– Если ты действительно этого хочешь, Люк, то я за тебя рада, – произношу я, потому что самое худшее, что можно сейчас сделать, как мне кажется, – это расплакаться или надуться.
Более того, я даже не верю, что это сработает.
Брат смотрит на меня с облегчением, а потом начинает подпевать песне. Я вижу, как ему стало легче – он решил принять мои слова на веру, даже если мы оба знаем, что это неправда.
Очерчивать свои границы на самом деле очень трудно. Жаль, что мисс Восс не снабдила меня инструментами для этого до того, как решила перевести в другой класс физики.
– Сосредоточься, Луна!
В глаза мне затекает пот, и это очень отвлекает. Ноги горят, легкие тоже. Здесь жарко; в этой адской части Долины температура превышает, кажется, все сто градусов, и я даже могу разглядеть, как поднимается пар от газона, почувствовать, как сушит мое горло жар. Ненавижу эти дневные матчи.
Сосредоточиться.
Полузащитник, которого я не смог перехватить (второкурсник, который, скорее всего, не спал полночи, паяя схемы для роботов), отправляет мяч в ворота, но, к счастью, промахивается, и моя секундная задержка оборачивается в мою пользу. Я оказываюсь рядом с мячом, отскочившим от края штанги. Разворачиваюсь, чтобы отправить мяч в поле, и уже готовлюсь к серьезному забегу, несмотря на то, что сил у меня в запасе почти не осталось, как вдруг Маркус Феррар, наш местный магнит для фолов, врезается в меня со всего маху. Я не успеваю сгруппироваться, и сильный удар в грудину чуть не вышибает из меня дух.
– Это футбол, а не Спарта, Феррар! – кричит тренер.
Вот бы назначили пенальти, и тогда мы сравняем счет. Под давлением я показываю особенно хорошие результаты. Не многие люди могут тащить всю игру на себе, но мне это по плечу. Когда остаются только я и цели, которых действительно необходимо достичь, весь остальной мир отходит на второй план.
К сожалению, это будет не пенальти. Я вывожу мяч на поле, туда, где его уже поджидает Кай, и он тут же срывается с места. Тренер вопит, чтобы мы пошевеливались. Будто я и сам не понимаю.
Сосредоточиться.
В конце концов мне удается забить, хотя ноги сводит судорогой так сильно, что кажется, они вот-вот подкосятся.
– Эй, – окликает меня Маркус, догоняя после тренировки. – Ты как?
– Я? Я в порядке, – отвечаю я. – Как твоя голова?
– Бывало и хуже, – ухмыляется он. – Ты с нами? Мы собираемся в «Чипотл».
Мысль о буррито почти заставляет мой желудок заурчать, словно по команде.
– Не, мне нужно на робототехнику, – говорю я, и Маркус пожимает плечами.
– Ну, как хочешь, – бросает он, переходя на бег.
Да-да. Как бы соблазнительно это ни звучало, я все же предпочту второй национальный трофей по робототехнике и место в МТИ, нежели буррито.
Пробираюсь через студгородок, предполагая, что придется воспользоваться ключом от лаборатории робототехники, который выдал мне Мак на случай, если я захочу задержаться после уроков. Там полно дорогостоящего оборудования – одна только печатная плата стоит не менее десяти тысяч долларов, – но я провожу в ней так много времени, что мне вполне можно доверять.
К моему удивлению, он все еще на месте.
– Слушай, Бель, ты прекрасно справляешься с учебной программой, – говорит Мак, и я невольно замедляю шаг, оставаясь незамеченным в небольшом закутке между кабинетом физики и лабораторией. – Но робототехника – это командная деятельность. Если ты хочешь преуспеть в этой области, тебе нужно научиться быть командным игроком.
Я жду ответа Бель, но она молчит. По крайней мере, я ничего не слышу.
– Я не пытаюсь как-то выделить тебя, – продолжает Мак. – У меня состоялся точно такой же разговор с Нилам, когда она только присоединилась к нам. Ты должна понять, что все остальные в команде тоже хотят, чтобы ты добилась успеха.
– Хорошо. – Ее голос ровный и тусклый, такой же, каким он был, когда я впервые сказал ей, что она в команде. – Да, я все понимаю.
– Вот и отлично! – восклицает Мак, и я нарочито громко звеню ключами, сообщая о своем присутствии. – Луна, это ты? – кричит преподаватель, и я громко хлопаю дверью, создавая эффект, будто только что вошел.
– Да, только с тренировки, – кричу в ответ.
Мак сразу же материализуется за углом.
– Здесь Бель, она заканчивает лабораторную, – сообщает он, жестом указывая себе за плечо. – Но я ухожу через пятнадцать минут.
– Если хотите, я могу запереть дверь сам, – заверяю его я. – Мне не нужно ничего из крупного оборудования.
Мак пожимает плечами.
– Ты знаешь правила: никакого огня, тяжестей, острых предметов…
– Только софт, – повторяю я, положа руку на сердце. – Слово скаута.
– Луна, я ведь знаю, что ты не был скаутом, – вздыхает Мак, изображая недовольство, но на обратном пути в класс усмехается.
Я подсоединяю наушники с шумоподавлением и запускаю программу для проектирования, чтобы проверить кое-какие изменения, которые набросал, прежде чем вступить в спор с Нилам завтра. Почти сразу же приходит сообщение от Дэша, что-то о начос с десертом, которые он только что изобрел, но я игнорирую его.
Потом кто-то хлопает меня по плечу, и я подскакиваю.
– Господи, извини, я не хотела тебя пугать, – оправдывается Бель, отступая на шаг назад, когда я резко поворачиваюсь к ней на стуле. Я ставлю на паузу Skrillex, который обычно слушаю во время кодирования, и слышу конец ее фразы: – …что-то вроде расстройства концентрации внимания, да?
Я снимаю наушники.
– Что?
– Да неважно, – бормочет она.
Сегодня на ее веках фиолетовые блестки, а в ушах пара разных сережек: на одной болтается полумесяц, а другая представляет собой крошечный меч, похожий на кинжал.
– Я закончила свою лабораторную. Мак просил сообщить тебе, когда я буду уходить.
– Хорошо, – отвечаю я и отворачиваюсь, чтобы снова надеть наушники, но Бель не двигается с места. – Что-то еще?
Она молчит, уставившись в экран моего компьютера, и я громко вздыхаю.
– Ну, что?
Бель колеблется, по меньшей мере, секунд тридцать, прежде чем произнести:
– Не думаю, что эта сварка выдержит.
– Что-что?
– Мой отец как-то делал подобное. Любая нагрузка, и вот тут все развалится. – Бель показывает на часть конструкции. – Но выглядит круто, – добавляет она и отворачивается.
И мне очень хочется, чтобы эта девчонка ушла, но какая-то часть меня ощущает настоятельную потребность удержать ее.
– А что бы сделала ты? – спрашиваю я, и она застывает на месте.
– Эм-м-м… Дай подумать.
Бель оборачивается через плечо, чтобы снова заглянуть в мой экран, и мне начинает казаться, что она лукавит. Она точно знает, что бы изменила в конструкции, но явно не собирается делиться со мной этой информацией. Неожиданно я начинаю жалеть, что не дал ей уйти.
Именно эта ее черта и заставляет меня жалеть о своем решении взять ее в команду. Бель не глупая, но ничего не предлагает.
У меня создается впечатление, что она ведет какой-то внутренний монолог о том, насколько ей не по душе мои идеи, но, похоже, выдвигать свои собственные не желает.
– Знаешь, Мак прав, – говорю я. – Это командная деятельность.
Она бросает на меня раздраженный взгляд.
– Теперь и ты будешь читать мне нотации?
– Не без причины же.
Бель поджимает губы.
– Он хороший учитель, – объясняю я. – И если тебе нужна помощь, то все, что тебе требуется, – это просто попросить.
– Да неужели?
Ее тон неожиданно резок, и я недоуменно моргаю.
– Что, извини?
Она пристально смотрит мне в глаза.
– Когда ты сам просил Мака о чем-нибудь?
– Что?
– Ни разу, – отвечает она за меня. – И да, может быть, потому что ты умнее или одареннее всех нас, но, может, это не так? Может быть, он уже давно решил, что не даст тебе отстать. Но ты же этого не замечаешь, верно? Ты привык, что тебе все дается проще. Что тебе не нужно ни о чем просить и все приходит к тебе само.
Ее слова кажутся мне несправедливыми, и я даже слегка расстраиваюсь, когда понимаю, что крыть мне нечем.
– Если тебе трудно дается материал, или ты не успеваешь по робототехнике…
– Я не испытываю никаких трудностей, – огрызается она.
– Ладно, как хочешь, я просто…
– Это слабый шов, – внезапно заявляет она, приближаясь к экрану. – Нельзя просто соединить два куска металла и ждать, что они будут держаться на честном слове. Если ты хочешь, чтобы что-то было прочным, оно должно иметь надежную опору.
– Ладно, отлично, – отвечаю я, поскольку Бель, очевидно, просто хочет со мной подискутировать. – Ты же видела, как я работал над этой конструкцией на прошлой неделе. Почему ничего не сказала тогда?
– Чтобы ты заткнул меня, как заткнул Нилам? Или чтобы Мак прочитал мне лекцию о том, что я должна быть командным игроком? – Она насмешливо улыбается. – Нет уж, спасибо. Ты ясно дал понять, что мой вклад не требуется.
– О чем ты… – начинаю я и замолкаю, вдруг сообразив, что она, должно быть, говорит о том своем предложении, которое внесла в конструкцию бота на моей вечеринке. Если, конечно, ее двусмысленную пантомиму вообще можно назвать предложением. – Ладно, во-первых, я не уверен, что это можно было расценивать как вклад…
– Да ладно, – бурчит она, теребя серьгу с мечом. – Ты же понял, что я имела в виду!
Она права, я понял, но сейчас мне совершенно не хочется это признавать.
– Мы никого здесь не затыкаем, а просто…
– Я не вижу смысла продолжать этот разговор.
Слушать меня она явно не желает.
– Окей, разработай тогда какую-нибудь элементарную концепцию, а завтра мы проведем голосование, – предлагаю я. – Если ты считаешь, что проблема во мне, то давай узнаем, что думают остальные.
Выражение ее лица снова становится напряженным.
– Да как скажешь, – отвечает Бель.
Я принимаю ее ответ за согласие и отворачиваюсь.