Ёжик никогда раньше не был в тёмной части леса, поэтому догадался, что ходит кругами, только когда путь преградила большая коряга, через которую он сегодня уже переползал. Он повернул в другую сторону, но увидел там глубокий овраг с зарослями крапивы на дне.
Лаврик уселся на край обрыва, подпёр голову лапками и прошептал:
– Волки-волки… – Потом чуть громче: – Волки.
Крапива в овраге зашевелилась. Лаврик набрал больше воздуха и крикнул:
– Во-олки!
Получилось очень громко. Довольный собой, он захотел повторить, вдохнул ещё глубже, но оступился и кубарем полетел в овраг. Крапива оказалась мягкой и тёплой – ёжик так и лежал бы в ней, зажмурившись, если бы она не зарычала:
– Р-р-р-р… слезь с моего хвоста!
Открыв глаза, Лаврик увидел огромную серую морду и обнажённые острые клыки.
– В-в-волк… – пробормотал он.
Шерсть у волка была примята, будто он целый день провалялся на одном боку. Он внимательно оглядел ёжика и рыкнул:
– Чего надо?
– Я… я… – залепетал Лаврик, – я… по делу. Важному.
– Проваливай. У меня дежурство.
– Не могу. – Лаврик робко поднял глаза. – Мне нельзя без волка.
Волк хотел схватить надоедливого ежа, но укололся и отдёрнул лапу:
– Я начинаю злиться!
– Подожди, не злись, пожалуйста! – Лаврик встал на задние лапки, чтобы казаться выше. – Я правда по делу. Меня леший отправил.
Колючки ёжика затряслись от громкого рыка:
– Р-р-р-р-рад за тебя! Теперь убир-р-р-райся!
– Не уйду, пока не выслушаешь! – вспомнив о колючках, смело заявил ёжик и снова уселся на волчий хвост, только теперь уже нарочно.
А волк задрал голову и как завоет! Даже сову разбудил:
– У-у-у! Ну почему-у-у-у! Снова в моё дежу-у-урство!
– Просто не перебивай. – Лаврик разглаживал спутанные шерстинки.
Волк молча слушал рассказ ёжика, и на его мохнатой морде постепенно вырисовывалась ухмылка.
– То есть, – уточнил он, – ты предлагаешь созвать стаю и сказать им, чтобы шли за ежом. А они мне: «Ты спятил, старина Шип». А я… – Волк задумался: – А что я?
– Пообещаешь им дружбу с лешим. Такая удача, знаешь ли, выпадает не каждому, – нашёлся Лаврик. – Или хочешь всю жизнь просидеть в крапивной канаве?
– Еда будет? – прохрипел волк, и его брюхо предательски заурчало.
– Будет, – слукавил Лаврик. – Леший у нас запасливый.
Волк поднялся на лапы, пригладил шерсть на боку, обнюхал себя и спросил:
– Вид не заспанный?
– Не-а.
– Тогда пошли!
Они пробирались по вьющейся тонкой тропе, которая спустя тысячу ежиных шажков вывела их на поляну.
Волки здесь были повсюду. Лаврик насчитал двенадцать, но они повскакивали с мест, побежали навстречу непрошеному гостю, и ёжик сбился со счёта. Худые и грязные, они окружили их плотным кольцом.
– Это вся твоя добыча, Шип? – прорычал один из волков.
Хвост Шипа нервно задёргался:
– Ёж обещал еду в обмен на услугу.
– Услугу?! Ежу?! Ну конечно! – Волк по-актёрски хлопнул себя лапой по лбу. – Совсем забыл! Я ведь только вчера приколотил к нашей берёзе вывеску «Услуги ежам. Недорого». Да, Шип? Поглядите, какой молодец мой сынок! До чего предприимчивый! – Волк пренебрежительно сплюнул и прошептал: – Снова всю смену продрых. Стыдоба!
– Пап… ну не надо при всех… – опустив морду, виновато бурчал Шип. – Он обещает с лешим познакомить. Сколько можно в крапиве прятаться…
Старый волк замахнулся на сына, но тут вмешался Лаврик.
Забравшись на пенёк, он закричал так громко, как только умел:
– Лес – ваш дом! Спасти его – ваш долг!
– У-у-у-у! – загудели волки.
Ёжик храбро продолжал:
– Большие и маленькие, мы должны держаться вместе, и тогда… – Он хотел сказать о процветании леса, но увидел голодные глаза волков и добавил: – И тогда леший обязательно нас накормит!
– Еда! Еда! – заголосили волки.
Они подлетели к Лаврику, столкнули с пня, принялись обнюхивать. Ёжик свернулся в клубок, мечтая только об одном – чтобы колючки его не подвели. Словно мячик, он несколько раз прокатился по поляне, пока, наконец, не почувствовал под собой тёплую мягкую шерсть.
– Держись! – приказал Шип. – Открой глаза и показывай дорогу.
В путь отправились пять волков и ёж. Больше всего Лаврик боялся, что свалится со спины Шипа, поэтому крепко держался, особенно на поворотах. Дорогу он и днём бы не вспомнил, а тут совсем стемнело, и волкам пришлось самим прокладывать путь – по запаху. Ещё немного и в свете полной луны Лаврик увидел очертания родного леса.
Глава седьмаяОбряд посвящения
Морда у Базилика была длинная – ужасно неудобная для подглядывания. Но с приходом ночных гостей кошачье любопытство так разбушевалось, что он всё же умудрился прижать её к стеклу, став похожим на породистую тупоносую кошку. На лужайке, совсем рядом с домом, Бор в третий раз пересаживал одного волка с места на место. В послании старого лешего об этом не говорилось, но Бор хотел, чтобы волки сидели по росту. Послушные и терпеливые на вид, они поругивали Бора, зная, что он всё равно ничего пока не поймёт. Базилик потому и шпионил – хорошие ругательства всегда в хозяйстве пригодятся.
Наконец рассадив волков в правильный круг, Бор восхищённо посмотрел на луну и встал в центр. Волки сидели важно, боясь шелохнуться.
– О великий Лес! – Голос Бора звучал громко и уверенно: – Впусти меня в свое сердце. Позволь мне оберегать тебя и твоих обитателей… Как там дальше? А, вспомнил… Научи понимать и принимать творения… – Последнее слово слилось с диким протяжным воем, донёсшимся откуда-то из темноты. Ещё секунда – и на краю лужайки появились худые взъерошенные волки. Злобно сверкнули жёлтые огоньки глаз.
– Засада! – выпалил волк с перепуганным ежом на спине.
Волки из круга поднялись на лапы и начали перешёптываться:
– Чужаки явились!
– Чего этот болван новый леший затеял?
– Откуда я знаю – он, похоже, глупее головастика.
– Командуй, Лют!
– Погоди, может, головастик что придумает…
Совершенно сбитый с толку, Бор глазел то в одну, то в другую сторону. Ему казалось, что внутри его головы заработало радио, – сотня звуков, и ничего не разобрать.
– Лют! Ой, Лют! – Один из волков толкнул другого в бок. – Кажись, это стая из кривого оврага, – он нервно сглотнул. – Отчаянные и вечно голодные. Что им от нас надо, Лют?
– Не от нас, – коротко ответил Лют и покосился на Бора: – От него.
Старику лешему Лют был предан от носа до кончика хвоста. Леший помог его отцу, когда тот был ранен, нянчил Люта волчонком и дважды спасал от охотников. А с тех пор, как его выбрали вожаком, они вместе решали судьбу леса. После отъезда лешего Лют весь год работал в одиночку и очень обрадовался, наконец увидев Бора, но теперь в его голове появилась предательская мысль – противная, как жаба. «Тот ли это парень, – думал Лют, – ради которого я должен рисковать своей шкурой и шкурой волков». Он тянул время, переминаясь с лапы на лапу, ждал, что противник сделает первый ход.
Ну а противники вообще ничего не понимали. Похоже, они и вправду оказали ежу услугу – подвезли до дома, да ещё и всей толпой. Воспользовавшись заминкой, Лаврик осторожно слез со спины Шипа и засеменил к своим.
От громкого рыка старого волка Лаврик замер на месте.
– Р-р-р-р-рукавица с колючками… – обратился он к ежу. – Быстро отвечай, где обещанная еда?
– Сейчас-сейчас, – пискнул ёжик. – Только подберусь поближе к лешему. Он глуховат, и отсюда кричать бесполезно.
– Учись доводить дела до конца, Шип, – приказал старый волк.
Неуверенной походкой Шип послушно побрёл за ежом. Он всегда считал себя трусом и неудачником, но надо же было так опозориться перед половиной стаи! Да что там стая – перед собственным отцом!
– Всё из-за тебя, – с обидой шепнул он Лаврику. – Проси своего лешего, не то мне придётся его съесть.
Ёжик понял, что они прервали обряд посвящения Бора, но, пока шёл, горячо надеялся, что тот хоть на чуточку стал настоящим лешим.
– Пожалуйста, пожалуйста…
А Бор как раз поймал нужную волну, но легче от этого не стало. Теперь в его голову разом влетали и вылетали десятки слов. Это звучало примерно так:
– Болван!
– Мясо!
– Никто не видел мою блоху?
– Еда, еда, еда…
– Ой, мамочки!
– Маленькая такая блошка, на трёх лапках.
– Валим, ребята!
– Чего они припёрлись?
– Еда, еда, еда…
Бор замер. Еда – вот что главное. Но кто из зверей так истошно кричит о еде? И тут у себя в ногах он заметил ёжика, а чуть дальше – худого взъерошенного волка.
– Ты! – крикнул он Лаврику. – Тебе говорю! Повадился на молоко, а теперь ещё и друзей притащил, да? И ведь какое время выбрал! Ночью, как воришка! Ну знаешь!
Бор почувствовал, что вот-вот разозлится по настоящему, и, круто повернувшись, направился к дому.
– Струсил! – загудели волки Люта.
– Еды не будет! – выли дикие. – У-у-у-у! Нас обманули!
– Вперёд, волки! – одновременно выкрикнули вожаки и первыми бросились друг на друга.
Остальные немного робели: ведь волчьи стаи, хоть и враждовали, бывало, но до драки дело доходило редко. Вялая получилась битва – волки хлопали друг друга по мордам, будто давали пощёчины.
Седая волчица, мать Люта, призывала сына остановить позорное сражение. Лют не слышал, не до того было – он загляделся на остальных и слишком близко подпустил к себе старого волка, а тот, набросившись сзади, вцепился острыми клыками в его загривок. Лют взвыл от боли.
– Сдавайся, – процедил старый волк.
Лют попытался скинуть волка, но, не справившись, только прохрипел:
– Я защищаю лес.
– Посмешище, а не лес! У вас даже леший не настоящий!
В ту же секунду громко хлопнула дверь. На пороге дома, с мешками в одной руке и шваброй в другой, стоял Бор.
– Не настоящий?! – прогремел он, грозно глядя на старого волка. – А вот сейчас и проверим, – и храбро взмахнул шваброй.