На этом вся «условность» и различие заканчивались. Перворожденные не проводили грань между хорошей и плохой магией, созидательной и разрушительной, дозволенной и запретной. По сути, это были две части одного целого. И, кстати, самые мощные, «великие» заклинания эльфам удавались лишь тогда, когда солнечные и лунные объединяли свои искры.
А в остальном…
Да, белоплащники не умели поднимать умерших, как это делали «черные». Зато они создавали таких монстров, по сравнению с которыми свежевыкопанные зомби казались добродушными смешариками.
Имелась, конечно, и своя специфика, то, что было присуще именно лунному дару.
Во-первых, особая боевая техника – так называемая магия крови.
Плюс, способность не просто перемещаться на Изнанку, а мгновенно пресекать ее и, сворачивая пространство, выходить совсем в другом месте. Таким путем Берриан и пришел мне на помощь в ночь нападения элементалей. Остальные перворожденные подобным умением похвастаться не могли.
А еще лунные чувствовали точки силы – особые места, где аккумулировалась магическая энергия Валгоса.
Магии крови Торэт сразу отказался меня учить, и Элистар его в этом поддержал.
Воинское искусство, сложное, с массой условностей и запретов, его начинают осваивать в раннем детстве, и далеко не все добиваются успеха. Да и вообще, не женское это дело… Таков был единодушный вердикт куратора и наставника.
Я не возражала, хватало и обычных заклинаний. Атакующая магия мне вообще плохо давалась, не ясно, почему, зато защитные чары сами собой срывались с пальцев – легко и свободно. И изнаночными порталами бегать нравилось, особенно в сопровождении Марра – нашего профессионального покорителя Изнанки.
Но поиск точек силы… Вот что стало моей особой, искренней, ни с чем не сравнимой любовью.
Я определяла нужные места быстро и безошибочно, как дышала. У меня словно крылья за спиной вырастали. Так и подмывало взлететь высоко-высоко над землей, раскинуть эти самые несуществующие крылья и кричать от переизбытка энергии, которая захлестывала мощным потоком, накрывала с головой. Тем удивительней было узнать, что среди лунных это умение стало очень редким, почти уникальным.
– Один маг из поколения. И то хорошо, – сухо проронил Торэт, объясняя ситуацию. Он всегда был скуп на слова, когда речь заходила о неприятностях, преследовавших его Дом.
– Это началось после ухода ведьм? – проявила я чудеса смекалки. По вмиг помрачневшему лицу эйра поняла, что угадала, и само собой вырвалось: – А ты хотел, чтобы я была одной из них?
В глазах Торэта взметнулось уже знакомое темное, штормовое пламя. Он шагнул ко мне, наклонился, всматриваясь в лицо – пристально, жадно, как будто искал что-то.
– Скажем так, я хотел, чтобы ею оказалась именно ты, – последовал загадочный ответ.
Удар сердца… еще один – и высокородный выпрямился. Повел плечами, расслабляясь, отступил назад и заговорил о чем-то другом.
Больше мы к этой теме не возвращались.
Ходить со мной по родовым хранилищам, рыться в истории эльфийских Домов и выяснять, как снять эти чертовы истинные узы, Берриан тоже не спешил. Создавалось впечатление, что ему… и так хорошо. Взял с меня слово, что сама я ни во что влезать не стану, и на этом успокоился.
Мы, нашим дружным земным коллективом, посовещались и согласились, что лучше не торопиться, действовать осмотрительно и сосредоточиться пока на занятиях. А к имеющимся вопросам мысленно прибавили еще один – о ведьмах.
Кстати, когда я рассказала друзьям о библиотечной находке и показала медальон. выяснилось, что подобные семейные талисманы есть у каждого. Более того, все, не сговариваясь, привезли их с собой на Валгос. Полли – изящный витой браслет, Алекс – кольцо с кроваво-красным рубином, а Сэм – медальон, очень похожий на мой.
Да-да, Семен тоже оказался хранителем.
– Ну, извините, девочки, – смешно разводил он руками, словно оправдываясь. – Я не виноват, что в нашем роду дочерей нет и в ближайшем будущем не предвидится. Так что подвеску пока отдали мне.
Опытным путем, после ряда экспериментов мы пришли к выводу, что увидеть артефакты можно только с разрешения владельца, до этого они остаются незримыми для окружающих. Любопытно, но на Земле я подобной странности за своим медальоном не замечала…
Дни бежали один за другим – в делах, заботах, тренировках.
Мы с Торэтом постепенно привыкали друг к другу, учились ладить и не ругаться по мелочам. У нас это, как ни странно, даже получалось, правда не всегда.
Занятия, общение с Ру и ее компанией, Ноар с Йонеттом, фамильяры, гоблины, веселые студенческие вечеринки, когда хватало сил и времени, – новая жизнь захватила меня целиком. Я наслаждалась ею, не подозревая, что неприятности уже совсем рядом, практически за ближайшим поворотом. В полном смысле этого слова.
Они вышли из-за угла, преградили мне путь и начали медленно обходить, мастерски, почти профессионально окружая.
Шесть эльфиек. Светловолосые, изящные, утонченно красивые – словно только что сбежали из модельного агентства экстра класса – и смертоносно опасные, как гадюки. А впереди, прямо передо мной, Илайлин. И почему я не удивлена? Так и знала, что без главгадины всея серпентария здесь не обошлось.
Выдохнула, мысленно настраиваясь на грядущие проблемы, вернее, уже нагрянувшие, подкараулившие, вероломно напавшие и, фактически, взявшие в кольцо. Что характерно, опять на галерее.
И вот зачем я сюда сунулась? В очередной раз путь срезать? Давно пора понять, что для меня все эти «срезания» добром не кончаются, и прибить над входом самодельный плакат: «Иномирянам вход воспрещен. Категорически». Чтобы даже искушения не появилось сюда свернуть.
– Ой, смотрите, – растягивая слова, мелодично пропела эльфийка. – Это же человечка Риана.
И голос вроде доброжелательный, сладкий, как патока, даже на зубах вязнет, но так это прозвучало, будто она о собачонке бездомной говорит. Ее соплеменник подобрал убогую из жалости, а та пригрелась, отъелась, обнаглела и теперь под ногами путается, всем мешает.
Ну, если на то пошло, мы не хуже умеем.
– Какая встреча. Это же Лайли, – подхватила я, копируя ее тон и одаривая белобрысую змеищу самой очаровательной из своих улыбок. – Как оказывается, тесен мир, то есть, я хотела сказать, академия. Впору роман писать: «Место встречи изменить нельзя, или Все дороги ведут на галерею».
Перворожденной мой ответ почему-то не понравился. Верхняя губа дернулась, обнажая в злом оскале идеально ровные жемчужные зубы.
– Для кого-то, может, и Лайли, а для тебя – высокородная эйра Илайлин Сиар, – выплюнула она с презрением.
– О-о-о, извините, не признала вас в гриме…
– Что?
– Ничего-ничего… Не подозревала, говорю, о твоем статусе, уж прости мое иномирное невежество. Но, по правилам, на время обучения в Эртдоре социальные различия отменяются. Все адепты равны, по крайне мере, официально. Разве нет?
Илайлин скривилась, но промолчала, не решившись отрицать очевидное и общеизвестное.
– А раз так, давай оставим титулы до лучших времен. Я ведь не требую, чтобы ты обращалась ко мне… гм… в соответствии с земными традициями. – Многозначительно округлила глаза, намекая на самые невероятные обычаи и звания, что водятся в нашем мире, и предложила: – Если не нравится, что тебя называют по имени, перейдем на фамилии, я не против.
И тут же, пока она не успела опомниться, выдала скороговоркой:
– Добрый день, адептка Сиар. Как дела? Как настроение? Прекрасная сегодня погода, не правда ли?
После этих слов присутствующие, как по команде, поежились, повернули головы и уставились в сумрачное небо, откуда с утра все сыпал и сыпал противный, колючий снег. Я же, сменив тон со светского на деловой, продолжила:
– Надеюсь, с приветственными церемониями и взаимными расшаркиваниями мы закончили. Если это все, я, пожалуй, пойду. Наставник ждет.
Кивнула, прощаясь, и осторожно отступила – вражеское кольцо еще не полностью сомкнулось и оставалась надежда расстаться относительно мирно, без потерь.
Увы, выйти из окружения не удалось.
– Стой, – совершенно немузыкально взвизгнула эльфийка. Махнула рукой, приказывая подругам перестроиться, и нацелила на меня тонкий пальчик с розовым ноготком. Прямо как снайпер свою винтовку. – Держись от него подальше.
Разумеется, я сразу сообразила, кого она имеет в виду, – трудно было ошибиться, но… сделала вид, что не догадываюсь, о чем идет речь. Вскинула брови в демонстративном недоумении. Посмотрела налево… направо… за спину, словно надеялась хотя бы там обнаружить таинственного «его», от которого следовало находиться как можно дальше. Никого не нашла и озадаченно переспросила:
– От кого?
– От моего жениха.
Ого, даже так?
– На женихов не претендую, – решительно отказалась я от предъявленных обвинений. – На братьев, кузенов и прочих родственников тоже. Включая пятиюродных дедушек. Эльфами вообще не интересуюсь.
– Все вы, примитивные человечки, мечтаете о первородных, – фыркнула одна из эльфиек. Та самая, что болталась на Торэте в день отбора, уравновешивая Илайлин.
Примитивные, значит? Ну, ладно.
– Куда уж нам, невежественным и неуклюжим до великих и безупречных. Но знаете, – придвинулась доверительно, – мы и не стремимся. Земляне так уж точно. Нам еще в свой мир возвращаться.
– И что? – не поняли меня.
– Как что? Влюбишься в такого… идеального, а он ответит взаимностью и за тобой увяжется. Катастрофа, – развела я руками. – Посудите сами. Это на Валгосе эльфы – высшая раса и все такое, а на Земле – мифический персонаж, древнее ископаемое. В лучшем случае, шутка природы. А тут длинноухий муж. У нас, конечно, толерантное общество, но не настолько. Засмеют. Эльфом дразнить станут. Ой, простите, не хотела вас обидеть. Люди они такие… люди. Всем рот не заткнешь. А вдруг ученые заинтересуются и заберут на эксперименты? Хейтеры набегут, анимешницы под окнами караулить станут с воплями, транспарантами и пипидастрами. Придетс