торговле с южными провинциями.
— Исчезни немедленно, — тихо выдохнув, прервал князь.
— Но…
— Пошел вон! — крикнул тогда повелитель в который раз за сегодняшний день, и в руке его полыхнуло пламя.
Огненный шар отразился в темных глазах старого слуги за мгновение до того, как за ним захлопнулась дверь. Огонь растекся по велюровой обшивке входа и мгновенно погас, повинуясь воле хозяина.
А за порогом двое охранников, прыснув со смеху в кулаки, мысленно поставили на лбу крайне хмурого Сольмира Керршиана цифру восемь.
На этот раз Дариэн Астард запер дверь. Впервые за долгое время с яростью подумав, что даже князю Хаоса теперь без этой предосторожности — никак.
А старого Сольмира он решил снять с поста. К демоновым предкам.
— Давно пора было это сделать… — проговорил он, медленно успокаиваясь.
Вернулся к постели Эленики, быстро разделся и осторожно лег рядом. За окном засверкал закат, и Дариэн не мог отказать себе в удовольствии просто провести еще одну ночь рядом с девушкой. Пусть она не будет знать об этом, должно быть, это даже лучше. А когда она очнется… исчезнет навсегда из его жизни.
Прощение? Пожалуй, он не злился на нее. Ни за первое покушение, ни за второе. Да, ему до сих пор было больно осознавать, что светлая княгиня сделала именно этот выбор. Не только решила убить его, но и предпочла умереть сама, лишь бы избавиться от его власти. Но, к сожалению, Дариэн слишком хорошо умел понимать чужие эмоции и мотивы. И он знал, почему она пошла по этому пути. Гордость, долг, верность родине и подданным стояли для Эленики Тимьен выше собственных желаний и даже жизни.
Что ж. Это был ее выбор. И он, наконец, его принял.
Темная ладонь, смуглая, как тростниковый сахар, осторожно скользнула по мягким снежным локонам. Дариэн чувствовал, что силы стремительно возвращаются к девушке, и, возможно, уже завтра утром она очнется от магического сна.
Даже сейчас на ее щеках играл здоровый румянец, а сердце стучало в спокойном уверенном ритме. Понадобилось всего одно вливание энергии, и токи жизни заработали с прежней силой. Жаль, что он не догадался попробовать раньше. Хотя, ведь тогда она провела бы с ним значительно меньше времени…
Хрупкое женское тело было абсолютно обнажено и прикрыто лишь тонкой шелковой простыней. Этого требовала медик для доступа свежего воздуха к телу и магическим каналам. В комнате было тепло, и замерзнуть было невозможно, поэтому князь не спорил.
Но вот сейчас он вновь лег рядом с ней поверх одеяла и закрыл глаза, стараясь не думать о совершенных изгибах, скрывавшихся под тканью.
И вдруг девушка сладко потянулась во сне, и на губах ее появилась улыбка. Изогнулся тонкий стан, прохладный шелк съехал чуть вниз, обнажая круглое белое плечико.
Дариэн задержал дыхание. А затем приподнялся чуть выше и оперся о согнутую в локте руку, рассматривая счастливое женское лицо. Оно будто источало свет в полумраке комнаты, и повелитель Хаоса не смог не улыбнуться в ответ.
— Моя княгиня… — ласково прошептал он, любуясь ямками на щеках, алой линией мягких губ, длинными густыми ресницами, отбрасывающими на кожу пушистые тени.
И осторожно, боясь потревожить, он склонился к ней, бережно целуя в уголок рта.
Прикосновение было крохотным, едва заметным. Но и оно обожгло мужчину. Кожа Эленики казалась нежной и теплой. И даже краешек губ был слаще дикого меда.
Он наклонился еще немного и поцеловал щеку, стараясь запомнить ощущение персиковой мягкости.
Снова лег и, закрыв глаза, втянул воздух рядом с водопадом волос, понимая, что пьянеет от ее запаха. Сердце начинало стучать очень быстро.
Он не собирался ее будить, хотел лишь легонько прикоснуться к женщине, бывшей для него слишком дорогим сокровищем.
Потерся носом о маленькую ушную раковинку и, не имея сил отказать себе, осторожно взял мочку в рот, слегка посасывая.
Мгновенно бросило в жар. Дышать становилось тяжело. Каждое крохотное движение отзывалось в груди разливающейся лавой, кружа голову, как настойка Огненной крови.
Пора было заканчивать это безумие, если он не хотел окончательно потерять контроль. Но в тот момент, как он уже почти нашел в себе силы отодвинуться и встать, прекратив целовать крохотное ушко, Эленика вдруг пошевелилась и порывисто вздохнула, едва разомкнув алые губы. А затем отклонила голову назад, открывая красивый изгиб шеи и плеч.
Дариэн, как завороженный, не мог отвести взгляда. Она будто приглашала его спуститься ниже, поцеловать ее, коснуться маленькой ямочки над ключицей…
Всего один раз…
И он скользнул губами по светлой коже, от которой было невозможно оторваться. Самой красивой коже в мире.
Потом легонько провел пальцем от подбородка к груди, опуская вниз тонкую шелковую простыню, которая ни с того, ни с сего, стала так аппетитно топорщиться на розовых сосках.
От открывающегося вида на миг перехватило дыхание, а в глазах потемнело. Небольшие круглые груди возбужденно напряглись, а дыхание Эленики слишком участилось для спящей. Однако, Дариэн прекрасно знал, что магический сон еще несколько часов не отпустит княгиню, хоть инстинктивно все равно боялся ее потревожить.
Но сейчас с ними обоими происходило что-то странное. Мужчина очертил пальцем кольцо вокруг манящего ареола и тут же заметил, как молочная кожа покрылась мурашками, а девушка часто задышала, вновь чуть приоткрыв алые губы.
Это зрелище сводило с ума. Князь Хаоса осознавал, что Эленика еще находится в магическом полудурмане. Но она будто отзывалась на каждое его движение. Как прежде.
И тогда повелитель темных порывисто накрыл земляничку груди губами, понимая, что не может отказаться от этой женщины, которую еще совсем недавно думал, что потерял. А может и действительно потерял, ведь когда она очнется, ничто уже не будет, как прежде.
— Эленика, моя Элен.. — прошептал Дариэн, стараясь не думать о плохом. И просто целуя самое желанное в мире тело, вероятно, в последний раз.
Он опустился к животу, отодвигая прохладный шелк все ниже. Коснулся губами пупка, погрузив в него горячий язык. Все еще осторожно, но уже с плохо сдерживаемой страстью.
И вдруг княгиня еле слышно застонала, выгибаясь во сне, сминая мягкую ткань слабыми руками.
— Дариэн… — произнесли ее губы так тихо, как только возможно. Но он услышал.
Ураган желания словно штормовой волной накрыл мужчину, выбивая воздух из груди, а мысли из головы.
— Милая, любимая, дорогая… — вмиг охрипшим голосом прошептал он что-то, сам не понимая что. Покрывая голодными поцелуями низ живота, бедра, что сами раскрывались навстречу, светло-серебристый треугольничек волос. Изредка прикусывая кожу, словно желая сильнее прикасаться, сильнее обладать.
И ему было всего этого мало, стоило лишь услышать частое, возбужденное дыхание Эленики.
Когда он приник к самому сокровенному, нежно раздвинув мягкие лепестки той самой орхидеи, сравнение с которой когда-то так смущало бедную княгиню, девушка послушно изогнулась, громко выдохнув. И тут же проникла пальцами в густую огненную шевелюру мужчины. Мягко потянула за пряди, придвигая его ближе, эротично управляя его движениями и сладко постанывая от удовольствия.
Дариэн был готов взорваться от напряжения в любую секунду. Никогда прежде он не испытывал такого сумасшедшего вожделения. Казалось, если бы можно было испытать оргазм прямо сейчас и без секса, он бы уже это сделал.