— Ну-с, переходим к новичкам, — объявил Покеси. — Кого мы отправим по домам? — Он сделал паузу и спросил:
— Как, по вашему мнению, обстоят дела с Муром?
Представители клуба «Сент — Катаринс» оживились.
— Нам он кажется в порядке, — заявили они в один голос. — Его можно взять в профессионалы.
— Я против, пока окончательно не решится вопрос о его дисквалификации, — сказал Уорес. — Кофе, Остряк? — предложил он. — Налей и мне чашечку.
Разливая кофе из термоса, Остряк Джексон не переставал прислушиваться к разговору за столом.
— Если вопрос о снятии с Мура дисквалификации не разрешится до конца месяца, — продолжал Уорес, — он нам не понадобится.
— Почему бы тебе не позвонить президенту НХЛ? — спросил Кинг Кейси. — Рассказать, что парень перспективный, но если нам придется дожидаться до конца сентября, чтобы узнать, сможем ли мы его привлечь, то будем вынуждены решать по–другому.
— Что ж, попытаюсь, — согласился Уорес. — Ты считаешь, что он достоин?
На этот вопрос ответил Уили.
— Он вовсе не таков, каким кажется. У парня есть свои достоинства. Представляю, как наши зрители кинутся на стадион, чтобы посмотреть на его игру!
Уорес хмуро взглянул на Уили.
— Знаю, что вас больше всего беспокоит вопрос продажи билетов, — сказал он. — Но вы многим рискуете с этим парнем. Вряд ли он поможет вам надолго привлечь зрителей, если в очередной раз сорвется, стукнув арбитра клюшкой по голове, и будет отстранен от профессионального хоккея навсегда. Мне не думается, что он уже доказал свое желание сделать карьеру в «Кленовых листьях».
— Послушай! — горячо запротестовал Симпсон. — Тут вертятся несколько человек, которые мечтают переманить к себе Мура. Как мне потом объяснять нашим болельщикам и журналистам, почему мы его проворонили? Да еще если он будет играть в другой команде против нас!
Но Уореса сбить было не легко.
— Все же я не считаю, что Мур исправился, — стоял он на своем. — Чтобы оставаться в «Кленовых листьях», он должен достойно себя показать.
— Дадим Муру еще неделю, — вмешался Кейси. — Он достаточно хороший хоккеист, чтобы стать профессионалом. А оставим мы его у себя или нет, это уже другой вопрос, который надо решать после снятия с него дисквалификации.
Уили был явно раздосадован.
— Ребята, вы уж слишком разборчивы по отношению к тем, кто достоин, а кто не достоин играть за «Листья»! Конечно, вам не приходится беспокоиться о посещаемости — на ваших матчах стадионы всегда переполнены.
— Да, мы разборчивы, — весело отозвался Уорес. — Но бывает, что и мы ошибаемся. Расстаемся с каким–нибудь игроком, а потом переплачиваем кучу денег, чтобы заполучить его обратно.
— А от некоторых избавляемся только потому, что кто–то что–то сказал о них, — вмешался Кинг Кейси, — а потом сами расхлебываем. Не забывай и про это.
— Опять этот Мур! — покачал головой Остряк. — Хотелось бы мне знать, что происходит с этим парнем. Как–то я встретил его внизу в холле. Так он заявил мне, что остался без гроша, ему не хватало двухсот долларов в неделю! Транжирит деньги направо и налево. Я выдал ему жалованье за следующую неделю и посоветовал укладываться в эту сумму. А в столовой повстречал Спунского и Бэтта. Из любопытства спросил, сколько денег у них осталось.
— И что же? — заинтересовался Кинг.
— У Спунского сто восемьдесят долларов, у Бэтта сто двадцать.
Все рассмеялись.
— У тебя хватило отваги выдать Муру деньги до того, как мы еще не решили, как с ним быть? — спросил Уорес, когда смех утих.
— Неужели ты хочешь отчислить Мура?
Лишь произнеся эти слова, Остряк спохватился, что сказал лишнее. Покеси Уорес не терпел, чтобы кто–нибудь подсказывал, что ему делать, как распоряжаться тем или иным хоккеистом. Но Уорес рассмеялся, и Остряк вздохнул с облегчением.
— На этот раз ты оказался прав. Но давайте начнем по порядку. Я хочу услышать ваше мнение по каждому из этих ребят.
Собравшиеся комментировали каждую фамилию, как только ее зачитывал Уорес.
Первым в списке шел Манискола. Симпсон:
— Будь у него посильнее бросок, мы могли бы взять его.
Уили:
— А мне он кажется достойным и думается, что мы сможем его использовать.
Кинг Кейси:
— Годика через два парень будет в команде «Кленовых листьев».
Остряк Джексон:
— На мой взгляд, он сильно преуспел за последнее время.
Манисколу оставили. Не всем другим так повезло. Одним из невезучих оказался Гарт Гивенс. Симпсон:
— Думаю, что годик в юниорской команде пойдет ему только на пользу.
Остряк Джексон:
— У него природные способности. Отправим его в юниорскую команду и объясним почему. Он поймет.
Уорес:
— Согласен.
Когда дошла очередь до Джима Бэтта, начались пререкания.
Спор начал Остряк.
— Этот парень быстро может стать профессионалом, ему не хватает хорошего тренера.
Симпсон:
— Не думаю, что мы сможем его использовать. Легковат для силовой игры.
Уорес:
— Ты недооцениваешь его, Перси. Видел, как он бегает на коньках? Если и есть кто–нибудь, кто напоминает мне Горди Хоу, так это он. И не только этим, но и характером. Мухи не обидит вне катка, а на льду не уступит никому… Ему еще год быть в юниорах по возрасту, не так ли?
Остряк Джексон:
— Да. Но тут возникает другая проблема. Он был одним из самых способных учеников в школе. Несколько университетов в США предлагали ему стипендию. Не знаю, согласится ли он стать профессионалом, но я почти убежден, что, если мы его не оставим, он примет предложение одного из университетов, и тогда «Листья» потеряют его на четыре года.
— Он не показался мне таким смышленым, — произнес Уорес.
— Ты бы видел ферму, откуда он приехал, — продолжал Остряк. — Встанешь в самом центре и не увидишь конца края их земли, куда ни посмотришь. Парень целый день работает на тракторе и при этом так учится. Весной он даже за рулем занимается уроками. Семья у них большая. Они переселились в Канаду лет восемь–десять назад и с тех пор только и делают, что прикупают себе соседние участки. Никто в семье никогда не учился, разве что на сельскохозяйственных курсах, но этот парень не желает оставаться фермером.
— А чего же он хочет? — спросил Уорес.
— Я десятки раз беседовал с ним, но так и не понял. Бэтт не слишком разговорчив. Мне кажется, он хочет оторваться от земли, бросить ферму, оставив ее своим братьям. — Остряк на мгновение умолк, затем продолжал: — Мне удалось заманить его сюда, пообещав, что если он поиграет несколько лет в качестве профессионала, то побывает в больших городах, посмотрит мир и тогда может решить, чего он хочет от жизни.
— Хотел бы я хоть разок оказаться в тренировочном лагере вместе с парнями, которые желают только играть в хоккей, и больше ничего! — вскипел вдруг Уорес. — Юнцы со всякими амбициями действуют мне на нервы. Неужели они не понимают, что всемогущий господь дает каждому только один–единственный талант в жизни? Если парень достаточно хорошо играет в хоккей, чтобы оказаться на наших сборах, он должен показать все лучшее, на что он способен, а если нет — пусть пеняет на себя. Пора бы ему решить, чего он добивается в жизни! Высшее образование, тьфу!
— Ты позволишь мне сообщить прессе о твоих взглядах на высшее образование? — вкрадчиво спросил Джексон.
— Только попробуй, и я продержу тебя на открытых катках в Саскачеване с декабря по март! — огрызнулся Уорес.
Прошел час, затем еще полчаса. Наконец они добрались до Спунского.
— Я не убежден, что нужно оставить парня еще на неделю, — сказал Уорес.
Остряк промолчал. Он был уверен, что Уорес разыгрывает его, и ждал, что скажут остальные. Первым высказался Кинг:
— У него задатки хорошего хоккеиста.
Но ему тут же возразил Симпсон:
— Зеленоват! Вспомните, как он бросился от синей линии на противника с шайбой. В НХЛ есть ребята, которые, один раз увидев это, сразу смекнут, как обойти его и выйти к воротам.
— Но вы не учитываете того, — вставил Остряк, — что им удастся обойти Спунского только один раз, а затем он поймет свою ошибку и не повторит ее. Он умница.
— Знаю, что ты горой стоишь за этого парня, — сказал Уорес.
— А я не взял бы ни одного парня из школьной команды, если бы не был уверен, что он исключительное явление, — ответил Остряк.
— А что это за баталия у него с Муром? Говорят, что это началось в первый же вечер, как они появились. Правда, не похоже, чтобы Спунский явился зачинщиком, — поинтересовался Уили.
— Вот еще одна причина, почему не следует принимать поспешного решения в отношении Мура. Нужно приглядеться к нему. Он из тех, кто если уж озлится на кого–нибудь, то будет мстить при каждой встрече на льду. Именно это и произошло со Спунским. Билл — парень хоть и здоровый, но молод, и Мур решил, что может проучить его, а Спунский не поддался. Вот Мур и злится, и так будет продолжаться до тех пор, пока он не решит, что расквитался с ним. Иногда мне кажется, что нам надо приглашать на сборы психиатра! — в сердцах заключил Остряк.
— Черт с ним, с Муром! — взорвался Уорес. — Мы обсуждаем Спунского!
Собравшиеся согласно кивнули.
Уорес вновь проглядел список хоккеистов–любителей.
— Мы вычеркнули восьмерых из этого списка, а надо двенадцать. Я еще подумаю и завтра вам сообщу.
— Завтра ты будешь чертовски занят, — спокойно заметил Остряк Джексон. У него было ощущение, что Уорес уже давно все решил. Остряк не видел никаких причин, чтобы откладывать решение до следующего дня. Он чувствовал свою ответственность перед ребятами, особенно перед
новичками. Другое дело профессионалы. Большинство из них останутся в этом тренировочном лагере или переедут в другой, но они постарше и могут сами постоять за себя.
— Увидимся завтра вечером, — сказал ему Уорес. — Мне с Кингом нужно сделать несколько телефонных звонков до тех пор, пока я приду к какому–нибудь решению.
Остряк понял: речь идет о покупке некоторых игроков, что могло внести кое–какие коррективы. Это было, пожалуй, единственным объяснением отсрочки решения.