Следует признать, что в Венгрии профессиональное обучение детей и взрослых с ограниченными возможностями находится на должном уровне. В системе специального профобучения работают педагоги с высоким уровнем подготовки, настоящие мастера своего дела, преданные своим подопечным и своей нелёгкой профессии.
Профессиональное училище, где учится Имике, действует в рамках образовательно-воспитательного центра (ОВЦ) «Саразнад». Полное название заведения – Центр образования и воспитания «Саразнад», детский сад, начальная и общеобразовательная школа (10 классов), профессиональное училище и Центр переподготовки и совершенствования специалистов. Это учебное заведение интегрированного типа. Здесь есть классы, где обучение ведётся по основной программе Министерства образования Венгрии и в которых обучаются дети без отклонений в развитии, есть смешанные классы и группы детского сада и есть классы для детей с особенностями в развитии. Директор ОВЦ Эржебет Браззороттоне не только успешно координирует многоуровневый образовательный процесс, но и проводит регулярную работу с родителями (каждое утро с половины седьмого можно прийти к ней на приём). Кроме этого «Саразнад» принимает участие в различных международных проектах. Преподаватели делают всё возможное и невозможное, чтобы их подопечные не только хорошо чувствовали себя в школе, но и стали настоящими профессионалами, каждый в своём деле. Мои отдельные слова благодарности Тибору Сепрети, классному руководителю и руководителю по практике Имике, который после серьёзной операции практически с больничной койки вернулся в школу, к своему классу.
Найдут ли их воспитанники своё место в жизни? Очень надеюсь на это. К сожалению, это зависит не только и не столько от них, а в большей степени от всего венгерского общества, от нас с вами.
Где могли бы приложить полученные профессиональные знания Ими и его одноклассники? Опять вынуждена обратиться к статистике. В Венгрии по отношению к общей площади огородных культур на лекарственные растения приходится 7 % угодий. Это 40 тысяч гектаров земли. Только ароматных масел производится 60–70 тонн в год. Готовая продукция, результат переработки лекарственных растений, продаётся во многие страны Евросоюза и ежегодно приносит в государственную казну многие тысячи евро. Кроме этого, Германия, Австрия, Италия, Франция в больших количествах закупают лекарственные растения в виде сырья.
Не знаю, сколько специалистов занято в этой перспективной области сельского хозяйства и сколько требуется, но могу предположить, что выпускники «Саразнад» могли бы реализовать свои знания и умения именно здесь. Точнее, и здесь тоже, поскольку существуют ещё предприятия по переработке сырья, по реализации их продукции, где нужны специалисты по сортировке, упаковке и т. д. Но ребята способны выполнять и более квалифицированную работу. Кроме Ими, в его классе ещё 16 студентов обучаются специальности «растениевода-лекарственника». На одном из родительских собраний их классный руководитель Т. Сепрети, который помимо этого является ещё и сотрудником Университета садово-огородного хозяйства, высказал своё мнение по поводу уровня профессиональной подготовки своих подопечных:
«Если бы мне в университете для исследовательской работы был бы нужен ассистент, я взял бы в помощники человека не с университетским дипломом. Глубокие теоретические познания при отсутствии надлежащей практики не гарантируют, что выпускник высшей школы является хорошим специалистом. Иногда они не могут отличить одно лекарственное растение от другого. Я лично встречался с такими горе-растениеводами. Большинство ребят из нашего класса очень серьёзно относятся к учёбе. Мы изучаем растения на практических занятиях, которые занимают 60 % учебного времени. Учебный процесс разбит на двухнедельные циклы. Из 10 дней одного цикла 6 дней мы проводим в университетском огородническом хозяйстве. На теоретических уроках мы учим характеристики лекарственных растений, условия, необходимые для их выращивания, особенности сбора диких лекарственных трав и снятия урожая культивированных сортов, способы сушки и хранения собранного урожая. На практических занятиях ребята закрепляют эти знания. Таким образом, они отлично усваивают пройденный материал».
Я уже рассказывала о том, как мой сын умеет работать, как он относится к поставленной перед ним задаче. Но и в области теоретических знаний нам не приходится за него краснеть. В классе он считается одним из лучших учеников. И где бы ни довелось ему работать (если, конечно, у него будет возможность получить работу по специальности), я уверена, он будет таким же хорошим работником.
Если уж речь зашла об училище, есть ещё один вопрос, который не могу оставить без внимания. Помимо специальных предметов, непосредственно связанных с будущей профессией, воспитанники училища в обязательном порядке изучают основы обществоведения. Возможно, это правильно. Молодые люди должны знать, что они живут в Евросоюзе, какие общие законы и правила действуют на территории Союза, как можно выехать в соседнюю страну, какие денежные единицы приняты в странах ЕС и т. д. Я даже согласна, что ребята должны иметь представление об экономической политике Союза и общем рынке. Но я никак не возьму в толк, зачем нужен выпускной экзамен по этому предмету? Ребята вынуждены заучивать массу ненужного фактического материала: что в 1951 году был создан «Монтан-унио» (кто-нибудь из вас знает, что это такое?), что Дания является членом ЕС с 1973 года, Греция – с 1981-го, а Финляндия и Швеция получили членство только в 95-м. Им надо также знать, что Венгрия «при урожае 4,73 тонны/га получает дотацию ЕС в размере 63 евро на каждый гектар»! Надо ли?
Этот «жизненно важный» экзамен (наряду с действительно необходимыми экзаменами по технике безопасности и по условиям защиты труда) является требованием учреждения, в чьём ведении находится школа (в нашем случае это районный муниципалитет). Хотелось бы задать вопрос господам чиновникам: сами-то они смогли бы сдать экзамен по обществоведению? Им это действительно было бы полезно. Помимо экономического и политического устройства ЕС, они познакомились бы с такими важными понятиями, как, например, равноправие, целесообразное использование трудовых ресурсов, гуманная социальная политика и т. д. Интересно, что экзамен по основам обществоведения должны сдавать только два выпускных класса из десяти. Остальные выпускники школы будут соответствовать своей профессии и без того, а вот нашим «лекарственникам» ну никак не обойтись без знаний по общественно-политической дисциплине, как когда-то, в глубокие советские времена, любому выпускнику вуза было не обойтись без знаний по научному коммунизму.
Неоспоримый факт, что не каждый «умственно отсталый» человек способен освоить профессию. Но это не значит, что они нетрудоспособны. В странах с развитой экономикой при трудоустройстве действует принцип «соответствия/несоответствия уровня образования» тому или иному виду работ. Это значит, что не только человек без профессионального образования не имеет права выполнять квалифицированную работу, но и наоборот: человек, получивший среднее и, тем более, высшее специальное образование, не может быть принят на неквалифицированную работу.
В первом случае понятно: без диплома врача никто не может работать врачом. Во втором случае работодатель (будь то государство или частное предприятие) защищает свои экономические интересы: наличие диплома предполагает более высокую оплату труда даже там, где не требуется никаких специальных знаний и навыков. Для выполнения этих работ выгоднее нанимать людей без образования. В западных странах такие вакансии часто заполняют люди с ограниченными возможностями. Аутисты оформляют витрины, моют посуду в ресторанах. Люди с синдромом Дауна получают должности личных секретарей, ухаживают за лежачими больными, доставляют газеты, молоко, пиццу. Не говоря уже о сборе корзин и колясок на автостоянках при универмагах и торговых центрах или упаковочно-погрузочных работах. У нас этим нередко занимаются дипломированные специалисты.
Будущее моего сына и его одноклассников неопределённо. Через пару месяцев они могли бы заполнить рабочие места по своей специальности, если бы эти места существовали. Но их нет. А если даже и есть, то большинство работодателей не хотят нанимать на работу инвалидов, потому что… Стоит ли повторяться?
Было бы неплохо, если бы господа чиновники из муниципалитета ломали бы свои головы над тем, как создать дополнительные рабочие места для молодых людей с ограниченными возможностями, чтобы они после получения дипломов могли бы на практике применять свои знания, независимо от того, знакомы они с «Монтан-унио» или нет. Разве это не отвечало бы интересам государства? Или наше государство настолько богато, что может позволить себе вкладывать миллионы форинтов в профессиональное обучение молодых людей без того, чтобы востребовать знания подготовленных специалистов, тем самым хотя бы частично компенсируя свои затраты и одновременно сокращая расходы по содержанию нетрудоустроенных инвалидов?
Праздник посвящения
«Спасибо коллегам за их самоотверженную работу, спасибо студентам за их выдержку и упорство и спасибо родителям за то, что они доверили нам своих детей». Этими словами закрыла свою речь Эржебет Броззороттоне, директор ОВЦ «Саразнад» на празднике Посвящения 3 февраля 2007 года. Школьный конференц-зал в тот незабываемый для нас вечер вместил несколько сотен гостей. Родители, бабушки и дедушки, друзья – все хотели быть свидетелями того, как их сына или дочь «посвящают» во взрослую жизнь. По-венгерски праздник дословно называется «Освящение ленты»: выпускники этого года получают маленькую ленточку, на которой написано название школы и год выпуска. Десять классов, более 130 студентов, которые в течение двух лет в стенах «Саразнада» осваивали десять разных профессий. Сегодня они получат от своих классных руководителей голубые ленточки с надписью «Száraznád 2005–2007». Каждый класс по очереди поднимается на украшенную цветами и воздушными шарами сцену. Ребята шагают, гордо вытянувшись, но глаза каждого устремлены в зал. Они ищут родные лица: «Видит ли мама, как я здесь стою, какой я красивый?!» Кто-то выхватил из толпы лицо мамы, увидел взмах её руки («Я здесь, сынок! Я всё вижу и очень горжусь тобой!»), и на его лице появляется счастливая улыбка. Этот безмолвный диалог невидимыми нитями соединяет маму с сыном, дочь с отцом и понятен каждому в зале.