анизанными на нее крупными блестящими шариками. То ли ожерелье такое своеобразное, то ли четки. Так, что со временем мы почти забыли о его существовании.
– Лер, ты только послушай… – сидевшая рядом Алекс изумленно вскинула брови и вполголоса зачитала: – Какие у вас недостатки? – Что вас раздражает больше всего? – Ваш любимый цвет. – А вот это вообще перл: Назовите пять преимуществ синего перед красным. Что за бредовые вопросы? Это они так своеобразно проверяют наши знания по филологии? А пугали-то как… пугали… Точно на подвиг во имя родины провожали.
Я хмыкнула, разделяя недоумение подруги.
Пару дней назад нас с Сашкой внезапно вызвали в ректорат и объявили, что отправляют на общегородское министерское тестирование – ничего, мол, личного, просто именно в наши фамилии случайно ткнуло высокое начальство. А потом, действительно, напутствовали долго и торжественно. Призывали постараться, не посрамить и вообще сделать все возможное. И на прощанье пообещали вкусную сладкую плюшку: особо отличившиеся отправятся на стажировку за рубеж.
А что по факту?
Идиотские вопросы, даже близко не по специальности. Плюс, проверяющий, который бусами интересовался больше, чем студентами, и лишь в самом конце отвлекся от своих мыслей, чтобы кратко проинформировать:
– Все свободны.
Присутствующие облегченно зашевелились.
– В «Кофеманию»? – предложила я Сашке, уже ощущая на губах терпкий вкус с еле уловимыми нотками ванили, и замерла, когда мужчина продолжил:
– Кроме… – Он обвел аудиторию неожиданно цепким взглядом, уставился в свой компьютер, сверяясь с чем-то, и уверенно закончил: – Кроме Валерии Кольцовой, Александры Росс и Семена Березина. Места двадцать первое, двадцать второе и девяносто шестое. Названные адеп… студенты, подойдите к моему столу.
Угу… А вас, Штирлиц, я попрошу остаться.
Мы с Алекс покосились друг на друга, затем на симпатичного русоволосого парня, сидевшего через три ряда от нас, и дружно вздохнули, еще не зная, что самое интересное только начинается.
Подписка о неразглашении, ошеломляющая новость о существовании Валгоса, бесконечные собеседования и фантастическое предложение учиться в другом мире!
Знакомство с самыми настоящими магами, их доброжелательные, но всегда сдержанные, тщательно выверенные ответы. Уговоры и посулы со стороны наших: мол, такую возможность нельзя упускать, они бы и сами с удовольствием отправились в «иной мир», послали своих сотрудников, даже детей, но чужаки почему-то выбрали именно нас. Земля в избранников верит, после возвращения прекрасно трудоустроит, а сейчас извольте паковать чемоданы, и вперед.
В общем, отказаться можно. Теоретически. Но практически – очень нежелательно. Во избежание грядущих неприятностей.
Наконец, формальности были улажены, бумаги оформлены, родственники проинформированы – все под той же подпиской о сохранении тайны, и нас на неделю отправили по домам. Прощаться с семьями.
Вечером накануне отъезда бабушка позвала меня в свою комнату. Усадила напротив, взглянула остро:
– Не пожалеешь?
– Трудно сказать, – я пожала плечами. – Страшно, конечно. Но, с другой стороны, это же такая возможность. Увидеть другой мир, научиться магии… Заманчиво. Я не навсегда ухожу, вернусь через несколько лет. Время быстро пройдет. И письма передавать разрешено.
Бабушка кивнула, принимая мои слова, погладила по руке и протянула резную деревянную шкатулку.
– Хорошо. Тогда это тебе. Бери.
Я подняла крышку, уже представляя, что увижу. Небольшой светло-серый камешек, потемневшая от времени серебряная оправа, длинная витая цепочка… Знакомый с детства медальон, семейная реликвия, передававшаяся в нашем роду по женской линии – из поколения в поколение, бог ведает, сколько времени. Рано или поздно он достанется мне, и я буду беречь его так же, как все прапра… до меня.
Но почему мне отдают его сейчас?
– Это же…
- Бери! – сурово повторила бабушка. – У меня только сын. Ты его единственная дочь, моя прямая наследница, следующая хранительница, и должна взять медальон с собой. Не спрашивай, почему. Не знаю. Просто чувствую.
Туманное объяснение, что и говорить, но бабушкиной легендарной интуиции в семье доверяли все. И я не исключение.
– Ладно, ба, возьму.
– Тогда надевай, да-да, прямо здесь, и никогда не снимай. Помни, медальон стоит прятать от чужих глаз. Если одежда слишком открытая, прикалывай изнутри.
Тонкая цепочка мягко обвила шею. Подвеска скользнула вниз, скрываясь в вырезе свитшота, и я вдруг ощутила странную теплоту – словно кто-то погладил меня. Нежно, ласково, едва касаясь.
– Меня до самого конца не покидало ощущение, что нам не договаривают. Причем, крупно так, – Алекс первой нарушила наполненное воспоминаниями молчание. Отмерла, опустилась на подлокотник кресла, в котором дремал Марр, рассеянно потрепала пушистое ухо и закончила: – И маги, и наши.
– Спецслужбы вечно утаивают что-то, стараются перехитрить друг друга, – уныло вздохнула Полли. – Обычным людям не стоит встревать в их разборки. Меньше знаешь – лучше спишь.
– Не факт, – Сэм, в отличие от девчонок, был собран и деловит. – Иногда полезно знать, что вокруг тебя творится, особенно, если уже «встрял». А то опомниться не успеешь, как заснешь навечно. Мы давно замешаны, хотим этого или нет, так что выход один: выяснить, что валгоссцы скрывают. Как думаешь, Поль, зачем они студентов к себе зазвали?
– В обмен на право доступа к местам силы?
– Сомнительно. Они могли много всего предложить – важного для Земли, но не такого трудоемкого для Валгоса, – если им так уж нужны эти места. Наши бы согласились, сто процентов. Вместо этого маги заморочились отбором, подготовкой групп, размещением, пустили чужаков в свой мир, учат бесплатно. Еще и стипендию огромную дали. Нет, тут что-то другое. Что им на самом деле нужно?
– Явно не технологии, – подхватила Сашка, для убедительности стукнув по спинке кресла и получив в ответ удивленно-возмущенное шипение котейшества. – Они сразу же запретили на эту тему с другими адептами разговаривать, и сами ни о чем не спросили. Ни единого вопроса за все полгода. Земные открытия и разработки их не интересуют. А вот наших…
Мы понимающе переглянулись.
Разговора «по душам» с неулыбчивыми мужчинами в строгих костюмах перед отправкой на Валгос не избежал никто. Нас настоятельно попросили бдить, запоминать любые мелочи, а лучше, записывать, для надежности, – то есть помогать родине кто чем может, по мере наших скромных сил и способностей. Мы с Александрой, помимо учебы, должны изучать языки, составлять словари и разговорники. Семен – штудировать законы. Полька – исследовать культурные особенности, уклад жизни и прочие местные традиции.
В общем, с миру по нитке – компетентным органам костюм от Армани.
– Похоже, в нашем пребывании на Валгосе заинтересованы в первую очередь не человеческие королевства, а эльфы. Инициатива исходила именно от них, – я тоже решила внести свой вклад в обсуждение. – Моя интуиция просто вопит об этом. Аварийной сиреной. А она у меня, чтоб вы знали, наследственная, родовая. Никогда не подводила. Еще бы понять, почему длинноухие интриганы выбрали именно нас? Что в одобренных ими студентах… во мне, Алекс, Полине или вот в Сэме такого ценного?
– А вдруг эльфы в древности уже приходили на Землю? Тем же порталом? – выдвинула вполне логичную гипотезу Полли. – Пришли, что-то потеряли, артефакт важный, например, и теперь с нашей помощью пытаются найти и вернуть.
– Совесть они свою там потеряли, – буркнул Семен.
– Не, точно не совесть, – мотнула головой Сашка. – Ее у перворожденных отродясь не было.
Я промолчала. Почему-то сразу вспомнился унаследованный от предков медальон. Хотя… вряд ли он мог так долго в нашей семье храниться, это у меня от усталости фантазия разыгралась.
Или… мог?
– Если в деле замешаны эльфы, к человеческим магам тоже обращаться не стоит, по крайней мере официально. Они ушастым слова поперек сказать не смеют, – Сэм задумчиво прошелся из угла в угол. – Глупо надеяться на поддержку ректора и других наставников, сообщать им о своих подозрениях – тоже. Сами все расследуем.
– Осмотрительно и незаметно, – тут же уточнила благоразумная Полли.
– Угу. И с привлечением антиэльфийской оппозиции. Гоблины перворожденных терпеть не могут, надо их расспросить. Они везде бывают, все слышат, вдруг слухи какие-то долетели.
– Я с Ру и ее компанией побеседую. Осторожно, – Сашка возбужденно привстала с кресла. – Лер, ты…
– В библиотеку эльфийской башни схожу, для начала. У меня теперь допуск есть.
– А я… – начала Полли, но закончить не успела.
Над столешницей, как раз между стопкой учебников и кувшином с недопитым отваром, что-то вспыхнуло, негромко громыхнуло, и нашим взорам предстал встрепанный Хан. Обвел всех взглядом, сложил на груди лапки, а затем обвинительным, почти прокурорским тоном поинтересовался:
– Эльфов, значит, обсуждаем? Планы коварные против них строим? И без меня? А ведь именно я самый главный в мире борец с длинноухими. Что б у них их адамантовые булавы отсохли. У всех одновременно.
– Адамановые булавы? – немедленно заинтересовалась Полли. – Это что такое?
– Ну… – замялся стрекозел. Поднял глаза к потолку, видимо, в надежде найти там ответ на вопрос. Не нашел и ткнул когтистым пальцем в Семена. – Он объяснит. Потом. Мне сейчас некогда.
Сэм поперхнулся воздухом, закашлялся, а мелкий продолжил, как ни в чем не бывало:
– Вы должны обязательно принять в ряды заговорщиков меня и пушистого. На правах почетных членов. Без нас не справитесь.
Марр настороженно навострил уши и приоткрыл глаза.
– А его-то зачем? – вскинула брови Сашка. – Нет, мы лорда Фортейна любим и против его общества никогда не возражаем, но он же все равно высказаться не может.