— Ты принят. Придёшь завтра, получишь форму и будешь служить на общественных началах.
Сначала мне было непонятно, почему он так поступил. Что было бы, если бы он попал в меня? Конечно, я сам виноват, что согласился… Однако потом, пообщавшись с некоторыми бойцами КСИР, я узнал, что их приняли точно таким же способом, так что не стоит обижаться, потому что Махмуд настолько уверен в себе и так хорошо владеет оружием, что никогда не промахивается. Это была истинная правда. Однажды я сам стал свидетелем того, как Махмуд на расстояния десяти метров с первого выстрела попал в двухмиллиметровую соломинку для воды.
Как бы там ни было, на следующий день я приступил к работе в отделе картотеки контрреволюционеров, и Хадеми поручил мне заниматься опознанием этих людей. Другие бойцы рассказывали, что когда город во второй раз был занят нашими войсками, по инициативе Хадеми всему личному составу было приказано во время обыска домов забирать не только оружие и боеприпасы, но и альбомы подпольщиков и приносить их в штаб КСИР. За несколько месяцев было конфисковано порядка двухсот единиц оружия и задержаны десятки человек. В мои обязанности входило собирать в отдельный альбом все фотографии с изображением вооружённых людей, чтобы со временем опознать их и заключить под стражу.
С каждым днём Махмуд нравился мне всё больше. Его методы командования оказались весьма эффективными. Пока вооружённая до зубов контра орудовала по ночам в городе, Махмуд проявлял такую храбрость и смекалку, что заставлял врагов дрожать от страха, поэтому они даже назначили награду за его голову. Однако это не мешало ему каждую ночь переодеваться и отправляться бродить по городу. Так Махмуд готовил засады и нападения на контру, чтобы в подходящий момент нанести удар. Много раз мне доводилось видеть, как вместе с другими бойцами он тайно отправлялся в горы, нападал на базы «Комалы»[56] и демократов[57] и не оставлял там камня на камне.
Наш отряд из восьми бойцов круглосуточно был на службе, сопровождая Махмуда. Каждый из нас мог бы многое о нём рассказать, но, к сожалению, к концу моей командировки в живых остались только я и ещё один наш товарищ. Даже сейчас, по прошествии десяти лет, я не могу припомнить всего. Думаю, будет достаточно вспомнить лишь о событии, предшествовавшем его гибели.
Дело в том, что кроме мужчин в нашем штабе служили три смелые, преданные своему делу девушки. Они занимались не только образованием и благоустройством Банэ, но и помогали бойцам КСИР, производя допросы арестованных женщин и держа их под стражей. К несчастью, как-то раз в одном трагическом происшествии одна из этих девушек получила тяжёлые ранения, и Махмуд полуживую отвёз её в больницу. Эта девушка проработала в Банэ почти целый год. Сама она была родом из Тегерана и усерднее всех относилась к своей работе. Через пару часов Махмуд вернулся в штаб крайне расстроенным и сообщил, что девушка скончалась. В тот день меня не было, потому что накануне я уехал в командировку в Бахтаран[58], однако бойцы, которые присутствовали при этом, потом рассказали, что Махмуд, сообщив о смерти девушки, под конец добавил: «Братцы, мне тоже немного осталось. Видать, на то Божья воля, чтобы наш брак был заключён на небесах».
Помню, как однажды я спросил Махмуда:
— Почему вы не женитесь?
— Ещё не встретил девушку, которую хотел бы взять в жёны, — ответил он мне. — Хочу видеть рядом с собой такую, которая была бы рядом и в горе, и в радости и не покидала меня даже на войне, помогая идти по пути Господа.
После того происшествия я понял, что Махмуд уже успел выбрать себе жену, однако Господь распорядился так, что он соединился с ней уже в другой жизни, потому как через несколько дней после её гибели случилось непоправимое.
Было одиннадцать часов вечера. Один из наших бойцов сильно заболел, и его нужно было срочно доставить в больницу. Махмуд вызвался отвезти его. Он завёл машину, усадил в неё больного и вместе с ещё одним бойцом выехал из штаба. До больницы было около пяти километров и путь лежал через город.
Не прошло и нескольких минут после их отъезда, как ночную тишину нарушила канонада выстрелов. Все тотчас собрались и прибежали на место происшествия. Машина стояла на перекрестке, обстрелянная с трёх сторон.
Бойцы подошли к машине и вытащили из неё изрешеченное пулями и окровавленное тело Махмуда. Двое пассажиров были тяжело ранены. Один из них потом рассказал: «Мы ехали в больницу, как вдруг машину с трёх сторон обстреляли. Мы двое первыми получили ранения и, оцепенев от ужаса, рухнули на пол, но Махмуд начал сопротивляться и стрелял, пока у него не кончились патроны. Налётчики увидели, с какой отвагой им противостоит водитель машины. Не зная, что это сам командир КСИР Махмуд Хадеми, уже после его гибели они подошли к машине и, чтобы выместить свою злость, из ППШ, у которого пули размером с куриное яйцо, изуродовали ему часть лица, а потом быстро скрылись».
Так и погиб Махмуд настоящим героем. На следующий день после известия о его гибели весь город странным образом изменился. По случаю трагедии все горожане облачились в траур и пребывали в глубокой скорби. В тот же день по просьбе жителей прошло торжественное перенесение тела Махмуда из штаба КСИР в соборную мечеть, где и состоялось прощание с друзьями.
После похорон я вернулся на базу, чтобы немного отдохнуть. Но не прошло и нескольких минут, как меня разбудили крики людей, собравшихся у входа. Выйдя наружу, я увидел женщин с детьми, которые сидели на земле и горько плакали, скорбя по погибшему.
— В чём дело? — спросил я у дежурного.
— Разве ты не знаешь? Когда Хадеми по ночам ходил в город, он, как имам Али (да будет мир с ним!), заходил в дома бедняков и сирот и приносил им еду, вещи и даже игрушки для детей.
Аббас ПасияарИисус из КурдистанаПеревод с персидского Светланы Тарасовой
Посвящается славной памяти моего боевого товарища, героически погибшего Мохаммада Боруджерди, с которым я имел честь служить плечом к плечу… Быть может, в Судный день чистосердечность и доброта этого великого человека смоет мои грехи перед Всевышним.
С первых дней своего приезда на запад страны Мохаммад, как магнит, притягивал к себе солдат, и в скором времени ему было поручено возглавить военную операцию. Он составил много планов относительно будущих кампаний и с помощью своих боевых товарищей Каземи, Ганджизаде, Саида Голаба и других приступил к освобождению Курдистана от захватчиков. Проявляя невиданное мужество в освобождении этого района от контры, он показал себя весьма энергичным командиром и достиг значительных успехов.
Довольно скоро временное правительство[59] шаг за шагом, то отправляя так называемую «делегацию доброжелательности»[60], то вводя план разоружения курдских мусульман, вновь заставило Курдистан перейти на сторону контрреволюции. После всех этих событий на Высшем совете КСИР Мохаммад сразу же предложил план создания «Организации воинов курдских мусульман»[61] для сплочения эмигрировавших курдов-мусульман на борьбу с империалистической контрой. При содействии двух членов Революционного комитета: покойного аятоллы Бехешти[62] и худжат аль-ислама Рафсанджани[63] — этот план получил одобрение, а сам Мохаммад был назначен ответственным за его выполнение.
Благодаря созданию этой организации было покончено с лживой пропагандой и демагогией мирового империализма, так что Мохаммаду удалось предотвратить создание в Курдистане второго Израиля. Одновременно с началом войны, навязанной Ираком, мы с Мохаммадом и ещё несколькими бойцами отправились в Саре-Поле-Зохаб[64]. В ходе ожесточённого боя благодаря мудрому командованию Мохаммада и самоотверженности наших бойцов нам удалось вырвать этот город из лап неприятеля. Однако во время боя Мохаммад был ранен в руку, поэтому на некоторое время его пришлось отправить в госпиталь.
Несмотря на многие трудности, Мохаммад ездил на все фронты, сам выслушивал жалобы от солдат и лично старался им помочь. Он был образцом для всех окружающих. Его особое состояние во время намаза, рвение к участию в церемониальных молитвах тавассуль[65] и комейл[66], улыбка, никогда не сходившая с его уст, обходительность, мудрое руководство в решении боевых задач, жёсткость в борьбе с контрреволюцией, безграничная любовь к простому народу и воинам курдских мусульман — всё это, как лучи солнца, освещало нам грани его возвышенной натуры.
После создания региональных отделений КСИР Мохаммад стал командиром седьмого отделения, в ведение которого входили провинции Хамадан, Бахтаран, Курдистан и Илам. Получив назначение, Мохаммад сразу же предложил создать военную базу Хамзы Сейеда аль-Шохады[67]. Командование решило, что руководство ею Мохаммад тоже должен взять на себя, но он отказался. Наконец по многочисленным просьбам других командиров он согласился занять должность заместителя командующего, чтобы из этого священного оплота добивать едва дышащую контру. Другой его инициативой было создание специальной бригады Шохада, что вызвало у бойцов большой энтузиазм; бригада эта добилась впоследствии серьёзных побед.
Мохаммад был настолько большой души человек, что в свободное время, обычно по вечерам, ходил по тюрьмам к «раскаявшимся»[68]