***
Ч-что это было?! Это всё, что крутилось у меня в голове. Этот ребёнок из Клана Узумаки, кто он вообще такой? Нет, важно другое, он Джинчурики Девятихвостого Демона Лиса и он...он такой же как и мой сын. Эта чакра. Меня всего передёрнуло от воспоминаний от всех ощущений, что я испытал, когда этот человек влил в меня чакру Биджу. Неужели Гаара действительно всё время, каждый день это испытывает? Эта боль...от которой можно сойти с ума. Поэтому он не спит по ночам? Поэтому он так хладнокровно общается со всеми? Поэтому он так помешан на убийствах? Нет. Дело не только в этом. В этот момент, вспоминая все слова Узумаки и перебирая их в своей голове, я осознал насколько был слеп. После всего произошедшего я монотонно двигался в сторону своей Деревне раздумывая о словах этого Узумаки. Демон, Однохвостый, действительно ли он завладел моим ребёнком? Нет, возможно ли вообще подчинить такую силу?! Эта чакра, если каждый раз при попытке контролировать её Гаара испытывает эту боль, то возможно ли, что он смог бы вообще когда-нибудь её контролировать? А смог бы это сделать я? Этот Узумаки, я не мог выкинуть его из головы. Всё время его слова эхом отзывались в моей голове и я не мог думать ни о чём другом.
– Раса, что случилось? Как всё прошло? - рядом со мной раздался звонкий мужской голос. Я узнал этого человека. Он был одним из старейшин, что был в своём статусе ещё при моём предшественнике и он всегда обращался ко мне, как к нижестоящему человеку. В обычное время я не мог ответить такое резко как это делал он и не мог проявлять аггрессию, но в этот момент моё сознание было в хаосе и я не мог терпеть других людей в своём кабинете. - Боже, что с твоим телом? - он удивился не обращая внимания на то, что чего проигнорировал. Действительно, после прибытия в деревню я не стал обращаться к Ирьёнинам за помощью и просто закрылся в своём кабинете не обращая внимания на боль в теле. Мой разум был занят другим и я просто не обращал внимание на тех, кто пытался что-либо мне сказать о моём состоянии.
– Чего молчишь? - недовольный голос в другой части кабинета отозвался в моих ушах. Ещё один и он уже был более агрессивным.
– Ты не справился? - меня расспрашивали и расправшивали, а мой гнев копился с каждой секундной.
– Раса?! Ты что, язык проглотил?! Отвечай на вопросы! - Старейшины уже не выдерживали и перешли на гневный тон.
– Почему не поступило никаких сведений об устранении врага? Ты решил нарушить все наши планы?
– Раса, если ты действительно решил обречь свою Деревню на гибель по какой бы то ни было причине, нам стоит пересмотреть вопрос о твоём сохранении поста Каге Суногакуре.
– Я давно думал о том, чтобы переизбрать Каге. Похоже настал этот день.
– Действительно.
– Раса! Ты совсем дар речи потерял?! - меня схватил за плечо и силой обернули мой взгляд вверх.
– Кх?! Что с тобой? - всё моё лицо было в крови а глаза окрасились кроваво красный цвет, но самое страшное было в моём взгляде. Я был раздражён, обречён, в недоумении, шокирован, меня переполняли различные эмоции которые отразились в моих глазах, что сильно напугало Старейшин.
– Эй, вызовите группу МедНинов.
– Ах? Да!
– Кто мог так обезобразить лицо Казекаге?
– Не знаю, но похоже он сейчас не в том состоянии, чтобы переговариваться с нами. Пусть его сначала подлечат и приведут в порядок.
– Вон. - тихо произнёс я.
– Чего? - на меня с удивлением уставились присутствующие.
– Господин Старейшина. Мы прибыли. - ко входу подошли несколько человек в форме Ирьёнинов и обратились к Старейшине.
– Ах да, позаботьтесь о нём. - он кивнул в мою сторону и Группа МедНинов уже двинулась в мою сторону.
– Вон отсюда. - от моих слов Ирьёнины опешили и остановились, переводя взгляд с меня на Старейшин.
– Раса, что ты несёшь? Тебе сейчас нужна медицинская помощь, а потом мы поговорим о твоих действиях.
– Я сказал, ВОН ОТСЮДА! ВСЕ!!! - песок вокруг взметнулся вверх и одним порывом отбросил всех стоящих поблизости, окружая меня бушующей аурой. Ирьёнины упали на пол, а Старейшины придавались к стенам. Я поднял взгляд и посмотрел в глаза каждому, кто стоял передо мной.
– Да что с тобой?! - МедНины выбежали из кабинета, как и Старейшины, бросив на меня недовольные взгляды. Дверь с грохотом закрылась и я вновь погрузился в свои не очень радужные мысли.
В течении следующих нескольких дней я разбирался с делами Деревни и узнал, что Узумаки действительно смог убить Хируко и остановить его планы. Коноха смогла разрешить всю ситуацию с остальными Элементальными Странами и Война уже не грозилась нам, что заставило Старейшин заткнуть свои рты и больше не беспокоить меня по этому поводу. Я же в это время занимался новым для себя делом, о котором раньше никогда не задумывался. Попутно выполняя обычные свои действия я начал наблюдать за своим сыном и не только за ним. За Темари и Канкуро я тоже смотрел и поражался их поведению. Мои дети вели себя как настоящие враги, а Гаару они боялись больше чем кого бы то ни было. Даже Канкуро будучи старшим братом никогда ему не перечил, хоть и сильно злился из-за этого, а Гаара...он отстранился от всего. Целыми днями он только и делал, что тренировался со своим песком и уничтожал всё, что было вокруг него. Раньше дети с ним просто не общались и старались избегать, но сейчас...сейчас они боятся, что их просто напросто убьют одним движением. Гаара не позволял никому находится рядом с ним и всё время ходил с чёрным кругами вокруг глаз. Казалось, он вообще никогда не спит, но похоже иногда истощаясь, он просто теряет сознание, но после нескольких часов в отключке он резко просыпается и принимает стойку для атаки, ведя себя так, будто находится не в родной Деревне, а в чужой и вокруг него всегда ошиваются толпы врагов. Даже Шиноби старались его избегать и обходить за километр, а если попадались те, кто ему не понравится, он частично покрывался чакрой Биджу и доводил до предсмертного состояния даже Джонина, а они не могли противостоять его абсолютной защите и не оставляли на нём даже царапину. Мой сын...он слишком сильно изменился.
Увидев такого Гаару я снова задумался над словами Узумаки и перестал посылать к нему убийц, потому что смог осознать, какую ошибку я совершил. Любовь - единственное, чего желал мой сын и я отнял её у него. Яшамару, после его смерти всё и началось. Гаара вырезал на своём лбу символ означающий «Любовь» и перестал быть таким, как прежде. Я отнял у него не только любовь самого близкого для него человека, но и любовь собственной матери, это была моя ошибка. После этого Гаара стал тем, кем его пытались сделать все эти годы - оружием для убийства. Я...я только осознал, что не хотел бы такой участи для своего родного сына. Я не хотел такой участи ни для кого из своих детей. Погружённый в боль и отчаяние от смерти Каруры, я совершенно забыл, чего она хотела и полностью наплевал на её мечты. Узумаки был прав, я никчёмный отец и просто трус.
– Гаара. - в один из дней я пришёл к нему на полигон и позвал его по имени. На моё обращение тот лишь со злобой обернулся и уставился прямо на меня. От его взгляда мне действительно стало не по себе и я даже дрогнул, сделав маленький шаг назад. Я испугался не Однохвостого Демона, что был запечатан в нём, я испугался именно его самого. Взгляд моего сына был пропитан невыносимой ненавистью и злобой, что заставляло впасть в ужас. Весь его вид говорил о том, что он хочет меня убить и это желание для него превыше всего, что можно пожелать в этом мире. В нём не было и капли той невинности и доброты, что была до смерти Яшамару, он был совершенно другим человеком.
– Ты пришёл меня убить? - его объял песок и он наклонился чуть вперёд, чтобы в любой момент совершить атаку.
– Нет, Гаара. Я пришёл не драться с тобой. - я попытался остановить его, но казалось, он меня даже не слышал.
– Убийцы закончились и ты наконец принялся за дело всерьёз? - без сомнений, он действительно уверен, что я пришёл его убить. Какое же у него обо мне мнение?
– Гаара, я не собираюсь тебя убивать. Давай просто поговорим. - не смотря на ровный тон, я чувствовал, что мой голос был не таким уверенным как обычно.
– Убить. Убить. Убить. Я должен тебя убить! - с этими словами он набросился на меня и попытался прикончить копьями из песка, но я быстро смог среагировать и на инстинктах выставить перед собой щит из золотой пыли.
– Гаара, остановись! Что с тобой!? - мне была непонятна его невиданная жажда убийства и безудержная ненависть. Это Однохвостый на него так влияет? Или он сам такой? Что я в данном случае должен делать? Зачем я пришёл к нему? Что я собирался ему сказать?
– Ты сегодня умрёшь!!! - его звонкий режущий уши голос исказился ещё сильнее и лицо начало покрываться песком. Его глаза начали преображаться, а губы растянулись в злобной, безумной улыбке окрашиваясь большими и острыми зубами. Биджу, он берёт контроль над его сознанием! Надо его остановить, в противном случае он нападёт на деревню! И вновь, мои мысли в очередной раз повернули в этом направлении. Я собираюсь атаковать собственного сына, под предлогом спасения Деревни, но это нельзя назвать ничем иным, кроме как избиением собственного ребенка и я так и сделал. Я поднял огромную волну золотой пыли и опустил её на Гаару, придавливая к земле.
– Золотой Водопад! - у него не было и шанса выстоять против этого и даже чакра Биджу ему не помогала. Я создал огромные валуны из песка и обрушил их на лежащего сына и в тот же миг вырубил его. Гаара больше не поднимался, но вокруг него появилась странная форма из песка. Моя атака, она не достигла его? Гаара был без сознания, но песок всё ещё продолжал охранять его и защищать от моих атак. Вскоре песок окончательно преобразился и над лежащим телом Гаары появилась... - Карура?! - я не мог поверить своим глазам. Гаара никогда не видел свою мать и не смог бы самостоятельно воссоздать её образ. Тогда кто? Однохвостый? Нет, такого просто быть не может, неужели..? - Карура, даже после смерти ты оберегаешь его? Я так не могу. - я больше не мог находиться рядом с ним. Я совершил слишком много ошибок и изменил своего сына до неузнаваемости. Я не в силах вернуть его назад, я не смогу этого сделать. Я не достоин назваться его отцом. - Карура, пожалуйста, продолжай оберегать его. Сделай то, чего не смог сделать я. - не завершив своё дело, я опять отступил и убежал от проблем, я никчёмен. Однако, я бы всё равно ничего не добился, было слишком поздно.