Он сорвал шелковый бант, брезгливо отбросил его на подоконник и вздрогнул, услышав раздавшееся со стороны окна негромкое, ритмичное чавканье. Потом осторожно, словно не веря своим ушам, обернулся.
Маргаритка, до сегодняшнего вечера мирно дремавшая на подоконнике, не только проснулась, но успела обзавестись солидными, даже на вид острыми зубами и теперь неторопливо дожевывала пойманную прямо в полете «добычу». И это означало только одно. Ее полили!
Последний розовый клочок скрылся в жадной пасти. Цветок облизнулся, клацнул зубами, намекая Риану, что неплохо бы о добавке подумать. В ответ прощальная гоблинская записка ревниво и очень громко напомнила о себе – затрещала, а потом начала плеваться искрами, требуя, чтобы на нее тоже обратили внимание. Если Торэт сейчас уничтожит ее, это будет означать, что претензий к качеству работы нет. Надпись исчезнет, а вместе с ней и печать долга с руки Леры.
«Убрано по самому высшему разряду», – еще раз прочитал он, и губы сами собой раздвинулись в улыбке.
В душе, вопреки всему, росло странное восхищение упрямой иномирянкой. Восхищение и… азарт. Значит, девчонка решила, что теперь свободна от него? Что ж, он позволит ей так думать. Подождет… До завтра. Они теперь учатся вместе, так что никуда она от него не денется. А когда расслабится, поверит, что победила, он припомнит ей все, что сегодня случилось. Ничего не упустит. Это будет интересная игра…
Он вскинул руку, направляя к кончикам пальцев немного силы, и небрежным жестом стер послание гоблинов. Буквы зашипели, замерцали, бесследно растворяясь в воздухе. Последним исчезло имя.
– Ле-ра, – повторил Риан негромко, словно пробуя на вкус каждый звук. Усмехнулся и направился в ванную, по пути расстегивая рубашку. Холодный душ будет сейчас как нельзя кстати.
Он как раз собирался открыть кран, когда руку полоснуло резкой болью, точно в нее вонзили кинжал. Мужчина сдавленно зашипел, бросил взгляд на ладонь и застыл – на запястье расцветала вязь магической печати. Совершенно не знакомой ему татуировки. Он не то, что не встречал, даже не слышал никогда о такой.
Удар сердца…
Еще один…
Круг замкнулся, руны, вспыхнув последний раз, погасли, сложившись в загадочный символ.
– Эриа – нахмурившись, прочитал Торэт, и в тот же миг его собственная магия словно взорвалась, огнем растекаясь по венам.
Сила, которую первый сын Дома Луны научился контролировать еще в раннем детстве, теперь рвалась наружу, грозя затопить все вокруг, и настойчиво тянула его куда-то. Так настойчиво и неумолимо, что сопротивляться было практически невозможно.
Несколько мгновений на раздумье и принятие решения, и вскоре Риан, стиснув зубы и старательно игнорируя зов магии, уже двигался по коридору. Он шел к тому, у кого надеялся найти ответы на все свои вопросы. У нужной двери ненадолго остановился, но постучать не успел.
– Высокородный эйр Даэрн Элистар отбыл из академии по срочным делам, – уведомил его дух-хранитель, неспешно выплывая навстречу. Сдержанно поклонился и перед тем, как вновь втянуться в стену, добавил: – Вернется завтра, к началу занятий…
Вновь лестница…
Еще одна…
И еще…
Торэт не заметил, как оказался в академическом дворе – на площади, где еще совсем недавно первогодки с восторгом и страхом ждали свои искры. И где строптивая земная девчонка совершенно неожиданно получила редкую лунную магию. Было морозно и ветрено, но нахлынувший холод не принес облегчения. Магия била изнутри яростным прибоем, безжалостно напоминая о себе, чернотой расплываясь по ауре. Берриан запрокинул голову, жадно глотая ледяной воздух, потом резко выдохнул и, перестав наконец сопротивляться, направился туда, куда требовательно влекла собственная сила.
К человеческой девушке из другого мира.
К Валерии.
Молчание затягивалось, тишина становилась все более напряженной, а высокородный не торопился отвечать на мой вопрос. Тогда я решила начать первой. Вытянула вперед руку, демонстрируя обновленную печать, и констатировала очевидное:
– Татушка не исчезла, но изменилась. Почему?
Зрачки Торэта расширились, он уставился на мое запястье, потом поднял взгляд, поколебался, словно решая, говорить или нет, и хрипло выдохнул:
– Не знаю.
Лицо его было бледным, как мел, в глазах бушевал настоящий шторм, делая их непроницаемо-бездонными, за спиной призрачными черными крыльями расплывалась тьма. И я, подчиняясь внезапному, совершенно необъяснимому наитию, произнесла:
– У тебя тоже такая появилась, да?
Берриан побледнел еще больше, сжал кулаки, а я…
Я вдруг испугалась, что каким-то образом перекинула на него магию долга, и он сейчас ринется искать, где у нас храниться подсобный инвентарь, а потом начнет… Бр-р-р… Нет, только не это!
От промелькнувшей перед внутренним взором картины захотелось зажмуриться изо всех сил, чтобы поскорее выветрить эту муть из головы.
Да. эльф раздражал меня, бесил. Я спорила с ним, отвечала ударом на удар, издевалась, радовалась, когда удавалось его осадить… Но я никогда никого не унижала и не стану этого делать. Ни за что на свете. Даже в отместку. А для Торэта с его характером и воспитанием это будет именно унижением.
И я, напустив на себя самый что ни на есть суровый вид, быстро предупредила, пока высокородный не успел ничего сказать:
– Убирать в своем доме не дам. Даже не проси. Мы уже гоблинам пообещали, что нанимаем их…гм… на постоянную работу. Так что извини, ничем помочь не могу. Свободных мест нет.
– Я не собираюсь тебе прислуживать, человечка, – яростно вскинулся Торэт, и тьма за его спиной возмущенно зашевелилась. – И не собирался.
Не знаю, кого как, а меня его признание откровенно порадовало.
– Значит, это не печать долга?
– Уже нет. Твоя метка изменилась, а у меня… появилась точно такая же. – Берриан запнулся, пожал плечами и неохотно признался: – Я вообще впервые подобное вижу.
– Впервые? – переспросила ошеломленно. Только этого мне для полного счастья не хватало: новой, никому не известной татушки. – А декан эльфий… то есть нашего факультета? Пойдем к нему. Спросим. Думаю, он не откажет…
– Уже, – перебил Торэт. – Ходил. Магистра Элистара нет в академии. Вернется только утром.
Снова повисло молчание. Разговор явно зашел в тупик. А время, между прочим, позднее, и завтра рано вставать.
– Вот что, – я решительно тряхнула головой. – Предлагаю заключить перемирие. Временное. На ночь. Мне, конечно, очень хочется от клейма побыстрее избавиться. Надоели эти узоры и внезапный апгрейд по нескольку раз на дню. Развлекаетесь лучше как-нибудь сами, без меня, в своей узкой эльфийской компании. Но, давай, на завтра все перенесем, а? Сейчас мы все равно ничего не решим. Меня печать пока не беспокоит. Тебя тоже. Так ведь?
Торэт дернул уголком губ, но возражать не стал, и я продолжила:
– Замечательно. На отборе декан все равно появится, там и поговорим. Надеюсь, Элистар во всем разберется и метки снимет. А потом можешь еще раз повторить свои претензии ко мне, к гоблинам… и вообще ко всем, кто тебе не вовремя дорогу перебежал. А сейчас, прости, я спать хочу.
Я отступила. Эльф сразу напрягся и шагнул вперед, не отводя от меня взгляда, словно нас связывала невидимая, до предела натянутая нить.
Еще одно осторожное движение – и высокородный повторил маневр, снова сокращая расстояние между нами.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но тут с пола раздалось требовательное:
– Мр-ря-у!
Я наклонилась, подхватывая на руки метнувшегося под ноги Марра. Котейшество, удовлетворенно фыркнул, уставился на Берриана, пристально так, оценивающе, и нить между мной и эльфом мгновенно ослабла. Я просто физически это почувствовала.
– Мне, кстати, и фамильяра пора кормить, – пояснила обрадованно, пока высокородный, нахмурившись, рассматривал невиданного прежде зверя. – У него как раз время ночного дожора.
– Что? Дозора?
– И это тоже, – не стала я спорить.
– Слушай, Торэт! – Сэм ловко вклинился между нами, загораживая меня от высокородного, и внезапно предложил, причем, понимающе так: – Можешь переночевать у нас. В гостиной, на диване.
Ноздри эйра возмущенно затрепетали. Он вскинул подбородок, надменно усмехнулся, моментально становясь похожим на себя прежнего, и процедил:
– Сам справлюсь.
Странные слова. Но Семен, похоже, все понял. Спокойно кивнул, и Берриан, поколебавшись, с видимым усилием развернулся и направился к выходу. Уже от двери небрежно бросил:
– Не опаздывай, человечка. Я завтра дежурю – прослежу.
И скрылся за дверью.
Мда… Вот и поговорили.
Глава 7
Спала я плохо. Нет, не из-за печати, она меня совершенно не беспокоила. А вот грядущий выбор фамильяра очень даже волновал – не хотелось лишних проблем ни себе, ни тем более котейшеству.
Всю ночь передо мной мелькали смутные, обрывочные образы, складываясь в причудливые картины.
Вот Марр нервно бьет хвостом, подкрадываясь к кому-то.
Стрекозел пытается пробиться ко мне сквозь нескончаемый, густой снегопад и что-то кричит, но его все время сносит в сторону, а голос теряется за воем метели.
Сосредоточенный Элистар, сверяясь с лежащей перед ним толстенной, изрядно потрепанной книгой, чертит в воздухе какие-то знаки. И они вспыхивают один за другим, заливая все вокруг мрачным, кровавым светом.
Торэт стоит у распахнутого настежь окна. Пальцы вцепились в подоконник так сильно, что даже побелели от напряжения. Рубашка разорвана у ворота, словно эльфу не хватает воздуха, рукава закатаны, а влажные волосы растрепаны. Сильный ветер бросает ему в лицо пригоршни снега, раздувает тонкую одежду, но высокородный все стоит и стоит, жадно всматриваясь в окружающую темноту, и метка на его запястье – как две капли воды похожая на мою – призывно сияет, подобно маяку в ночи.