На финише гонки я обманул тормоза. Я был готов. И уперся в бардачок. Макс отжал ручной тормоз и оглядел темный дом с пятнами окон.
– На месте… – с интонацией прожженного водилы сказал он.
– Ребята, а у меня денег нет! – обрадовал дядечка.
Сказал так честно и просто, с такой светлой и беззлобной улыбкой, что мне захотелось пожелать ему счастливого Нового года и отпустить с миром. Пусть человек празднует. Макс имел другое мнение:
– Надо платить, – заявил он. Будто прятал пистолет.
– Денег нет… – повторил дядечка. – Все спустил. Есть три бутылки шампанского. Две – ваши. Ладно?
Мой локоть проверил ребро Макса.
– Ладно уж, Новый год, прощаю… – сказал друг, сохраняя лицо и принимая бутылки. – Ух ты, французское…
И правда: шампанское было из Шампани. Не советское. Тогда еще редкое. Не спирт «Рояль», которого было хоть залейся.
Дядечка пожелал нам счастья, хлопнул дверью, отчего в моторе что-то упало, и исчез в закоулках своей жизни. Где-то он теперь…
– Поездку уже отбили, – сказал Макс, засовывая бутылки за кресло. – И это только начало.
Наш боевой конь отправился утюжить ночь. Выехав на Большой проспект, Макс заметил поднятую руку.
– О, клиент! – обрадовался он.
Вид пассажира был сомнительный. Особенно в темноте. Особенно его рост. И спортивное сложение.
– Ты уверен? – спросил я.
– Чего бояться: нас же двое?
Вопрос имел много ответов. Ни одним из них воспользоваться не пришлось. Макс притормозил раньше. Ночной пассажир распахнул дверцу. Вблизи он казался куда неприятней, чем издалека. Вид однозначный, конкретный такой видок: с бритым черепом, в короткой кожанке.
– Пацаны, бомбите?
– Ну… – весомо ответил Макс, ничего не замечая. От жадности.
– До площади Александра Невского подкинете?
Макс залепил цифру оглушительную. Мне захотелось рвануть дверь и дать по газам. Жаль, что за рулем был не я. Лысый согласился без торга. Влез на заднее сиденье и вдавил колени мне в спину. От него не пахло выпитым.
Разговор не вязался. Пассажир хранил сухое молчание. Зато Макс блеснул и довез с шиком, уходя от заносов и презирая красный свет. Пока за боковым стеклом не нарисовался адрес.
– Здесь, что ли? – спросил мой приятель, поворачивая шею.
Чтобы заглянуть в дуло пистолета.
– Молоток… – похвалил лысый, щелкая затвором. – Водила ты первоклассный. Давай гони…
– Чего гнать? – спросил Макс, зачарованно разглядывая вороненую дырку.
– Бабки… Цену сам назвал. Тебя за язык не тянули.
Когда посреди новогодней ночи в нос упирается ствол, мысли о том, что он газовый, или в нем нет патронов, или надо вступить в яростный бой, как подобает настоящим мужчинам, не приходят в голову. Столбняк пробрал нас до копчиков. Макс полез в карман и заметно трясущимися пальцами нашел кошелек, который подарила ему мама. Там было меньше половины откупного. Пассажир согласился и на это. Только ради праздника. Не спуская нас с линии огня, он мягко скользнул из машины.
– С Новым годом, пацаны! Счастья вам! – крикнул он и растворился во тьме.
Макс спрятал ненужный кошелек.
– Надоело что-то кататься, – сказал он. – Народа маловато…
Я не стал мучить пацана вопросом: хватит ли ему теперь историй на десятилетия скучной жизни, пока не умрет, или еще кого подвезти? Чтобы наверняка остаться без машины. Лично у меня градус воспоминаний приближался к точке кипения. И как же хорошо сейчас дома…
– А поехали просто так, на Дворцовую. Погуляем…
Гулять на Дворцовой площади в новогоднюю ночь 95-го было развлечением, в котором отчаянная глупость переходила в тяжкую дурь. Петербуржцы, еще недавно ленинградцы, до такого не могли додуматься в кошмарах. Что делать ночью на Дворцовой? Это же не белая летняя ночь, а черно-зимняя!
– Ты уверен? – спросил я, желая отодвинуть грань безумия.
– Да все нормально. Там найдем кого-нибудь…
– Макс, ты не напутал: новогодняя ночь, мороз, темень, Дворцовая? Кого ты хочешь найти?
– Девчонок! – твердо ответил мой друг.
Девчонки! О да… Святая наивность…
Что делать, пора признаваться и каяться: девчонки в новогоднюю ночь, снятые на улице, – это был второй, но главный пункт нашего гениального плана. Случайное знакомство. Быстрое и яркое, как бенгальский огонь. Их двое и нас двое. Нет ничего лучше, чем вспоминать такое в тихой старости. Гарантом того, что нас ждут удача и яркие воспоминания, являлся, разумеется, Макс. Он давно и упорно рассказывал о своем таланте мастера соблазнений, от которого нет спасения никому. Особенно девушкам зимней ночью. Он так уверовал в это, что убедил и меня. Ну, талант у человека, бывает же такое счастье.
– Вперед, маэстро. Жми, – сказал я.
А что я должен был сказать? Честно залепить другу, что в случае провала брошу его в ночи и побегу домой пешком? Нет уж… Вместе так вместе.
Дворцовая превзошла худшие ожидания. Редкие фонари тонули во мраке колодца между Зимним дворцом и Главным штабом. Правее Александрийского столба торчало драное дерево, на котором болталась дюжина облезлых шаров. Около елочки добрый человек развел костер из ящиков. Языки пламени гнул ветер. По серому снегу метались обезумевшие тени. Вокруг костра с гиком и визгом несся хоровод молодых и пьяных.
– А что, весело тут, – сказал Макс, глуша мотор.
Я не стал спорить.
Мы выбрались наружу. Оказалось, в машине было тепло. Ледяной ветер накинулся на легкую добычу. Хотелось одного: скорее забиться обратно. Мой запас оптимизма стремительно таял.
– Попляшем? – спросил Макс, пряча нос за воротник куртки. Шапку он не носил принципиально.
– Вперед, морячок. Я машину постерегу.
Дилемма для Макса была ужасная: мерзнуть из принципа или поддаться голосу разума. От неминуемой простуды его спасло провидение. Или Дед Мороз. Уж не знаю. Невдалеке показались две фигурки, идущие против ветра, как баркас в шторм. Держались друг за дружку из последних сил.
– О! А вот и девчонки!
Макс оказался прав: это были они самые, родимые. Парочка, занесенная зимней бурей. Как раз то, что надо. Не теряя времени, мы прыгнули в машину, мотор завелся сразу. Заложив лихой вираж под фонтан снега, Макс подрулил к ночным барышням и поехал рядом в скорость шага.
– С Новым годом! – крикнул он. – С новым счастьем!
Девочки переглянулись, захихикали. Начало было положено. Макс, или король соблазнения, открывал мастер-класс. Публика в моем лице пребывала в нетерпении.
– Слушайте, а давайте к нам! Чего мерзнуть?!
На высший пилотаж это не походило. Девочки не спешили юркнуть в тепло.
– У нас французское шампанское, отметим Новый год! Давайте! Ну, чего вы!
И задняя дверца гостеприимно распахнулась. Прямо на ходу.
Таланту Макса помог мороз. Как бывает только в России. Бедняжки замерзли настолько, что уговаривать себя дольше не заставили. И чудо случилось. Мы нашли посреди пустого новогоднего города целых двух девушек. Они согласились к нам сесть. Что-то теперь будет. Нет, не так: теперь точно что-то будет…
Макс представил себя и меня, не забыв сообщить, что мы работаем на телевидении. Девочки, мелко подрагивая, отходя от мороза, назвались Мариной и Викой, обе студентки. Наш статус медиаперсон им глянулся, все-таки не бандиты или банкиры паршивые. Не сбавляя напора, Макс вытащил бутылку и, чтоб дамы не сомневались в его рыцарстве, предъявил этикетку: французское. Свинтив пробку и пены не излив, он откупорил мастерски. И тут оказалось, что стаканов-то нет. Совсем. И взять их негде.
– Будем пить по-морскому! – заявил Макс и показал пример, как лить бесценное шампанское в горло. – С Новым годом!
Бедняжкам хотелось тепла любой ценой. Каждый глоток возвращал их к жизни.
– Моя – Марина, – буркнул Макс, не оставив мне выбора, и продолжил громко: – Дамы, куда поедем?
– А давайте на Васильевский, к заливу! – предложила Вика. – Там красиво.
Что может быть красивого в непроглядную ночь над белым пологом льда, трудно вообразить. Но желание дамы являлось законом. В такую ночь – тем более.
По дороге Макс блистал рассказами о героических походах военного моряка. О том, что море он видел из каптерки матросского клуба, кто знал – помалкивал рядом. Шампанское брало свое, девочки тряслись на ухабах и разбитых рессорах, мелко хихикая. Обстановка теплела, оседая на стеклах морозным узором.
Залив встретил мраком. Диким везением машина не увязла в сугробах, которые не убирали с основания города. Из тьмы ветер бросал в лобовое стекло оплеухи снега. Желающих насладиться красотами Балтики снаружи не нашлось. Макс предложил тост за любовь. Девочки разошлись мелкими хохотушками.
– А давайте ко мне! – предложила Вика. – Я тут живу недалеко. Квартира пустая, родители к бабушке уехали. Наготовили всего, отметим Новый год по-человечески.
Я невольно подумал, что у Макса на самом деле талант или звериное чутье. Его взгляд сиял победой. Вот оно: девочки, пустая квартира, полный стол. Просто Новый год какой-то…
– Я только сбегаю, кое-что приберу, и сразу обратно, за вами… – Вика застенчиво улыбнулась.
Макс потребовал, чтобы я проводил девушку до дома, но Вика отказалась: чего провожать, вон ее высотка виднеется. Белый утес многоэтажного дома и правда торчал из тьмы. Вика обещала обернуться минут через пять. И исчезла за сугробом.
Через час Макс встревожился.
– Может, заблудилась? – спросил он меня.
– Или родители вернулись, – предположила Марина.
– Все, пойдем. – Макс выключил двигатель, согревавший нас.
– Куда пойдем?
– К подруге твоей. Ты же знаешь, где она живет. Даже если родители свалились, хоть за столом посидим с ними до утра…
И тут новогоднее чудо лопнуло упавшим шариком.
Марина не знала, где живет Вика. Она не знала ее фамилии. Она вообще ее не знала. Познакомились на Невском пару часов назад и пошли гулять вместе, чтобы не так страшно было.
– Я из Москвы приехала, – сказал Марина. – Хотела у вас Новый год встретить весело, чтобы было что вспомнить. А у меня на вокзале деньги украли и записную книжку с адресами друзей. Только билет остался. Пришлось по улице гулять… Или у вас это проспектом называется…