Дамиан выбежал на улицу, оглядываясь по сторонам. Где? Куда? Проклятая сила! Проклятая! Он зарычал, яростно озираясь в поисках нужного пути, и тогда его взгляд упал на окна. Что-то едва шевельнулось в одном из них. Стекло блеснуло на солнце, не давая толком увидеть. Дамиан подошел ближе, хмурясь и пытаясь разглядеть. Амсир… Эту магию он мог видеть и без своей силы. Сверкнув легкими крыльями, с подоконника вспорхнула синяя бабочка.
– Маргарита…
Она села на плечо Дамиана, потом сорвалась вперед, тревожно взмахивая крыльями, и снова вернулась к нему. Теперь он понял, что призрачное создание звало его за собой.
Глава 36
– Вам плохо?
Сазонов с трудом открыл глаза, не понимая, чего от него хотят. Голос над головой зазвучал снова. Михаил сфокусировал взгляд на человеке, который склонился к нему с тревогой на лице. Черт… сколько он тут провалялся? Шатаясь, он поднялся и, опираясь о стену, махнул человеку рукой.
– Я в порядке. Вчера, наверное, лишнего выпил. – Лицо Сазонова исказилось от резкой боли.
Голова грозила расколоться. Прохожий оставил его в покое, сетуя на безнравственность современной молодежи, а Михаил поднес ладонь к лицу, пытаясь разглядеть ее. Черная. До сих пор. Он застонал, понимая, что его вчерашние действия могли иметь куда более отвратительные последствия, чем отравление темной жизненной силой.
Сазонов выпрямился, заставляя себя стоять самостоятельно, и принялся закатывать рваные рукава рубашки. Он провалялся все утро и упустил отличную возможность вернуться в темноте, не привлекая к своей персоне лишнего внимания. Все внимание сейчас было лишним. Михаил огляделся в поисках достойного пути отступления.
То, что здание академии находилось в старой части города, сыграло на руку. Днем здесь мало народа. Все устремляются в центр. Но дом находился вообще за чертой города. Михаил похлопал себя по карманам. Ага, ну как же, в тот момент он именно о мобильнике и думал. Но нужно было вызвать такси или собственного водителя.
Нет, никакого такси. Сазонов, едва переставляя ноги, поплелся вдоль стены дома, щурясь от разгулявшегося солнца. Стоило сделать несколько шагов, как голова пошла кругом и снова пришлось придерживаться рукой о стену. Михаил прижался к ней лбом и закрыл на минуту глаза. Его слуха коснулся прозвучавший где-то неподалеку смех. Дети играют. Нужно убираться отсюда, но все же…
Сазонов медленно повернул голову, не отрывая ее от стены, и глянул во двор, располагавшийся между двумя пятиэтажками. Несколько девочек лет восьми – десяти толкались на скамейке, громко слушая глупую песенку, звучавшую из динамика яркого телефона. Телефон…
Михаил мысленно чертыхнулся, оторвался от своей опоры и шагнул в сторону двора.
Стоило ему показаться у детской площадки, как разноцветная мелочь разбежалась со звонким визгом во все стороны. Сидеть на краю скамейки осталась только хозяйка телефона. Девочка окинула удивленным взглядом подошедшего незнакомца. Один наушник выпал из ее уха.
– Можно я позвоню? – произнес Сазонов неожиданно хрипло, боясь, что испугает ребенка.
– Ладно. – Девочка вынула и второй наушник. – Ты зомби?
– Угу… – Михаил выдавил горькую улыбку и попросил положить телефон на скамейку.
Прикасаться к ребенку он не смел. Девочка на удивление послушно выполнила просьбу, и молодой человек поднял яркий мобильник. Он набрал нужный номер, кинул пару слов личному водителю, оглядываясь и давая свои примерные координаты. Благо крыша академии чернела в ясном небе и отсюда.
– Спасибо! – Михаил вернул телефон на место и, пряча руки от быстрого взгляда девчонки, сказал: – Никогда не разговаривай с незнакомыми зомби во дворе. Ты поняла?
Сазонов не стал ждать ответа ребенка и пошел прочь.
– Кто бы тогда бы тебе бы помог бы? – догнал его звонкий голос девочки.
Михаил усмехнулся, не оборачиваясь. Дети удивительные создания. Их реакция на многие вещи так отличалась от взрослых. Молодой человек смог дойти до края двора. Останавливаясь на углу, он имел отличную возможность наблюдать за дорогой, при этом оставаясь в безопасном одиночестве.
Он снова оперся о стену и теперь успокаивал дыхание. Оно, как и голос, было хриплым, тяжелым. Сазонов подышал так немного и почувствовал некоторое облегчение.
– Где ты сейчас, Воронцова? – Он закрыл глаза, едва не сползая по стене вниз.
Колени дрогнули, но Михаил устоял и заставил себя выпрямиться. Этот полукровка не допустит, чтобы с ней что-нибудь случилось. Но Лефевр и сам был едва жив. И что с ним тогда произошло? Куда девалась его сила? Нет, не то… К черту этого демона! Каково сейчас Маргарите узнать о том, что мир не так прост, как она привыкла считать?
– Что у тебя в голове сейчас творится? – пробормотал Сазонов.
– Сам с собой говоришь?
Михаил вздрогнул, обдирая спину там, где была разорвана рубашка, о шершавую стену, и кинул взгляд в сторону. Подошедшая девочка скептически оглядела его с головы до ног.
– Иди домой, – нахмурился Сазонов.
– Вдруг помрешь здесь? – Девочка сердито наморщила вздернутый нос и прислонилась к стене, повторяя движения Михаила.
– Я сказал!.. – Молодой человек придал своему голосу суровость, но девочка только небрежно фыркнула.
– На тебя Кусяк напал? Да? – Она поглядела на него большими глазами, и Сазонов совсем растерялся.
– Чего? Какой кусяка? – проворчал он.
– Да не кусяка, а Кусяк, – серьезно поправила его девочка. Она сложила руки на груди и принялась пинать кроссовкой камушек. – Вот никто не верит. А я видела его! Он такие же дырки от зубов оставлял на ветке.
Девочка указала пальцем на рану на плече своего собеседника.
– Когда ты его видела? Ты видишь тени? – изумился Михаил.
– Тени? Кусяк приходит вечером, а ночью скребет по крыше. А мама ругается.
– Послушай… – Сазонов повернулся к девочке.
– Ты его убил, да?
– Я? – Молодой человек даже забыл, что ему дурно. – Почему я?
– Он не пришел вчера ночью. Было тихо, и он больше не ломал ветки. Ты победил Кусяка? Он не придет больше?
Михаил устало усмехнулся. Видимо, голос Марго этой ночью выманил из логова и горемыку-кусяку. Кто из них двоих прикончил тень, Сазонов не брался утверждать. Возможно, девочка должна благодарить полукровку-демона, возможно – его.
– Он не придет. Можешь спать спокойно.
– Но ты теперь зомби. Ты умрешь? Или станешь как Кусяк? – не унималась девочка.
– Я не знаю.
Михаил еще издалека увидел знакомую машину. Он заставил себя отойти от стены и в последний раз взглянул на свою собеседницу.
– Будь осторожна, ладно?
Какой дар просыпался в ней? Ведьма? Возможно.
– А ты не умирай, ладно? – попросила неожиданно девочка.
– Постараюсь. – Михаил заставил себя улыбнуться ребенку и махнул шоферу, чтобы он остановился. – А сейчас ступай домой. Мне нужно идти…
Молодой человек повел шумевшей головой, плохо различая происходившее вокруг него, и смог дойти до машины. Из нее торопливо вышел Николай, его личный водитель. В своей белоснежной форме мужчина походил на капитана круизного лайнера. Он помог хозяину сесть и, возвращаясь на свое место, немедленно отъехал от обочины. Откидываясь на мягкую спинку заднего сиденья, Сазонов снова поглядел на свои руки.
– Михаил Андреевич, может, в больницу? Дома-то помощи никакой. – Николай нахмурился, глядя на хозяина в зеркало. – Или распоряжусь, с вашего позволения, чтоб доктора на дом вызвали.
– Нет! – Сазонов сам испугался своего низкого голоса, прозвучавшего скорее как рычание.
– Не бережете себя, – не сдержался шофер. – Был бы Андрей Федорович на месте, не позволил бы подобное…
– Замолчи! И веди машину! – не сдержался Михаил, прекрасно понимая, что водитель не виноват.
Подчиняясь, Николай не проронил ни слова до самого поместья. Он подвел машину как можно ближе к центральному входу. Сазонов, не дожидаясь, пока ему откроют дверь, вышел сам. Держась рукой за перила, поднялся по ступеням на крыльцо и вошел в дом.
Дойдя до гостиной, Михаил остановился. Под ногами что-то хрустнуло. Он посмотрел вниз, замечая, что наступил на осколок вазы. Молодой человек поднял взгляд и осмотрелся. Большое зеркало на противоположной стене было разбито, видимо, этой самой вазой. Он сделал еще несколько шагов и снова замер, почуяв присутствие хозяйки дома. Лилия неслышно подошла к сыну. Обойдя его кругом, женщина остановилась перед Михаилом.
Она была так бледна, что казалась прозрачной. Длинное белое платье только увеличивало сходство с привидением. Некоторое время Лилия в замешательстве смотрела на молчаливого сына, затем ее лицо исказилось, словно от боли.
– Как ты посмел? – Ее плечи задрожали, окутываясь длинными распущенными волосами. – Как ты посмел!
Сазонов поглядел на мать исподлобья, ничего не отвечая. Что он мог сказать? Ее голод Михаил чуял и без слов и должен был вернуться еще вчера. Лилия снова принялась ходить вокруг него кругами, тяжело дыша и не сводя своего прозрачного взгляда.
– Твоя глупость, твоя жалость к ним не знает границ! – Даже голодная и без сил, лэйгин выглядела скорее ровесницей Михаила, чем матерью.
– Прости… – Сазонов заставил себя поглядеть на нее.
– Не прощу! – Лилия резко махнула рукой, будто отмахиваясь от слов сына. – Ты все испортил. Ты все испортил!
Ее глаза сверкнули, а губы презрительно изогнулись. Женщина швырнула в стену вазу, и звон бьющегося фарфора болью отозвался в голове Сазонова.
– Всему свое время, Михаил. Всему свой черед, – гневно сказала она, – ты знал это. В этом твоя суть. Моя суть. Не мы выбираем ее, и не нам вмешиваться в этот порядок. Нарушив его, ты ничего не изменишь.
– Я не пытался что-либо менять, – глухо отозвался сын.
– Нарушая черед, ты же понимал, что не оставил мне выбора? – Лилия попыталась заглянуть в его глаза.
Они были черными, и этот факт заставил ее бессильно застонать.
– Я не думал тогда об этом, – тихо ответил Михаил.