ебе настроение подпорчу, как и ты мне, впрочем.
— Ты, — он уже было хотел возмутиться, но я продолжила, не желая прерываться на полуслове. — Ты второй раз за вечер пытаешься упрекнуть меня в меркантильности. Сначала машина, теперь это. Поэтому сиди тут один, а я вызову такси и поеду домой, раз такая пляска началась.
Резко встала и пошла прочь. Но кто же мне позволил? Схватил со спины и крепко прижал к своей груди, тяжело дыша. Явно нервничает, козлик.
— Прости. Я просто боюсь снова обжечься. Все время забываю, что ты у меня особенная. Каждый раз думаю, что все это сон, и просыпаться из-за этого абсолютно не хочется. Как поверить, что ты реальна? — проводя кончиком носа по моей шее прошептал эти слова, а у меня все тело покрылось мурашками от наслаждения такой незатейливой лаской.
— Зачем верить? Вот она — я, — разворачиваюсь в его руках и кладу руки на его плечи. — Перед тобой. Я уже устала повторять это. Поэтому скажу в последний раз. Слушай и запоминай, козлик горный, — положила пальчик на приоткрывшиеся губы парня, желающего возмутиться, — не спорь. Заслужил такое почетное звание. Я хочу быть с тобой несмотря на твое состояние. Одеваешься ты в дорогие шмотки или нет, есть дорогущая машина или русский старенький автопром, раз уж он имеется, или автобус, ходим мы в рестораны или на пикник… И так далее и в таком духе. Все это неважно. Для меня самое главное — это ты. Бука или улыбаешься, смеешься или строго говоришь со мной. Мне без разницы. Мне было, есть и будет хорошо рядом с тобой. И если ты, сволочь такая, ещё раз начнешь так себя вести, я тебе обещаю, торжественно клянусь и так далее по списку, что просто уйду. Без доверия нет будущего. Поэтому если ты не готов довериться мне, может не стоит начинать?
— Стоит. Просто я реальный придурок. Обещаю, что больше этого не повторится. Я люблю тебя, Варь. Не знаю, чем все закончится, как распорядится судьба. Но одно я знаю точно. Не хочу тебя отпускать и буду рисковать. Вдруг я сейчас, отпустив тебя добровольно, потеряю самое важное и ценное в своей жизни? Нет, так дело не пойдет. Предлагаю понять и простить меня, балбеса такого и продолжить этот сказочный вечер, — и смотрит так пронзительно в глаза, что мой максимум, это положительный кивок.
И вот мы уже уплетаем за обе щеки порции шашлыка, иногда пробуя овощной салат, чтобы еда не встала комом в желудке. Шутим, рассказываем смешные истории из детства. Даже студенчество затрагиваем. Вы знали, что в некоторых институтах есть посвящение не только в студенты, но и ещё в общежитие? Лично я — нет. В нашем универе такое не практиковалось. Общежития у нас были относительно большие. Мирового престижа все же добились.
Ему даже пришлось на посвящении пройтись по осколкам босыми ногами. И он это сделал — ни единой царапины не осталось! Но увы, от «шальной пули» никто не застрахован. Один из парней напился и случайно его толкнул. К счастью он падал лицом, поэтому смог максимально удачно приземлиться. Только линия жизни была рассечена на две части. Одна часть была значительно короче другой. Я даже пошутила, что надо посмотреть возраст, в котором разрыв. Там же вроде она делится на годы. Ну и прикинуть, когда его жизнь разделится на «до» и «после».
Болтали ни о чем по сути. Просто знакомились поближе. Искали общие интересы и камни преткновений. Последних оказалось весьма мало: любим разный вид яичницы, по-разному относимся к благотворительности (я помогаю всем без разбору, а он перечисляет деньги только в фонды, считая неправильным разводить уличных попрошаек), я люблю чай, а он кофеман… Ну и так, по мелочи. По большом счету это все не так уж и критично. Разве нет?
— Как же тут красиво, — охватывая плечи руками, смотрю на луну.
Наши лица освещались её светом и отблесками свечей, будто мы переместились в старые времена. Птицы поют, сверчки трещат, слышен шум воды и шелест лёгкого ветерка… И двое влюбленных. Романтика в чистом виде.
— Это ты красивая, — обнимает меня со спины, от этого становится намного теплее, и опаляет шею горячим дыханием. — Не могу поверить, что ты существуешь. Как же я безумно рад, что меня сюда забросило и мы встретились, — и начал целовать в шею, плавно разворачивая к себе, одной рукой взяв меня за лицо. — Не хочу давить на тебя, но находится рядом и не прикасаться очень трудно. Обещаю, дам время привыкнуть к себе, но я не железный, — и сильнее прижимает к себе, дав почувствовать, о чём именно он говорит, а у меня щеки заливаются краской, хорошо, что сейчас ночь и этого не видно. — Скоро начну откровенно совращать, — и накрывает губы поцелуем, от которого начинает кружится голова.
Он не давил, приучал, ласкал. Движения губ были очень чувственными и порхающими, что хотелось продолжения, и когда в один прекрасный момент к ним присоединился язык, я легко запустила его внутрь. Вот тут и началось безумие. Меня прижимали к крепкому мужскому тело настолько близко, что я не понимаю, как это удалось. Покусывания, борьба за территорию, хоть я не оказывала сильного сопротивления. Мне нравилось это чувство мужского главенства в таком вопросе. Иногда позволяла себе перчинку, отвечая покусываниями, от чего он довольно порыкивал. Но всему приходит конец. Он с трудом оторвался от моих губ и припал лбом к моему.
— Я долго не протяну. Ты сводишь меня с ума. С того самого дня в парке. Смешная, наивная, на роликах, — и смеется своим словам, — совсем девчонка. Я даже засомневался, есть ли тебе восемнадцать. А потом пропал. И с каждым днем пропадаю все сильнее.
Больше не было разговоров. Мы словно начали понимать друг друга без слов. Да и будильник сработал, потому что он честно решил доставить меня домой до обозначенного времени. Когда подъехали, я удивилась: свет не горел. Игорь крепко обнял меня и поцеловал. Уже не так страстно, как в беседке, но все равно опьяняюще. Домой завалилась счастливая.
Глава 5
— Ну, как все прошло, рассказывай. В мельчайших подробностях, — начала подруга, усаживаясь в кресло, — я вся в нетерпении.
Мама сидела рядом, на часах девять утра, подруга уже у нас, чтобы не пропустить рассказ. Я не привыкла к такому пристальному вниманию, что уж говорить о допросах на счет свиданий? Но обе дорогие мне женщины сидели рядом и терпеливо ждали подробностей.
— Не ты одна. Я тоже вчера спать ушла до её прихода, а потом ты позвонила, сказала, что летишь, и мы все отложили, — тепло сказала родительница.
— Ну тогда тем более, уже целых двоих людей заставляешь сгорать от нетерпения. Колись давай, — воскликнула подруга, схватив в руки кружку с чаем и поджав ноги под себя.
— Да особо и нечего рассказывать. Привез меня на берег реки, там беседка крутая. Из световых приборов — только свечи. Куча шашлыка, салатик и сок. Задушевные беседы. Собственно, все, — ну а что я им расскажу? Не пересказывать же наши диалоги?
— Нет, ну так дело не пойдет. Вообще скучно, — и подруга скривилась, как будто лимон съела.
— Ну а что рассказывать? Ну что? — вот не понимаю я их — хоть убейте.
— Какой он? Сколько лет? Братья, сестры, родители… — начала загибать пальцы в кулак, — о чём-то же вы болтали? Или не болтали? — и так поигрывает бровями, что мне стало стыдно. Ладно бы одни мы были, но тут мама. И все равно мне, что уже взрослая и двадцать два недавно отметили.
— Один ребенок в семье. Про родителей ничего не рассказывал. Возраст я опять забыла спросить, — виновато посмотрела на маму, она ведь просила.
— Все хорошо, ещё успею выпытать. Ну или ты, — и немного рассмеялась.
— Работает инженером-строителем. Пока рядовой сотрудник. Мечтает стать начальником проектно-конструкторского бюро. Не получится в этой компании, будет пробовать в другой. Очень уверенный в себе, но не звездится, — начала краткую характеристику. — Есть собака, правда я пока её только на фотках видела. Веселый, добрый. Недавно машину купил подержанную, старенькую, но на ходу. Сказал, что потом купит новую, а сейчас и этой хватит. Про студенчество рассказывал. И все вроде. Больше и рассказать-то нечего.
— Ох, ну вот скучная ты. Я ей душу всегда красочно изливаю, по полчаса остановить нельзя, а она за пять минут уложилась, — и начала театрально дуть губки, стараясь сдерживать рвущийся наружу смех.
— Ну вот такая я козочка горная, — смеюсь с этой красотки.
— Так, молодежь. С вами хорошо, но мне в школу пора, консультация через час, — не стала она давить. Знает же, что самое важное я уже сказала. — Побежала. Не шалите мне тут, — и пригрозила пальчиком, как маленьким.
— Хорошо, — хором ответили.
Она явно дала нам возможность посплетничать. Какие бы доверительные отношения у нас с ней не были, но рассказать финал нашей встречи я бы точно не смогла. Стыдно что ли? Не могу понять. Может просто неудобно. Даже не представляю, как люди преодолевают этот порог стеснительности? Все прекрасно понимают, как делаются дети, но я даже не представляю, как рассказать об этом родителям. Что они скоро будут бабушками и дедушками. Мне целоваться-то неловко. А тут такое! Все же морально я ещё самый настоящий ребенок.
Взять ту же Юльку. Она куда проще ко всему этому относится. И пусть мы с ней в равных положениях, но она бы не стала так заморачиваться как я, встреть того самого человека. Игорь стал для меня очень важным: отрицать это не вижу смысла. Я уже мечтаю, что мы будем жить вместе. Родим детей. Двоих как минимум. Сына и дочку. Как получится никто, конечно, не знает, но хотелось бы так.
Как только за мамой закрылась дверь, Юлю прорвало. Она пулей подлетела ко мне и устроилась в позе по-турецки напротив меня на диване.
— Ну, а теперь колись. Вы там того-этого или пока нет? Как с ним вообще? — она только что в ладоши не потирала от удовольствия.
— Чего того? Чего этого? Юль, ты с ума сошла? Мы с ним знакомы всего ничего! О чем ты думаешь вообще? — я резко встала с дивана и начала нервно похаживать перед ней. Чего дернуло так отреагировать, сама не знаю.
— Сядь, — дернула меня за руку, и я рухнула на мягкую поверхность. — Вы оба взрослые люди, а срок знакомства вообще в таком вопросе не имеет значения. Главное, что вы нравитесь друг другу, есть взаимное притяжение. Остальное — это уже тараканы, которых травить пора, — возмущенно фыркнула подруга.