Не удивительно, что я проворочалась до утра и подскочила едва начало светать. Странно другое – несмотря ни на что, вернее, вопреки всему, чувствовала я себя на удивление бодрой, полной сил и твердой, пусть и необъяснимой уверенности в том, что все будет хорошо.
На завтрак Сэм, Алекс и Полли отправились без меня, клятвенно пообещав принести чего-нибудь вкусненького, а я осталась дома – уговаривать Марра и караулить куратора. Должен же он появиться хоть когда-нибудь? Канаги – человек пунктуальный, ответственный и… он мне, в конце концов, объяснение задолжал.
Но это я так думала, а магистр, видимо, считал иначе, потому что не пришел ни через полчаса, ни через час, ни через полтора – хотя мы честно прождали до последнего, нетерпеливо переминаясь в гостиной и беспокойно поглядывая на часы. Так, что к месту встречи первокурсников, о котором нас известили еще вчера, пришлось почти бежать, чтобы не опоздать.
К счастью, утро выдалось ясным, даже не очень морозным, и Марр, не любивший плохой погоды, вел себя на редкость покладисто. Чинно восседал в рюкзаке-переноске и через большой «иллюминатор» с интересом изучал адептов, спешащих к центральной площади, точнее, к факультетским башням, у которых уже ждали дежурные старшекурсники.
Мы остановились, обозревая царившую вокруг суматоху, дружно вздохнули, пожелали друг другу удачи и начали расходиться в разные стороны. Полли направо – к провидцам. Алекс прямо – туда, где виднелись зеленые плащи целителей. Семен…
– Лер, тебя проводить? – Сэм придержал меня за локоть, внимательно вгляделся в лицо.
– Не надо. Опоздаешь. Иди… я сама.
Кивнула благодарно, махнула на прощанье рукой, а потом, развернувшись, направилась к «белым» и… к стоявшему перед ними Торэту.
«Я завтра дежурю – прослежу», – вспомнились последние слова эльфа.
Надо же, правда дежурит. И… следит.
Небрежная поза, хищный прищур ярко-синих глаз, чуть заметная ехидная усмешка… Высокородный эйр во всем своем непробиваемо-надменном великолепии. Но за этой отстраненной, привычной маской мне вдруг почудилось странное напряжение, а еще усталость, словно Берриану так и не удалось этой ночью выспаться или хотя бы немного отдохнуть.
И я почти посочувствовала. На миг… Пока он не начал говорить, и я не вспомнила, с кем имею дело.
– Человечка… Ну наконец-то. Долго ты добиралась. Я уже думал, придется снижать тебе общий балл. За опоздание… – произнес Торэт, лениво растягивая звуки. Как будто я, едва появившись, уже успела его утомить. И так при этом улыбнулся, что у меня не осталось ни малейших сомнений: снизил бы, не колеблясь и с огромной радостью.
Стоявшие чуть поодаль эльфы переглянулись, обмениваясь смешками. Я стиснула кулаки, не желая оправдываться и ввязываться в бессмысленный спор, по крайней мере сейчас, и уже собиралась шагнуть вперед, но тут мне на плечо опустилась рука, а знакомый голос сухо отчеканил:
– Занимайтесь остальными, Торэт. Я сам отведу адептку.
На миг показалось, что Берриан собирается возразить – вон, даже подбородок вскинул, упрямо так, вызывающе. Но вместо этого он лишь едва заметно усмехнулся, пожал плечами и произнес с убийственной, ледяной вежливостью:
– Как пожелаете, магистр Канаги.
Окинул меня нечитаемым взглядом, коротко кивнул и направился к поджидавшим его адептам. Идеально прямая спина, походка упругая, уверенная и вместе с тем удивительно легкая, какая-то летящая. Люди так не ходят.
Несколько секунд я просто смотрела ему вслед, размышляя, какую пакость эльф еще для меня подготовил, пока за спиной не раздалось негромкое:
– Валерия…
И я мгновенно забыла обо всем, в том числе и о высокомерном эйре, разворачиваясь к наконец-то появившемуся куратору. Вот уже действительно: лучше поздно, чем никогда.
– Мэтр, как же я рада вас видеть. Мы вчера искали вас весь день. И сегодня утром тоже…
Ну да, не стоило, наверное, вот так сразу накидываться на почтенного наставника. И за рукав хватать тоже – точно я опасаюсь, что магистр внезапно передумает разговаривать и опять куда-нибудь сбежит. Но он ведь сам обещал прийти. И мы, действительно, ждали.
– Простите, Лера, – неожиданно мягко произнес Канаги, и было так странно слышать от него это неформальное, почти домашнее «Лера». До сих пор он упорно и очень официально величал меня полным именем, категорически не желая его сокращать. Будто специально подчеркивал дистанцию между нами. – Не мог встретится с вами раньше. Срочные дела, пришлось вчера спешно покинуть академию. Вернулся лишь четверть часа назад. Очень жаль. Я и сам хотел с вами кое-что обсудить.
Мэтр аккуратно высвободился и тут же сам взял меня под локоть, увлекая вслед за эльфами. По очищенной от снега дорожке из цветного плит, которая вела к ажурной, словно сотканной из тонких морозных нитей башне.
– Выбор фамильяра – сложный и очень ответственный обряд. Можно сказать, решающий. Жаль, что вы к нему не готовы, Валерия.
– Сложный? Но, магистр, вы же сами говорили, что нет ничего легче. Пустяк. Простая формальность.
– Говорил, – нахмурился Канаги. – Но все это относилось к другим факультетам. Я и представить не мог, что вы попадете к эльфам. Никто не мог. Для людей этот ритуал – дань традиции, не больше. Обретение полуразумного питомца с небольшим магическим потенциалом, способного, в лучшем случае, исполнять мелкие поручения и служить посыльным. Выбор фамильяра важен лишь для ведьм и перворожденных. Ведьмы давно исчезли из нашего мира, о них нет смысла упоминать, а что касается эльфов…
Магистр помолчал. Коротко вздохнул.
– Наури. Духовный спутник… Так они называют своих фамильяров, и это не пустые слова. К их обретению готовятся с детства, о них мечтают, их пытаются найти еще до церемонии. Призвать, поймать, договориться. Удержать и подчинить – посулами, хитростью, обманом. Даже силой. Связь перворожденных и их наури очень крепка, разорвать ее невозможно. Они как сообщающиеся сосуды. Спутник делится своей магией с хозяином, становится его магическим щитом и мечом. Хранителем. Чем уникальнее фамильяр, тем мощнее, выше потенциал мага, а значит, его статус в эльфийском обществе. Если твой фамильяр силен, ты считаешься полноценным магом и получаешь преимущество. Если нет – станешь магхом на побегушках у «полноценных», вечно вторым, почти слугой без права голоса. Теперь понимаешь, как важен для тебя этот ритуал?
Мы остановились перед высокой резной дверью, за которой в это время как раз исчезал последний первокурсник в белом плаще. Но Канаги не торопился меня отпускать.
– Перворожденные считают людей слабоодаренными, несовершенными. Младшие… Низшие… Так они нас называют. Если твой наури окажется слабым, тебя на этом факультете ждет очень непростая жизнь, Лера. Я слышал, у тебя очень строптивый фамильяр, но постарайся на этот раз все-таки с ним договориться, пусть он покажет все, на что способен. Не знаю точно, как проходит ритуал, перворожденные тщательно охраняют свои секреты и никому их не выдают. Известно лишь, что наури приходят лишь к тем, кто сильнее их духом. Кто чувствует их и умеет правильно позвать. К тем, кто слышит «песню души».
Куратор запнулся, а потом вдруг порывисто сжал мою руку.
– Постарайся, девочка. Ради себя. Ради всех нас. Ты должна победить. А теперь иди. Мне сегодня туда нельзя, к сожалению. Удачи…
Канаги еще раз стиснул мои пальцы и отступил, пропуская меня.
Дверь медленно распахнулась, и я шагнула вперед, впервые переступив порог эльфийской башни. Загадочной. Недоступной для остальных людей.
– Лови его!
– Он мой…
– Нет, мой. Я первым призвал.
– Тхэс-с-с…
– Сам такой.
– Прочь! Оба. Не видите? Пикси на мой призыв откликнулся.
В огромном, нет, скорее гигантском подземном зале эльфийской башни царил самый настоящий хаос. Жаркими искрами вспыхивали огненные чары, скручивались вихревыми воронками воздушные и падали радужными брызгами водные заклинания, взлетали вверх гибкие древесные лианы, порожденные магией земли. Мои будущие сокурсники старались изо всех сил, призывая фамильяров, и сейчас, возбужденные, азартные, опьяненные близкой победой, меньше всего походили на обычно таких сдержанных, невозмутимых эльфов.
Честно говоря, я думала, что перед ритуалом нас ожидает долгая напутственно-разъяснительная речь местного начальства – декана или, если он так и не появится лично, хотя бы одного из его заместителей. Но едва мы спустились в подземный зал и за нами закрылись высокие двустворчатые двери, как откуда-то сверху грянуло:
– Начали!
Собственно, все тут же и началось.
Первокурсники бросились вперед, к центру этого поистине бескрайнего помещения, на бегу выкрикивая слова призыва, доставая ловчие сети и отточенными жестами вычерчивая прямо в воздухе самые разнообразные заклятия.
Мда. Это называется: почувствуй себя полным… неучем.
Может, во мне была какая-то особая, редкая магия, но я и половины не знала из того, что они демонстрировали. А то, что знала или о чем догадывалась, все равно пока бы повторила. Но в мои планы и не входило с эльфами сейчас соревноваться. У меня уже имелся фамильяр, менять его на другого, даже более сильного, я не собиралась.
– А ты что медлишь, человечка? – раздалось вдруг за спиной тихое, чуть хрипловатое.
Вот эльфо-змей. И подкрался-то как незаметно.
Хотела развернуться, чтобы встретить потенциального противника лицом к лицу, но меня мгновенно перехватили за плечи. Привлекая поближе к сильному, горячему телу. Не давая ни вырваться, ни оглянуться.
– Пока ты тут стоишь, всех лучших фамильяров разберут. Или… уже мечтаешь мне проиграть? – продолжил высокородный все тем же вкрадчивым, почти мурлыкающим тоном. Напомнив мне Марра в тот момент, когда он очередную свою кошачью интригу обдумывал.
Коты, змеи… Надо же, какое разнообразие. Интересно, кто там еще в родословной эйра отметился?
– Не проиграю. Не надейся, – отрезала я. Высвободилась, резко стряхнув с плеч чужие руки, и обернулась к Торэту. Чрезвычайно, просто-таки подозрительно чем-то довольному. – А фамильяр у меня давно есть.