верху падали мелкие редкие снежинки, но небо было чистое, на горизонте — ни облачка. Он потерял всякое ощущение реальности. Внезапно ему показалось, что земля исчезла у него из-под ног и он парит в пустоте. Во что бы то ни стало надо было срочно чем-нибудь себя занять.
Что навело его на мысль? Может, картинка из какого-нибудь учебника в детстве. Он натянул перчатки, спрыгнул в яму перед входом в блиндаж, схватил лопату и вылез наверх. Секунду помедлил, потом принялся за работу.
И вот уже снег был собран в один высокий сугроб. Из блиндажа, где сидел лейтенант, не раздавалось ни звука. Похоже, что это из-за его нытья лейтенант сегодня вышел на связь с огневой. Когда он лазил за лопатой, то увидел в щель между стеной и пологом, как тот лежит, натянув на голову одеяло и придвинув приёмник к самому уху.
Он лопатой прибил снег в куче и разровнял поверхность. Понемногу стал вырисовываться силуэт снеговика — большого, внушительного и даже жутковатого. Он поднимался среди сгущающихся сумерек — толсторукий, с мощным телом и ледяным сердцем.
Он громко произнёс:
— И вот замесил я его из снега небесного. Вдохну же в его тело дыхание жизни, дабы ожила душа его[4].
Он стоял на крыше блиндажа, разглядывая здоровенную голову снеговика. Жёлтый свет из дверного проёма падал на снежное тулово. Он спустился вниз в поисках камня или комка глины, но не нашёл. Всё было погребено под слоем снега. Тогда он полез в блиндаж, продырявил штык-ножом один из мешков и вернулся с горстью песка и щебня.
Лейтенант окликнул его:
— Ты что там делаешь?
— Выйди да посмотри.
Он снова забрался на крышу блиндажа и сделал снеговику глаза. Спустившись, обнаружил, что его творение смотрит на мир холодным изумлённо-испуганным взглядом.
Лейтенант вылез наружу с фонарём в руке. Увидев снеговика, он аж подпрыгнул от неожиданности. По его лицу расползлась странная улыбка. Он поднял фонарь повыше и проговорил низким голосом:
— Мы посеяли вражду и ненависть между тобой и человеком[5]. Несомненно, станет он лупить лопатой по голове твоей, ты же принесёшь ему погибель от лютого холода.
Он, обиженно нахмурившись, забрал у лейтенанта фонарь. Тот, хохоча как ненормальный, наградил снеговика парой увесистых ударов.
— Не подумай, что ты один можешь красиво выражаться. Я все священные книги знаю вдоль и поперёк.
Продолжая хихикать, он побежал за блиндаж и уже оттуда гаркнул:
— Занеси фонарь внутрь — опасно!
Ему был противен даже звук лейтенантова голоса. Он забрался в блиндаж, открыл банку с консервами и в одиночестве принялся за еду. Лейтенант, когда вернулся, заметно опешил.
— Я не голоден, — заявил он на всякий случай, после чего сел, опершись спиной о стену блиндажа, вытащил сигарету и уставился на его банку, как некормленый пёс.
Покончив с едой, он увидел, что лейтенант, всё ещё державший во рту сигарету, прикинулся спящим. Вынув ещё не погасшую сигарету у него изо рта, он сделал несколько глубоких затяжек и затушил окурок в консервной банке. Потом прикрутил фитиль в фонаре и, не замечая, что повторяет за лейтенантом, почистил зубы ананасовым соком. Вернувшись на своё место, он растянулся на одеяле.
В блиндаже было холодно и неуютно.
Он закрыл глаза. В ушах звенели слова из гадательной книги, которые зачитал ему лейтенант, а перед глазами стояла чёрная мерно ползущая вперёд линия. Потом линия рассыпалась по серой степи и заполнила собой всё пространство.
Он подумал: «И надо было рассказать лейтенанту о перстне!»
С того самого момента черномазое лицо того парнишки стояло у него перед глазами. Потом его веки отяжелели, и пришла очередь крыс…
Лейтенант просунул голову в дверной проём и заорал:
— Ты что, ещё лежишь?! Вставай давай! К нам гости.
Он зевнул и окинул лейтенанта равнодушным взглядом, всё ещё думая, что тот его разыгрывает, лишь бы заставить проснуться.
— Вставай! Это громила из Гвардии[6], поднимается сюда. Давай живо! Через полчаса будет здесь.
Он вылез из-под одеяла. Страх лейтенанта передался и ему. Ополоснув лицо, он бросился помогать с уборкой блиндажа. Потом лейтенант принялся сбривать бороду, а он взял бинокль и вылез наружу.
Лейтенант не соврал. Кто-то с неутомимым упорством поднимался по гребню горы, по-волчьи рассекая грудью снег.
Когда он опустил бинокль, лейтенант уже стоял рядом с ним. Всё лицо у него было в порезах.
— Вода холодная, лучше не получилось.
Потом, ухмыльнувшись, добавил:
— Везёт тебе, три волосины.
Слова лейтенанта задели его за живое, но он смолчал. После вчерашнего случая он решил, что в обращении с лейтенантом лучше держать дистанцию.
— Наверняка у них появились подозрения на наш счёт. Хорошо, что я хоть несколько раз передал координаты.
Потом он развернулся в сторону обрыва и ткнул пальцем, указывая на что-то:
— Посмотри-ка, они ещё здесь. Наверное, застряли из-за снегопада.
В направлении, куда указывал палец лейтенанта, по покрытой снегом долине тянулась длинная чёрная линия.
Лейтенант заголосил:
— Думаешь, он их увидит и ничего не скажет? Знаю я этих партийных! Первым делом отрапортует вниз. И попадём мы с тобой прямиком на допрос к особистам. А может, и ещё куда подальше…
— Они же гражданские. Зачем зря снаряды тратить.
— А парень, с которого ты снял перстень, что, военный был?
Слова лейтенанта как ножом полоснули его по сердцу.
— Не увиливай.
— Ты последи за своим языком при этом обормоте. Я с начала войны на фронте. На юриста учился. Знаю, что говорю.
— И что нам теперь делать?
— Тебе — ничего. Я старший по званию. И отвечать тоже мне.
Он кивнул на снеговика:
— И это пугало убери отсюда. Чтобы он не нашёл, к чему придраться.
Он послушно повиновался приказам лейтенанта. Пошёл, принёс лопату и одним движением сковырнул голову снеговика, потом пинком свалил тулово и втоптал в снег.
— Прибыл в помощь дозорным по заданию командования.
Это были первые слова, произнесённые гвардии младшим лейтенантом. Он стоял на площадке перед блиндажом и тяжело дышал. Когда он отошёл к обрыву, чтобы взглянуть на долину, стало видно, что спина у него мокрая от пота. Весь путь через снежные наносы он прошёл, ни разу не передохнув.
Лейтенант остановился рядом с гвардейцем и принялся разглядывать белое полотнище долины. На однообразно белом фоне ясно выделялась чёрная линия каравана переселенцев.
Гвардеец повернулся, — было видно, как глаза у него наливаются кровью. Лейтенант, беспечно насвистывая, смотрел прямо перед собой.
Младший лейтенант начал:
— У меня задание Особого отдела…
Остальную часть своего заявления он проглотил. Было ясно, что Особый отдел был упомянут с той целью, чтобы лейтенант оценил обстановку и вёл себя соответствующе.
Лейтенант отошёл на несколько шагов от края обрыва и, повернувшись к особисту спиной, заговорщицки подмигнул. На лице его ясно читалось довольство собственной персоной: «Видишь, я верно догадался!»
Особист опять смотрел на равнину, и его лицо с каждым мигом всё сильнее наливалось краской. Лейтенант, невысокий, длиннолицый и тонкошеий, равнодушно глядел на верзилу особиста.
Он стоял между ними в полной растерянности, не зная, что предпринять. Он и подумать не мог, что лейтенанту хватит смелости перечить человеку из Гвардии.
Лейтенант повернулся к нему:
— Иди приготовь нам чего-нибудь поесть.
Он мгновенно юркнул в блиндаж, довольный, что удалось сбежать от злобных взглядов особиста и от лейтенанта с его показным равнодушием. Взял несколько банок с консервами и положил разогреваться в чайник. До него доносился недовольный голос лейтенанта, разъяснявшего особисту обстановку.
Он подошёл к выходу, чтобы лучше слышать разговор. Вода в чайнике вскипела и громко булькала. Было ясно, что дело дрянь и им, возможно, придётся несладко. Выражение лица особиста не предвещало ничего хорошего.
— Вы не исполняете свой долг. Враг прямо у вас под носом устроил парад, а вы тут…
— Снегопад спутал все наши планы. Вчера пришлось расчищать площадку перед блиндажом, чтобы не задохнуться внутри.
На мгновение разговор прервался. Бульканье кипящей в чайнике воды напоминало звук, с которым к поверхности болота поднимается ядовитый газ. Потом послышался голос особиста — он просил бинокль.
— Вы как будто не по своей воле оказались на фронте. Враг свободно передвигается у вас под носом…
— Я же уже говорил!
— Это всё отговорки. Я…
Он услышал, как нервно хохотнул лейтенант.
— Основы артиллерийской тактики говорят об обратном. Зачем мне, по-твоему, дали офицерское звание? Ты хочешь, чтобы мы по всем, кого увидим, пускали по снаряду? Я знаю свои обязанности.
— Я обо всём доложу вниз.
— Так не откладывай в долгий ящик!
Заслышав их приближающиеся шаги, он бросился вытаскивать консервы из воды. Обжёг руку и забрызгал кипятком одежду. Особист, злой как чёрт, вслед за лейтенантом залез в блиндаж и с презрением оглядел обстановку.
Лейтенант, во взгляде которого явно читалась насмешка, достал сигарету и уселся на ящик с боеприпасами. Он открыл консервы, высыпал содержимое в сковородку и поставил на ящик рядом с особистом. Тот перевёл злобный взгляд на него.
— Мы сюда не пировать пришли. Настраивай передатчик.
Он вопросительно посмотрел на лейтенанта, но тот молчал и не подавал никаких знаков — только затянулся сигаретой и выпустил дым прямо перед собой.
— Тот, кто прибыл в помощь дозорным, наверняка и сам справится.
Особист, не веря своим ушам, шагнул к лейтенанту. Его всего прямо перекосило от злости. Лейтенант широко улыбнулся особисту, потом повернулся к нему и кивнул на выход.