Чересчур много за последние сутки стало Торэта в моей жизни. Слишком тесно мы общались. Слишком близко. И, что самое паршивое, похоже, я начала к этому привыкать. Высокородного нет рядом всего несколько часов, а мне уже чего-то не хватает… Штормовой синевы глаз, ироничной улыбки, прячущейся в уголках четко очерченных губ, тихого, чуть хрипловатого голоса.
Я даже поймала себя на том, что на перемене перед лекцией по истории кланов ищу взглядом в толпе белоплащников, снующих по коридору, знакомую фигуру в темной мантии. Ну, должен же куратор хоть раз прийти и проверить, чем занимается его подопечная? Пусть для того, чтобы отдать руководящие указания, указать на ошибки или съязвить по моему поводу.
Но эйр не спешил появляться, нагло игнорируя свои прямые обязанности. И я, разозлившись – на него, на себя, на блуждающие в голове мысли, а заодно на Йонетта, приставшего с какими-то идиотскими, очень несвоевременными вопросами – вернулась в аудиторию, села на место и мрачно уставилась в окно.
Там, за окном, падал снег: крупный, пушистый, ослепительно яркий на фоне серого неба. Скользил, кружась в одному ему понятном танце, неспешно и лениво, словно размышлял о чем-то важном. Интересно, а как сейчас выглядит Изнанка? Надо спросить у Торэта…
Вот черт, опять. Сглазили меня, что ли?
– Адептка Кольцова! Что вы так сосредоточенно рассматриваете? Наставник прямо перед вами, а не сбоку. Извольте повернуться. Или я не достоин вашего внимания? – Магически усиленный голос хлестнул наотмашь, возвращая в реальность.
– Простите, магистр Меларн, задумалась.
Я покаянно опустила голову.
– Надеюсь, о теме сегодняшней лекции? – Мэтр скептически прищурился. – Кстати, Валерия, не напомните, о чем мы только что беседовали?
– Золотой Лист… – донесся слева сдавленный шепот, и Ноар шевельнулся, придвигаясь поближе.
– О клане Золотого Листа, – торопливо повторила я.
– Чем же знаменит этот клан? Хотя нет, не отвечайте. Лучше напишите. Реферат. К завтрашнему дню. А адепт Калвайс, который только что так увлеченно и азартно подсказывал, составит вам компанию.
Справа злорадно хохотнули.
– Йоннет Ланд, тоже желаете присоединиться? – моментально отреагировал Меларн. – Похвальный энтузиазм. В таком случае, жду вашу общую работу и доклад на следующем занятии. А теперь продолжим…
– Знаешь, человечка, – Йон с трудом дотерпел до конца лекции, и, как только мы вышли в коридор, тут же выплеснул на меня все накопленное им негодование. Ну и претензии тоже. – От тебя одни неприятности.
– Сам виноват. Если бы тише выражал радость по поводу этих самых неприятностей, они точно обошли бы тебя стороной, – парировала я. – В следующий раз держись подальше и не так бурно веселись, когда других наказывают.
– Да ладно вам, – Ноар ужом скользнул между нами. Хлопнул по плечу приятеля. Обнял меня за талию, подмигнул. – Не переживай, Лер. Тебе крупно повезло: у тебя есть я. Моя матушка из дома Золотого Листа, мы, некоторым образом родственники, так что я знаю о них все и даже немного больше. Остальное прочитаем в справочниках. После индивидуальных тренировок встретимся в библиотеке и все сделаем. А если…
Тон рыжика сделался вдруг подозрительно вкрадчивым и мягким, как подтаявшее на солнце мороженое. Он наклонился к самому моему уху и почти промурлыкал:
– Если дашь мне своего наури, на время, для … гм… одного очень важного дела, то я сам реферат напишу. Тебе останется лишь прочитать. Согласна?
Возмутится наглым предложением «товарища по несчастью» я не успела. Сбросить его руку тоже.
– Развлекаетесь? – прозвучало неподалеку холодное. – Вижу, Вал-лерия, у тебя появилось много свободного времени. Что ж, в таком случае стоит, пожалуй, дополнить твое расписание.
Торэт.
Подбородок презрительно вздернут, лицо мрачное, почти предгрозовое – вот-вот сверкнет молния, грянет гром и прибьет нас всех на месте. И с ним я еще час назад хотела встретиться? Беру свое желание обратно. Это была трагическая ошибка. Временное помрачение рассудка.
В воздухе повисло напряженное молчание. Ноар вцепился в меня еще крепче – от неожиданности, наверное. Йонетт неловко переминался с ноги на ногу, видимо, соображая, как поступить: начать оправдываться, или сделать вид, что с нами не знаком.
– А мы тут к реферату готовимся, – тоном Карлсона, рассказывающего, что он плюшками балуется, пояснила я.
– К реферату? Это так теперь называется? – приподняв брови, надменно осведомился Торэт. Прошелся по нашим фигурам острым взглядом, задержал его на Ноаре, медленно опустил вниз, к руке, все еще сжимавшей мою талию…
Рыжик резко отдернул ладонь, словно обжегся. Высокородный улыбнулся, едва заметно, уголком губ, и продолжил допрос:
– Какова же тема вашего… гм… реферата?
– История кланов, – с готовностью отрапортовал Йон.
– И их тесное взаимодействие, полагаю? Отрабатываете на деле? Совмещаете теорию с практикой? – Только глухой не различил бы в голосе эйра издевки. Да он ее и не скрывал. – Что ж, продолжайте. Не буду отвлекать.
Берриан отступил и вдруг замер, о чем-то раздумывая. Затем усмехнулся, хищно так, предвкушающе.
– Кстати, Калвайс, тебе, кажется, плохо даются защитные чары? Я тут вспомнил… совершенно неожиданно, что наставник просил провести с тобой несколько учебных поединков.
Подождал, пока рыжий придет в себя после этой ошеломительной новости, и закончил уже совсем другим – жестким, приказным тоном:
– Встретимся завтра. На тренировке.
Ноар судорожно сглотнул, а Йонетт резво отпрыгнул от нас и, поймав оценивающий взгляд куратора, поспешно выпалил:
– У меня все в порядке с чарами: и с защитными, и с атакующими. А реферат я буду писать за другим столом… Нет, лучше в противоположном углу библиотеки.
Высокородный скривился, как будто прикидывал, спасет ли это Йона от показательного избиения, затем сухо кивнул, и, не удостоив меня больше ни единым словом, двинулся прочь.
– Старший, а зачем ты приходил?
Мой недоуменный вопрос нагнал Торэта уже на повороте. Он остановился и, не оборачиваясь, коротко проинформировал:
– У нас осталось незаконченное дело, если ты еще помнишь. До вечера меня в академии не будет, так что зайду после ужина. Заодно и реферат проверю… младшая.
Ну вот, я опять младшая – все вернулось на круги своя.
– Но…
– Потом поговорим.
Небрежный взмах рукой, ставящий точку в беседе, несколько быстрых шагов – и высокородный скрылся за углом. А мы облегченно выдохнули – все трое, разом.
– Предупреждал же, от нее одни неприятности, – недобро зыркнул в мою сторону Йонетт.
– Предложение держаться подальше все еще в силе, – не осталась я в долгу.
– Да ладно вам…
Как только Торэт исчез, к Ноару мгновенно вернулась его обычная жизнерадостная самоуверенность. Он даже попытался вновь ухватить меня за талию, но я ловко увернулась, и рыжику пришлось довольствоваться локтем.
– Лер, так как насчет спанка? Дашь попользоваться? – расцвел он в обворожительной улыбке. Третий наследник Озерного дома мастерски умел очаровывать собеседников и сейчас беззастенчиво пользовался своим обаянием.
– Наури не вещь, чтобы им пользоваться, не слуга и не раб, – не поддалась я на провокацию. – Он мой друг. Но могу замолвить за тебя словечко. Если Хан согласится помочь, препятствовать не стану. Только сначала ты объяснишь, в чем дело.
Ноар насупился, покосился на Йона, помялся и нехотя проворчал:
– Ладно.
На том и порешили…
Как назло, занятия по староэльфискому закончились в этот день позже обычного, и в библиотеку я прибежала за час до закрытия. Читателей в общем зале почти не осталось. В высокие окна заглядывала яркая луна, расчерчивая пол серебристыми линиями. Вокруг было пусто, тихо, прохладно и сумрачно. Лишь на нескольких столах еще горели магические светильники – там, где сидели немногочисленные припозднившиеся посетители.
«Коллеги по реферату» отыскались в самом углу в окружении справочников, учебников и манускриптов разной степени древности.
– Лер, наконец-то, – рыжик мотнул головой, продолжая сосредоточенно писать. – Подожди, сейчас закончу главу и проверим, что еще осталось.
– Жду…
Я подхватила первую попавшуюся книгу и отошла в сторону, чтобы не мешать – вернее, не смущать Йонетта, который с моим появлением как-то подозрительно напрягся и недовольно заерзал. Открыла выцветшую от времени обложку с рельефным золотым изображением листа, немного похожего на кленовый, вяло перевернула пару страниц…
Сердце неожиданно кольнуло смутным предчувствием. В ту же секунду на шее, под одеждой нагрелся и предупреждающе запульсировал медальон, а привычные уже литеры всеобщего языка поплыли перед глазами, стремительно меняясь.
Еще мгновение назад это был обычный, ничем не примечательный текст, рассказывающий о том, как крупнейший клан перворожденных доблестно сражался с вероломными врагами, подлыми черными колдунами и прочими приспешниками тьмы. Естественно, ради мира во всем мире и во славу великой эльфийской расы. А потом… Один оглушительный, болезненный удар сердца – и страница преобразилась, торопливо разворачивая передо мной совсем иные строки. Неровные, коряво-пугливые, словно готовые в любую минуту растаять. Загадочные. Вызывающие необъяснимое волнение.
«Ведьмы уходили. Бежали, спасаясь от гонений, – читала я, затаив дыхание. – Последней шла Верховная. Но, прежде, чем скрыться в портале, она собрала воедино всю магию, что отдал ей большой ведьминский круг, и прокляла преследователей. Тех, кто истреблял ее соплеменниц, виновников их несчастий. А потом навсегда захлопнула за собой Двери Миров.
Любовь и ненависть – две половины одного артефакта. Любовь может созидать, а может нести разрушение, если оборачивается ненавистью. И проклятие Верховной карающим мечом обрушилось на перворожденных, и, в первую очередь, на два великих эльфийских дома, развязавших несправедливую войну».