Безусловно, родительские разногласия могут способствовать созданию в семье атмосферы, в которой дети бессознательно настраивают маму и папу друг против друга: один родитель что-то запрещает, ребенок бежит к другому, и там его желание исполняется. Хорошо, когда взрослые отслеживают подобную динамику в повседневной жизни и совещаются с партнером в случае сомнений. Доверительная, свободная от страха атмосфера, в которой люди общаются друг с другом, – вот лучшее противоядие.
В случае продолжающихся и более фундаментальных конфликтов имеет смысл привлечь в семейную лодку человека, который станет нейтральной фигурой. Он же и будет давать консультативно-терапевтические импульсы для уважительного, более мирного общения. Демократическое единство в семье, где все имеют право голоса и заслуживают внимания, очень ценно. Однако это означает и то, что родители должны сотрудничать друг с другом по важным вопросам и представлять схожие ценности. Продолжающиеся фундаментальные конфликты в паре могут негативно повлиять на родительские компетенции. Если мать хочет кормить грудью, а отец категорически против, все усложняется. Пока один из родителей собирается «закалять» ребенка на раннем этапе жизни, предоставив ему возможность кричать, а другой хочет установить тесную привязанность, прийти к соглашению будет трудно и долго.
Часто помогает консультация, на которой мама с папой получают информацию о причинах поведения ребенка, о том, к каким последствиям для его развития приводит родительская реакция или даже ее отсутствие, а также о том, как отношения пары влияют на их связь с ребенком.
ИЗ ПРАКТИКИ КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ: РОДИТЕЛИ ЛОТТЫ
«Если мы не будем присматривать за Лоттой сейчас, скоро она начнет вить из нас веревки. Ей придется понять, что мир не крутится вокруг нее. Давай начнем устанавливать границы прямо сейчас. Ей это необходимо. Это пойдет на пользу всем нам», – сказала мать Лотты своему мужу, когда мы впервые сели друг напротив друга. Папа девочки помотал головой. Вскоре стало ясно, что он не согласен с этой формой воспитания. «Мне не хочется так поступать с ней. В конце концов, ей всего два года. Она же еще не может запомнить все эти правила», – осторожно высказался отец.
На вопрос, как родители относятся друг к другу и насколько они довольны своими отношениями, в комнате вдруг стало очень тихо. Родители ожидали советов по воспитанию детей и разъяснений по вопросу «какая форма воспитания подходит для Лотты». Они не ссорились, сохраняли спокойствие и позволяли друг другу высказаться. Несмотря на такое уважительное отношение, атмосфера вокруг была пропитана каким-то холодом и безнадежностью. Казалось, оба родителя совершенно измучены ежедневными конфликтами. «Ты балуешь Лотту», – упрекала мать. «А ты слишком строга с ней», – говорил отец. Этот фундаментальный конфликт отражался во многих повседневных ситуациях. Если Лотта больше не хотела сидеть с родителями, отец считал, что она должна встать и пойти поиграть. В конце концов, зачем держать ребенка за столом, когда он поел. Мать же хотела, чтобы Лотта оставалась сидеть, пока не поедят все. Отец считал, что Лотта должна идти в кровать, когда устанет. Мать хотела четкого времени для сна. Отец был довольно спокоен в отношении сладостей: «Пусть она съест еще немного, но зато потом не получит сладкого несколько дней. Уж лучше, чем эти постоянные мармеладные мишки в огромном количестве». Мать разрешала сладости, но считала идеальной очень маленькую порцию в день. Список этих разногласий можно было продолжать бесконечно. Родителям Лотты было нелегко избавиться от своего фокусирования на проблеме.
Было важно, что родители Лотты начали (снова) видеть своего ребенка за всеми проблемами. Со всеми его талантами, способностями и, конечно же, направлениями развития, которые нуждались в сопровождении. Лотта была чувствительным, спокойным ребенком, который в основном хорошо сотрудничал с родителями. «Она никогда не была крикливой, с ней не было трудно, как часто рассказывают о других детях», – сказали родители. Она могла занять себя самостоятельно, но могла и играть с другими малышами в яслях. Уровень ее лингвистического развития был высоким. То, что Лотта уже долгое время предпочитала отца, причиняло матери боль: «Я часто чувствую себя «плохим полицейским», который пытается подготовить Лотту к жизни. Когда она ест десятого мармеладного мишку, я считаю, что этого достаточно. И я выключаю «Свинку Пеппу», когда начинается следующая серия. Даже если Лотта потом плачет».
Первым шагом к решению проблемы стало осознанное признание родительской компетентности друг друга. Папа умел утешать и чутко реагировать на эмоциональные потребности дочери. Мама могла удовлетворять детскую потребность в исследованиях. Она научила Лотту кататься на беговых велосипедах, ходила с ней на детскую гимнастику, на игровую площадку и восхищалась способностями Лотты к скалолазанию. В эти моменты она была надежной опорой для своего ребенка.
Большое впечатление произвело то, как после этого осознания родители внезапно снова стали относиться друг к другу более эмоционально. Первоначальный холод улетучился. Пара рассказала мне о коротких эпизодах, когда они ссорились по-настоящему, но также быстро мирились. Они впервые начали прикасаться друг к другу во время консультаций – ненадолго брать друг друга за руку или ласково гладить по щеке. Зрительный контакт возобновился, и иногда они оба могли даже посмеяться друг над другом в роли «плохого полицейского» и «хорошего полицейского».
Что значительно продвинуло родителей Лотты вперед, так это осознание того, что родители могут быть разными. В этом было и преимущество для девочки: родители впервые почувствовали себя командой, которая начала более умело передавать друг другу мяч. Плачущую Лотту теперь мог лучше успокоить папа. А в лице мамы маленькая любительница приключений нашла прекрасного партнера по играм. Эта точка зрения сняла тяжелое бремя с родительских плеч – необходимость всегда хорошо откликаться на все потребности Лотты.
Вот почему, как было сказано на консультации, природой предусмотрены двое родителей. Каждый человек несет в себе ограничения. Таким образом, если в данный момент ребенок не решает вопрос с одним из родителей, то он может обратиться к другому. Важно не реагировать на это обиженно или ревниво, а великодушно признать за партнером компетентность именно в этой сфере.
Мысль о том, что для малыша может быть полезно столкнуться с разочарованиями в семье, была в равной мере полезна и для родителей. Они узнали, что таким образом развивается способность ребенка к регулированию. А чтобы ребенок принял правила жизни в социуме, важно не применять «советы и рекомендации» – нужно в первую очередь установить отношения именно с малышом. Необходимо принять горе ребенка, когда еще один мармеладный мишка выглядит лишним, с точки зрения взрослых. Решающим фактором является готовность сопровождать малыша в эмоциональных ситуациях в полном соответствии с родительскими принципами совместного регулирования.
Далее мама с папой услышали, что на протяжении многих лет растет способность ребенка справляться с тем, что не все желания можно исполнить. Тем самым можно избавиться от опасений отца в том, что привязанности будет «нанесен ущерб», когда родитель что-то запрещает или ему не хочется играть. Одновременно и у матери появилось больше понимания, как утешать Лотту, когда та грустит. Этот основополагающий принцип терпимости по отношению к другому родителю был перенесен в повседневные ситуации: когда Лотта заканчивала есть, ей можно было вставать из-за стола. Если родителям Лотты не хотелось играть, им тоже разрешалось это сказать. Если девочка уже получила достаточно мармеладных мишек, ее утешали. Тот факт, что ей разрешили убрать пакетик со сладким самой, а его не вырывали из рук, как раньше, помог малышке лучше справиться с «потерей». Когда Лотта уставала и начинала «кукситься», родители сразу же брали на себя ответственность и помогали друг другу быстро уложить дочь спать.
Мирный союз произвел на родителей ошеломляющий эффект: внезапно Лотта стала участвовать в сложных ситуациях и в меньшей степени отдавать предпочтение папе. Для мамы стало эмоциональным моментом, когда однажды вечером Лотта объявила, что сегодня ее должна уложить спать она, а не папа, как было раньше. Кроме того, Лотта вновь начала стремиться к большему физическому контакту с матерью, когда чувствовала боль или усталость. Девочка стала переключаться между родителями, и заезженные роли «плохого полицейского» и «хорошего полицейского» становились все более размытыми. Это оказалось большим облегчением для родителей, у которых внезапно снова появилась энергия на то, чтобы заняться чем-нибудь вдвоем.
Когда они впервые попрощались с Лоттой, чтобы пойти пообедать вдвоем – за девочкой в это время присматривала бабушка, – эта необычная ситуация, естественно, активировала детскую систему привязанности. Родителям было нелегко уходить, но, как оказалось, бабушка хорошо утешила Лотту, а мама с папой прекрасно пообедали вместе.
Дети счастливы, когда чувствуют, что между родителями хорошие, любящие отношения. Уже малыши замечают, когда взрослые сильно сосредоточены на своих разногласиях. Дети любят обоих родителей и, в общем-то, хотят, чтобы все были довольны. Это может привести к двойственности в поведении: ребенок может счесть напряжение за семейным столом невыносимым и поэтому больше не захочет оставаться на месте. Но при этом он еще чувствует гнев и разочарование родителя, который считает, что его представления о воспитании подвергаются сомнению, ведь уходить из-за стола неприлично. Так что ребенок возвращается, чтобы вскоре снова уйти. Это объясняет типичное «поведение нерешительности», которое заставляет родителей думать, что ребенку «нужны правила и последовательность». При этом малыш делает нечто очень логичное: он берет на себя родительскую растерянность и выражает ее своим поведением. Он становится беспомощным и беспокойным в движениях. Потому что, если у взрослых нет плана, каким образом все могло бы стать лучше, как же тогда ребенок сможет чувствовать себя в безопасности и защищенности? Такой взгляд на предыдущие конфликты был непривычен для родителей Лотты. Но со временем они превратились в настоящих профессионалов, которые все чаще веселились, рассматривая конфликты уже с точки зрения семьи, чтобы затем находить совместные решения.