– Да-да, я в курсе, что вы ее напарник, и у вас печати истинной связи, – замахал руками бледный, но непобежденный лекарь и храбро ринулся в бой. – Но сейчас я отвечаю за пациентку и ответственно заявляю: она нуждается в лечении и отдыхе. Все разговоры потом.
Он помолчал, проводил тоскливым взглядом нырнувшего под одеяло Марра, посмотрел на стрекозла, отжавшего у меня половину подушки, на Борьку, который деловито расчищал подоконник от «лишних» склянок, и сдался:
– Хорошо, наури могут остаться. Но остальные должны немедленно уйти. Иначе буду жаловаться. Официально. Ректору. – Он ткнул пальцем в стоявшего тут же Ларда Анселлуса.
– Дайте нам немного времени. Несколько слов, не больше, – примирительно произнес Элистар. Дождался неохотного кивка и осторожно присел на край кровати.
С другой стороны тут же опустился Торэт, взял меня за руку, не обращая ни на кого внимания, крепко сжал… И это судорожное, какое-то отчаянное движение, чуть заметное подрагивание пальцев сказали мне больше, чем тысячи слов. Ждал. Верил. Переживал. Боялся. Безумно рад, что пришла в себя, что снова с ним.
Остальные посетители, похоже, тоже что-то почувствовали и быстро, организованно, без дополнительных просьб потянулись на выход. Все, даже целитель, требовавший очистить помещение. Правда, он все-таки оглянулся напоследок, строго напомнил:
– Не долго.
А затем тоже скрылся за дверью.
Через минуту в палате остались только мы с Рианом, Элистар, ну и фамильяры, конечно. Их от меня никакая сила сейчас не оторвала бы.
– Напарники? – Память ухватилась за обрывок разговора между эльфами и целителем, и я повернулась к Риану, который так и не выпустил моей ладони. Еще и поглаживать стал. Медленно, нежно, томительно ласково. – Они знают о наших печатях? Откуда?
– Я рассказал, – высокородный чуть заметно напрягся. – Ты против? Так не нравится считаться моей истин… связанной?
Нет, против я не была. Даже то, что Торэт принял решение сам, не поинтересовавшись моим мнением, не вызвало протеста. С удивлением поняла, что полностью ему доверяю – если перестал скрывать правду, значит, на то имелись причины. Но оставался вопрос.
– Мы ведь договорились молчать, пока я не наберусь опыта и полностью не сольюсь со своей магией. Когда твоим врагам станет известно о недоучке-напарнике, разве это не прибавит проблем?
– Мне все равно, известно им или нет, – Берриан упрямо тряхнул головой. В глазах сверкнули темные искры, зажигая их гневом и вызовом. – Твоя безопасность важнее всего. И, если уж на то пошло, до сих пор проблемы были только у тебя. Мне «посчастливилось» получить самого проблемного напарника во всем Валгосе.
Ну, вот, узнаю своего язвительного старшего – наконец-то он вернулся. Мне даже полегчало немного, а то от беспокойства и вины, что плескались в его взгляде, на душе кошки скребли. Такое ощущение, будто Торэт винил себя в том, что случилось.
– Мы не сразу поняли, что с тобой происходит, Валерия, – Элистар многозначительно кашлянул, привлекая к себе внимание. – Вызвали лучших целителей. Внешние повреждения они сразу залечили, да их не так много и было. С внутренними тоже быстро справились. Но ты по-прежнему оставалась без сознания, металась в бреду, стонала.
При этих словах Риан снова стиснул мою руку. Крепко, до боли.
– Хорошо, твой кот подсказал, когда пришел в себя, – магистр покосился на одеяло, из-под которого тут же вынырнула довольная кошачья морда.
– Мрау-у-у, – солидным басом подтвердил Марр и зажмурился.
– Это я им перевел его слова. Я, – вмешался Хан, недовольный тем, что о нем до сих пор не вспомнили. Непорядок. – Без меня они бы ничего не поняли.
– Перевел, – согласился Элистар, – А зеленокожие дополнили.
– Гоблины? – недоуменно уставилась я на высокородного дядюшку. – А они здесь при чем?
– Они в свое время очень тесно общались с ведьмами, были их ближайшими доверенными слугами. Как и спанки. Только крылатые многое забыли, а вот зелено…
– Ничего мы не забыли, – возмущенно вскинулся стрекозел, от полноты чувств подпрыгивая на подушке, как на батуте. У меня даже в глазах зарябило. – Просто чуть-чуть запамятовали – не все, местами. Вот тут помним, тут… ничего. И не слугами мы были, а друзьями, самыми лучшими и близкими. Да ведьмы шагу не ступали без нашего совета. И вообще, я сразу догадался, что моя Лерка – ведьма, иначе зачем бы я, по-вашему, к ней в наури подался? Мне это ваше фамильярство даром не сдалось. Эльфы бы меня ни за что не поймали, насмерть бы бился, загрыз голыми руками… тьфу… зубами. А ведьме сдаться не стыдно, особенно такой. Только я ждал пока она ини-ци-ируется. И хвостатый ждал. До этого признаваться нельзя. Не положено. Ведьмовская сущность должна сама проснуться. Вот.
Хан умолк, видимо, выдохся, и, подбоченившись, победоносно оглядел эльфов. А я не смогла скрыть улыбки. Все-таки замечательные у меня наури, самые лучшие. Все трое. Да-да, и эллоэн тоже. Никому и никогда не позволю его развеять.
– И что гоблины? – напомнила я Элистару. Тот сидел, отвернувшись, и плечи его подозрительно подрагивали. Похоже, пламенная речь Хана не только меня восхитила.
– Гоблины тоже догадывались, что ты ведьма, – пояснил магистр, закончив хихикать. – И после инициации прибежали моментально. Они существа обстоятельные, привыкли все тщательно записывать, их летописям даже гномы позавидовали бы. Так что о древних ритуалах знали немало. Ну, а потом кот очнулся, и ситуация окончательно прояснилась… Ты ведь уже поняла, какая сила в тебе проснулась?
– Да.
Еще бы не понять, если мир вокруг вдруг становится пурпурным, а милый домашний котик вырастает до размеров тигра, причем хорошо так откормленного.
– Так вот, Валерия, похоже, ты не просто ведьма, а потенциальная Верховная. По праву силы и крови. А Верховные во время инициации проходят особый обряд.
– Беседуют с предками, – вспомнила я путанную речь Гныка.
– Именно. Общаются с тенями всех бывших Верховных, и те передают им свою память, знания, силу. Ритуал сложный, обычно к нему готовились годами, а тут все произошло спонтанно. Ты могла сгореть в потоке неожиданно обрушившейся энергии. Поэтому особенно важно было поддержать тебя, подпитать родственной магией. Наури сразу вызвались помочь, оба. А когда целители попытались выгнать остальных, Риана в том числе, он немного… расстроился, – Элистар покосился на стену, где красовались вмятины и подпалины. – Вспылил и заявил, что вы на тренировках давно отрабатываете передачу магии друг другу. К тому же, он твой напарник, связанный и никуда не уйдет. Пусть даже не надеются. Так и просидел здесь вместе с фамильярами шесть дней. Пока ты была без сознания.
- Шесть? – перевела потрясенный взгляд на Торэта.
Он лишь молча кивнул, а у меня как-то резко все слова закончились, кроме одного.
– Спасибо, – прошептала, чувствуя, как в глазах закипают слезы, а на сердце становится горячо-горячо и очень тепло. Словно кто-то касается его, осторожно, бережно, трепетно.
– К сожалению, нам мало известно о ведьмах, – помрачнел магистр. – Они всегда жили скрытно, обособленно. Не доверяли своих тайн ни людям, ни перворожденным, хотя и сотрудничали с нами.
– Правильно делали, что не доверяли. Предали вы ведьм-то, – снова встрял стрекозел. – Коварство длинноухих давно в поговорку вошло. Не зря мы вас стороной облетаем, да и зеленокожие… Ой…
Хан осекся, заметив нехорошую улыбку на лице Элистара. Оценил огненные искры, разгоравшиеся на его пальцах, понял, что не стоит больше злоупотреблять терпением высокородного, и, не договорив, юркнул под одеяло – к Марру. Там и затих.
Магистр проводил его взглядом, неопределенно хмыкнул и продолжил:
– Уже ясно, что ты истинная ведьма и потомок Верховной, но откуда у тебя магия нашего рода до сих пор непонятно.
Что ж, это я как раз знаю.
– Моей пра…бабкой, действительно, была последняя Верховная, а пра…дедом – лунный. Она покинула Валгос беременной.
– Вот как, – протянул магистр. – Что ж, это многое объясняет. Мы…
– Все! – в приоткрытую дверь просунулась голова целителя. Крайне возмущенного и воинственно настроенного. – Довольно. Это уже переходит всякие границы. Пациентке необходим отдых, если вы немедленно не уйдете, я за последствия не отвечаю.
Как ни странно, на этот раз высокородные подчинились сразу.
– Выздоравливайте, Валерия, – произнес декан, поднимаясь. – Мы еще успеем обо всем побеседовать. Нас ждет долгий, очень серьезный разговор. Главное, помните: вы теперь самое ценное наше сокровище, мы будем оберегать вас, что бы ни случилось.
Торэт не стал говорить громких фраз – просто наклонился и, не обращая внимания на Элистара и целителя, поцеловал. Коротко, жадно, головокружительно сладко и очень по-собственнически.
– Я рядом, – выдохнул отрываясь. – Всегда.
И вышел вслед за магистром.
Из лазарета меня отпускать отказались. Пока.
На уверения, что чувствую я себя превосходно, пожалуй, даже лучше, чем раньше, у местных эскулапов имелся один ответ. Лучше перебдеть, чем получить выговор от ректора, а от магистра Элистара, бонусом, комфортабельный склеп на ближайшем к академии кладбище.
Целитель – который в первый день усиленно выгонял посетителей и заявлял, что несет за меня персональную ответственность, – вообще неожиданно признался, что он мой верный и горячий поклонник. То есть, не лично мой, разумеется, а ведьминский, но, поскольку я здесь пока единственная представительница этого таинственного племени, то, получается, что как бы мой. А потом, смущаясь, попросил разрешения меня обследовать…
При этих словах сидевший неподалеку Торэт так яростно зыркнул на несчастного лекаря, что тот даже отшатнулся и тут же поспешил исправиться:
– Изучить…