сорванца. Помните: малыш еще не способен думать, классифицировать и влиять на сложные эмоциональные состояния, которые он испытывает. Кстати, обратите внимание: взрослым это тоже удается не всегда!
Легко любить ребенка, который стремится к сотрудничеству и соответствует родительским ожиданиям и желаниям. Но особенно важно именно в трудные моменты оставаться на связи друг с другом и обеспечивать ребенку безопасность: «Я люблю тебя. Всегда и безоговорочно!» Это означает и сознательную рефлексию: «Ты меня обижаешь, но я не делаю того же в ответ, потому что я взрослый и могу справиться с этими чувствами. Я возьму тебя за руку и покажу, как можно откликнуться другим способом, если ты с чем-то не согласен».
Если родителям удается сохранять эту безмятежную, любящую отстраненность, в глазах детей они обнаружат большую неуверенность, а иногда и отчаяние: «Что произойдет, если я буду так спорить с мамой или папой? Мне это можно? У меня (снова) будут неприятности? Станут ли меня любить по-прежнему, если я буду так зол?»
Сохранять спокойствие и поразмышлять о том, почему ребенок делает то, что он делает, можно с помощью дыхательного упражнения (см. также главу 8). Часто дети реагируют гневно, когда чувствуют родительскую власть – например, решать, что посещение детской площадки подошло к концу или что шоколадный батончик не будет куплен. Если сейчас присесть на корточки и оказаться на одном уровне с ребенком, это уже заметно разряжает ситуацию, потому что благодаря этому родительское тело «разговаривает», заметно снижая уровень власти (пожалуйста, еще раз ознакомьтесь с «Тезисом № 4»). Теперь, если отразить детские чувства – «Я знаю, что глупо не получить шоколадный батончик, но ты уже съел большое мороженое, а слишком много сладкого вредно для твоего животика!» – можно способствовать дальнейшей разрядке ситуации. Несмотря на то что ребенок, вероятно, все еще плачет и злится, он понимает, что к его эмоциям и желаниям относятся серьезно, а не «просто» ущемляют его. Возможно, теперь он позволит взять себя на руки или ему потребуется еще немного времени, чтобы успокоиться. Важно принять и это (подробнее об истериках читайте в главе 33).
Однако все легче сказать, чем сделать. Иногда дети просто слишком устают, а их порог толерантности низок – у взрослых все точно так же. Нормально, когда родителям трудно почувствовать безусловную любовь прямо сейчас. Когда вы ощущаете, как вместо любви охватывает грусть или гнев, важно воспринимать это как должное и не пытаться отогнать это. Полезно, может быть, внутренне сделать шаг назад и мысленно выразить свой гнев:
«Нет, я не глупая мама и не кака! Этот ребенок выводит меня из себя. Я в гневе. Я в печали. Мне хочется кричать. Или просто убежать. Чем я заслужила эту дурацкую фазу автономности и какой дурак-психолог-по-развитию еще утверждает, что это хорошо? Это уж слишком! Когда, наконец, закончится все это и можно будет разумно поговорить с ребенком?»
Такой внутренний монолог с ругательствами может принести большое облегчение, потому что вы сигнализируете своему подсознанию, что относитесь к себе серьезно. По сути, вы берете себя в руки. И это может избавить вас – и вашего ребенка – от необходимости ругаться вслух. Попробуйте так сделать. Иногда также полезно обозначить личную границу по отношению к ребенку: «Хорошо. Я подумаю о том, почему ты считаешь меня глупым». Позвольте себе взять время на размышление, потому что это первый шаг к решению конфликта.
Откровенный разговор о том, что на самом деле произошло, иногда происходит сразу, но может быть и позже. Конечно, построение этого диалога будет зависеть от различных факторов, таких как степень развития речи у детей и их собственное эмоциональное состояние. Вам и не нужна долгая дискуссия. Просто спрашивайте и оставайтесь готовыми к разговору. Так негативные эмоции не становятся табуированными: «Почему ты считаешь меня глупым? Что тебя разозлило?» Или: «Я могу понять, что тебя это разозлило». Даже на такой вопрос, как: «Что было для тебя самым плохим, когда ты так разволновался на детской площадке?» – родители часто получают поразительные разъясняющие ответы.
Эти короткие беседы имеют большое долгосрочное влияние. Для детей важно, чтобы родители были доступны в качестве любящих, не наказывающих людей с привязанностью даже в конфликтной ситуации. Иногда это может быть сложно, особенно если в детстве вы сами получили другой опыт. Тем не менее родители могут сознательно изменить эти ситуации с собственным ребенком, потому что понимают, что нет необходимости прибегать к старым репрессивным шаблонам.
Возможность давать отзывы и высказывать критику – важный шаг в развитии, и совершенно логично, чтобы ребенок мог практиковаться в этом в первую очередь в своей семье. Однако цель – делать это так, чтобы не обидеть другого. И тут снова вступает в игру родительский пример для подражания, который демонстрирует эти навыки в повседневной жизни. Это приводит к тому, что «глупые мама с папой» обычно очень скоро снова купаются в любви и столь раздраженный и расстроенный до этого сорванец уютно устраивается в родительских объятиях. Хорошо, когда родители не обижаются. В этот период чувства маленького ребенка напоминают американские горки: малыш не должен преодолевать стремительные взлеты и падения в одиночку, ему нужна внутренняя уверенность: «Мама и папа любят меня. Что бы ни случилось».
44. Мой ребенок рассказывает о том, чего не было, – что делать?
Время чтения: 2 минуты
Примерно в возрасте от двух до пяти лет у многих детей внезапно появляется склонность ко лжи, что вызывает беспокойство у родителей. «Я упал, потому что кто-то меня толкнул», – хотя вокруг никого не видно. Или: «Шоколад я не ел, его унесло чудовище».
Прежде чем родители начнут ругаться, им следует вспомнить, что дети в возрасте до четырех лет из-за развития своего мозга еще не способны воспринимать перспективу – а это необходимо для того, чтобы вводить в заблуждение сознательно. Так что ход мыслей «Если я скажу, что шоколад забрал монстр, мама не заметит, что это был я!» для них пока невозможен. Способность к «прото-лжи» впервые развивается примерно с трех лет. Дети даже могут рассказывать о чем-то, что, как они точно знают, не соответствует действительности, и с любопытством проверять, что произойдет, – хотя они не могут этого предвидеть. Так, ребенок может заявить, хихикая: «Папа – кенгуру!»
Вероятно, самая распространенная причина, по которой малыши якобы «лгут», – это то, что они действительно верят в то, что говорят. Примерно в возрасте от двух до пяти лет дети проходят так называемую фазу магического мышления, когда реальность и фантазия плавно переходят друг в друга. Тогда монстры часто прячутся под кроватью, феи ждут малыша в шкафу, а неодушевленные вещи оживают: когда идет дождь, облака грустные. У многих детей теперь есть и невидимые друзья.
На этом этапе дети уязвимы. Они верят в то, что им говорят. Этим объясняется не только то, почему они не ставят под сомнение существование Деда Мороза и пасхального кролика, но и то, почему карательное воспитание действенно: «Если ты не доешь, завтра пойдет дождь». «Если не прекратишь кричать, тебя заберет полиция». Или, как ни парадоксально: «Если не перестанешь врать, у тебя вырастет длинный нос». Такие фразы, даже если они, возможно, были сказаны в шутку, могут быть очень «успешны» у этой возрастной группы – и это трагедия. Смешиваются области, которые не имеют друг с другом ничего общего. Дети соглашаются, потому что боятся. Это адаптация, а не настоящее сотрудничество, потому что тогда оно было бы добровольным. Так что, если у взрослых проскальзывают такие фразы, важно правильно их откорректировать.
У детей сильно развиты воображение и фантазия. В идеале взрослые удовлетворяют детскую потребность в фантастических историях, например читая им вслух или совместно придумывая что-нибудь. Родители ни в коем случае не должны обесценивать детскую фантазию, говоря: «Что за ерунду ты там болтаешь?» Даже доброжелательное: «Монстров ведь не существует!» – не поможет ребенку, потому что на стадии магического мышления он знает, что они существуют, и не позволит убедить себя в обратном, а лишь почувствует себя непонятым. Теперь тот взрослый, который согласится с этим и скажет: «Идем, тогда мы отправимся охотиться на чудовищ вместе!» – возможно, вооружившись спреем от монстров (глава 11), – на вес золота! Так что, если ребенок рассказывает о волшебных существах, таких как феи, монстры и невидимые друзья, взрослые могут спокойно и заинтересованно попросить: «Расскажи еще! Это так интересно!»
Если ребенок склонен к самоуверенности в своих магических убеждениях и, например, кричит: «Я могу летать!» – ради безопасности его, конечно, надо снова вернуть к реальности. Пусть и осторожно: «Ты бы этого хотел? Да, ощущение было бы потрясающее, я уверен! Но, к сожалению, люди не умеют летать».
Полезно – как это часто бывает – спросить себя: что помогло бы мне в данной ситуации в моем детстве?
Несколько слов в заключение
Время чтения: 3 минуты
Уважаемые читатели!
Спасибо, что сопровождали нас в путешествии по этой книге и вместе стремились и к целям воспитания, основанного на привязанности и потребностях. Мы надеемся, что смогли предоставить вам полезные знания и дать рекомендации по конфликтам, которые раньше казались вам трудноразрешимыми.
Поскольку мы хотели отобразить как можно больше типичных ситуаций, которые постоянно возникают в практике консультирования, книга получилась толще, чем мы планировали изначально.