До четвертого дня рождения дети уже могут размышлять о возможных альтернативах: мне поиграть с мягкими игрушками или посмотреть книжку с картинками? Я хочу остаться на детской площадке или пойти поесть мороженого? В этот момент внутри ребенка может возникнуть серьезный конфликт, потому что он должен решиться на один вид деятельности и отказаться от другого. Иногда это приводит к «полной блокаде действий», как довольно метко сформулировала Дорис Бишоф-Кёлер[41]. Что у малыша пока отсутствует как когнитивный навык, так это способность мысленно представлять, что приятным делом можно заняться позднее в будущем: «Я могу остаться на детской площадке сейчас и потом пойти с мамой есть мороженое».
Только к четвертому дню рождения дети готовы к подобным «мысленным экспериментам». Это объясняет многие до сих пор непонятные драмы, которые родители переживают со своими малышами.
К тому же у детей низкая толерантность к ожиданию, они быстро начинают проявлять нетерпение, если что-то не получается или взрослые не могут или не хотят немедленно исполнить их желание.
Материалы исследований: тест с печеньем и эксперимент с шоколадом
Показателен результат теста со сладким: в этом эксперименте детям обещали печенье, если они сумеют не мешать маме в течение трех минут, пока она пишет письмо. Только 19 % двухлетних детей удалось не отвлекать мать. В возрасте трех лет этот показатель уже составлял 75 %, у четырехлетних же детей показатель оказался стопроцентным – именно тогда ребенок проходит важный этап развития.
Это подтверждает и другое исследование с участием сладостей: эксперимент с шоколадом[42]. Во время теста детям сначала рассказывают следующую историю:
«Ребенок кладет кусочек шоколада в шкаф на кухне. Пока он играет в другом месте, на кухню приходит мама, находит сладость и кладет ее в ящик. Как ты думаешь, где ее будет искать ребенок, когда вернется?»
Четырехлетние дети отвечают на этот вопрос логически правильно: ребенок, естественно, будет искать в шкафу. Они понимают, что малыш чего-то не знает.
А трехлетние дети, в свою очередь, обычно отвечают, что ребенок будет искать шоколад в ящике. Их Дорис Бишоф-Кёлер называет «наивными реалистами»[43]. Они еще не понимают, что их убеждения – это всего лишь предположения, которые не обязательно должны соответствовать действительности. Трехлетние дети не имеют понятия о различных ментальных представлениях и поэтому воспринимают себя как центр мира. Об этом важно знать, потому что это объясняет причину поведения малышей: почему же они часто настаивают на вещах, которые, с нашей точки зрения, нелогичны и, возможно, даже «смешны»; это также выявляет причину упрямства детей. Существует конкретное объяснение психологии развития, разъясняющее, почему ребенок этой возрастной группы думает и действует именно так: почему они отказываются чистить зубы, не хотят, чтобы их пеленали, и не видят смысла в том, чтобы снять подгузник и попытаться привыкнуть к горшку.
Объяснение таково: маленький ребенок никогда не сможет поставить себя на место родителей. Он не понимает, что от него хотят и почему у взрослых есть какие-то другие дела, кроме как проводить весь день на детской площадке.
Самый важный вывод, который родители могут извлечь из этого, – малыши никогда не хотят намеренно усложнить кому-то жизнь. Если они сотрудничают, то делают это, не зная, что тем самым облегчают повседневную жизнь родителей. Скорее эти положительные этапы и моменты – отличное доказательство доверия ребенка: он поступает так, потому что хочет быть на связи с теми, с кем у него самая тесная привязанность и кто больше всего значим для него.
Эксперимент с шоколадом свидетельствует о большом шаге в развитии, который происходит между третьим и четвертым днями рождения: внезапно у ребенка появляется возможность обдумать идею и адаптировать ее к новой реальности. Тем самым четырехлетние дети развивают способность к пониманию других. Это тоже когнитивный поворот, который не виден извне. Мозг созревает, и появляется возможность размышлять о процессах, происходящих в сознании других людей. Четырехлетний ребенок впервые переживает ситуацию, когда собственное восприятие может отличаться от ощущений других – оказывается, окружающие могут иметь иной взгляд на вещи. Это обеспечивает гибкость мышления, позволяя учитывать разные мнения; а также это возможность взглянуть на собственную точку зрения со стороны[44]. Но, конечно, четырехлетний ребенок полностью не «дозрел» до полного понимания, потому что его мозг еще продолжает развиваться и пока в течение долгого времени будет подвергаться многочисленным «перестройкам». Например, мозговые структуры, которые имеют решающее значение для управления вниманием, контроля над импульсами, расстановки приоритетов и понимания последствий, созревают только в возрасте ранней взрослости.
Несмотря на это, многие родители четырехлетних детей начинают испытывать заметное облегчение, рассказывая, что к настоящему времени уже многое могут обсуждать с ребенком, потому что он стал более вовлеченным и готовым к компромиссам. Если так происходит и в вашей семье, то, скорее всего, ваше чадо уже способно понимать других. Для всех остальных читателей и читательниц с маленькими детьми скажем просто: не теряйте надежды. Ситуация рано или поздно изменится. Ваш ребенок всему научится. Ваша же задача – терпеливо сопровождать его на этом этапе развития. Возможно, когда-нибудь наступит момент, когда вы будете даже немного скучать по своему «наивному реалисту», который стоял перед каруселью как завороженный, приходя в восторг от каждой улитки. Его мир был полон волшебства. Это связано с тем, что с развитием когнитивных способностей происходит прощание с ранним детством. У каждой стадии развития ребенка есть свои специфические задачи и свое очарование. Детство – это не состояние дефицита, из которого нужно как можно скорее выйти.
На этом этапе следует упомянуть еще одно различие: сочувствие – это не так называемое эмоциональное заражение. Кроме того, его следует отличать от принятия перспективы.
Эмоциональное заражение испытывают даже младенцы. Ребенок оказывается буквально захвачен и увлечен настроением родителей или другого малыша. Он не осознает, что на него перенеслись чужие эмоции – они переживаются как собственные. Вот почему настолько важно, чтобы люди, к которым ребенок привязан, испытывали с ним в основном радость и не забывали заботиться и о своем психическом здоровье. Не хочется, чтобы ребенок грустил и был подавлен.
Эмпатия означает сопереживание эмоциональному состоянию или намерениям другого человека, что способствует позитивной социальной (просоциальной) компетенции. Можно сказать, что это опыт непосредственного участия в чьих-то чувствах[45].
Сострадание же делает еще шаг вперед. Его можно определить как желание облегчить страдания других[46]. Иначе говоря, главное здесь не столько чувство как таковое, сколько забота.
Наконец, принятие перспективы означает понимание точки зрения другого человека, как описано в эксперименте с шоколадом (см. выше). Здесь основное внимание уделяется не сопереживанию, а рационально управляемому мыслительному процессу, который может надежно осуществляться ребенком лишь примерно с четырех лет. Что это значит, наглядно разъясняет еще одно исследование: детей спрашивали с помощью картинок, что предпочла бы их мама получить на день рождения – новое платье или куклу. Двухлетние дети, а также большинство трехлетних выбирали куклу, а четырехлетки в основном думали о платье – только в этом возрасте им удавалось встать на точку зрения матери.
Важно знать: даже притом что у каждого ребенка есть задатки всех социально-эмоциональных способностей, они будут развиваться еще не один год. Даже четырехлетний ребенок, который в принципе способен к пониманию других, не сможет или не захочет с этого момента постоянно вставать на место родителей. И эмпатию он тоже не всегда сможет проявить. Во многом все зависит от ситуации, например от того, как ребенок чувствует себя в данный момент. Он бодр и в хорошем настроении или устал и измучен? Или сейчас его просто переполняют чувства и ему не хватает сил встать на место других? Свою роль играет и симпатия. Все это знакомо и нам, взрослым, поэтому мы не должны ожидать совершенства от нашего ребенка.
Однако вы всегда должны помнить об одном: то, насколько хорошо детям удается оттачивать свои социально-эмоциональные навыки, во многом зависит от типа привязанности и от того, воспринимает ли ребенок и своих родителей как чутких и отзывчивых. Вновь вспомните о примере и любви.
ИЗ ПРАКТИКИ КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ
«Пока, мамочка, – кричит трехлетний Якоб[47], совершая дикие прыжки на кровати. – Папа сейчас отведет меня в детский сад!» Его мама сейчас лежит в постели и громко вздыхает: «Пожалуйста, не прыгай так, Якоб. У меня очень болит голова, и мне нужно немного отдохнуть». Мальчик тут же перестает прыгать и с удивлением смотрит на маму. Он опускается перед ней на колени, его лицо выражает беспокойство: «Ой, мама. Так больно?» Мама кивает. Якоб осторожно ощупывает рукой голову мамы, задумывается ненадолго, а затем говорит убежденным тоном: «Нет, мама. В голове ничего не болит, точно. Пока!» Он выбегает из комнаты и снова весело машет маме.