де им жить и сколько тратить, – в его власти. Роберт Кэмбурн даже пригрозил, что лишит их содержания, если они покинут его дом. Но почему? Господи, почему?
«Ты не Роберт, – думала Фоли. – Ты не тот, кого я так любила. Роберт не был жестоким».
Что ж, по крайней мере не стоит опасаться, что она снова в него влюбится. Вся ее любовь как по волшебству превратилась в жгучую ненависть к этому холодному, бессердечному, властному человеку. Он распоряжается ими так, словно они – его собственность! Правда, были минуты, когда ей показалось, что…
Нет, это всего лишь воображение. Однажды оно уже сыграло с ней злую шутку: она решила, что ей удастся его понять и проникнуть в его душу.
И все равно ее тянет к нему, несмотря ни на что. Она вспоминала его последнее письмо и то, как он улыбнулся ей, – едва заметно, но так тепло.
Да, он снова ее околдовал. Сейчас она напоминает пташку, оцепеневшую под ледяным взглядом змеи. Нет, она уже слишком стара для таких потрясений – для любви, ненависти и прочей чепухи. Надо было взять с собой миссис Кауч – советчица из нее никудышная, зато прекрасная компаньонка.
«Для любви – стара, на роль матери взрослой дочери тоже не гожусь», – с грустью думала о себе Фоли.
В дверь постучали, и она решила, что это Мелинда.
Но в дверях появилась горничная и, почтительно присев в реверансе, подала ей письмо и тут же удалилась.
«Сэр Говард Дингли и леди Дингли сегодня оказали нам честь и будут у нас обедать. Надеюсь, это вас развлечет. Роберт».
– Потрясающе! – хмыкнула Фоли. – Лучше бы отпустил нас в Лондон – других развлечений нам не надо!
Одно хорошо – это немного развеселит Мелинду. Фоли достала из шкатулки жемчужные украшения, которые падчерица давно просила дать ей поносить.
Они вошли в гостиную. Мелинда что-то щебетала про ленточки для новой шляпки, Фоли кивала и улыбалась. Мелинда выглядела потрясающе, как всегда: сияющие глаза, жесты и походка исполнены грации. Фоли смотрела на падчерицу с восхищением и затаенной грустью. Нет, нельзя допустить, чтобы Мелинду лишили сезона. Надо преодолеть все препятствия на пути в Лондон.
Роберт ждал их, стоя у камина и заложив руки за спину. Элегантный черный фрак придавал ему светский вид, но глаза – серые, обрамленные темными ресницами, – смотрели с холодно-бесстрастным интересом охотника.
Встретившись с ним взглядом, Мелинда осеклась на полуслове.
– Добрый вечер, сэр, – промолвила девушка, присев в реверансе.
– Добрый вечер, мисс Мелинда, – радушно поприветствовал он и перевел взгляд на Фоли, которая слегка склонила голову и опустила глаза. – Добрый вечер, мадам.
Он поднес ее руку к губам, но не поцеловал, а только слегка сжал ее пальцы и вложил в ладонь бутон желтой розы.
Мелинда ахнула. Фоли не знала, что сказать, и обрадовалась появлению Лэндера, который объявил о приезде гостей.
Сэр Говард сразу понравился Фоли: он напомнил ей Чарлза – сухопарый, подтянутый, но одет немного неряшливо. И все же выглядит импозантно – на вид ему чуть больше сорока, несмотря на седину в каштановых волосах. Она приветливо улыбнулась ему и сделала книксен. В ответ он подмигнул ей и добродушно усмехнулся – такое впечатление, что они знают друг друга всю жизнь. Леди Дингли с ним не было.
– Она приносит свои глубочайшие извинения, – весело объявил сэр Говард. – Ей нездоровится. Жалуется на головную боль.
Фоли и Мелинда выразили приличествующее случаю сожаление, но сэр Говард их перебил:
– Ничего особенного – погуляет на свежем воздухе, и все пройдет. Так я ей и сказал, а она надулась.
– Конечно, если вы так грубы с ней, – заметила Фоли. – Дамы любят, когда им сочувствуют.
– Груб! Ха!
– Удивляюсь, как джентльмены не могут этого понять, – покачала головой Фоли. – А вы, мисс, чересчур дерзкая особа для своих лет.
– Благодарю вас, сэр! Вы очень любезны! – кокетливо улыбнулась Фоли.
Роберт наблюдал за Фоли, стоя у камина. Ее невинный флирт привел его в бешенство, но, глядя, как искрятся смехом ее глаза, он почувствовал, что сердце забилось быстрее.
– Надеюсь, ваши дочери здоровы, сэр Говард? – холодно осведомился он.
– Здоровы, здоровы! – ответил гость. – Чтоб они все улеглись в постели с головной болью!
– Сколько же у вас детей, сэр? – со смехом спросила Фоли.
– Поверите ли? Семь дочерей! – воскликнул сэр Говард.
«Неудивительно, что леди Дингли притворилась больной», – подумала Фоли. Она покосилась на Роберта, взгляды их встретились. По губам его промелькнула плутоватая улыбка, совершенно преобразившая его лицо.
– Ах, как хорошо! – сказала мисс Мелинда. – Будь у меня столько сестер, я была бы счастлива!
– Да берите хоть всех, – предложил сэр Говард. – У нас их с избытком.
Вошел Лэндер и пригласил всех к столу. Роберт подошел к Фоли, но сэр Говард опередил его и предложил ей руку, весело заметив мимоходом, что мистер Кэмбурн не будет на него в обиде и позволит сопровождать миссис Гамильтон в столовую. Фоли приняла предложение с радостью и, проходя мимо столика, положила бутончик розы.
Роберт взглянул на розу, потом поднял глаза и увидел, что мисс Мелинда смотрит на него с любопытством. Он предложил ей руку и повел в столовую.
Когда дамы заняли свои места, сэр Говард уселся в кожаное кресло и осмотрелся.
– И кто только вырезал этих тварей? – заметил он, разглядывая драконов. – Я бы рядом с ними и дня не прожил!
– Мы не осмеливаемся обсуждать убранство комнат, сэр Говард, – с улыбкой ответила Фоли. – Нашему хозяину драконы не нравятся. А я в восторге от Ксеркса и Босуэлла.
– Мама! – укоризненно промолвила Мелинда.
Сэр Говард откашлялся и обратился к хозяину, восседавшему на противоположном конце стола:
– Вы охотитесь, сэр?
– Нет. Я был на охоте всего несколько раз, – ответил Роберт.
– Жаль, жаль… У меня неплохие гончие. Думал, вам будет интересно на них посмотреть.
При мысли о том, что ему надо покинуть дом, Роберт похолодел.
– У вас большая свора? – спросил он, чтобы переменить тему.
– Около двадцати пар гончих. Количество взамен качества – так, кажется, говорят, миссис Гамильтон? А вы любите собак?
– Ну конечно, – ответила Фоли. – Но после смерти нашего любимца я больше не заводила животных.
– Брэнди был самым умным псом на свете, – заявила Мелинда.
– Да что вы? – усмехнулся сэр Говард. – Быть этого не может! Моя Мэгги была лучше всех. Она могла привести домой заблудившегося барашка из соседнего графства, спасти тонущего ребенка, а потом выловить в пруду его тапочки! Скажите, был ли способен на такое ваш Брэнди?
Фоли и Мелинда рассмеялись.
– Нет, наш Брэнди был не таким талантливым, – улыбнулась Фоли. – Но он клал свою лапу мне на колено и заглядывал в глаза, как бы говоря: «Сейчас я скажу тебе что-то хорошее». Его все очень любили.
– Да, – неожиданно промолвил Роберт, и все обернулись к нему. – У меня тоже была собака, – добавил он, заметив обращенные на него изумленные взгляды.
– А у нас дома их полно, – сказал сэр Говард. – Не доверяю я тем, кто не любит собак.
Фоли взглянула на Роберта. Он смотрел прямо перед собой и почти не дышал.
«Не думай об этом. Не думай, не думай!» – мысленно твердил он себе.
– А лошадей вы держите? – продолжал расспрашивать хозяина сэр Говард. – В Камдене продаются две лошадки серой масти – может, вам они подойдут? Запряжете их в фаэтон, к примеру.
– Благодарю вас, – сдержанно промолвил Роберт. – Я об этом подумаю.
– Мисс Гамильтон, меня попросили узнать, сколько вам лет! – воскликнул сэр Говард, стукнув кулаком по столу. – Меня на порог не пустят без этого.
– В июне мне исполнится девятнадцать, сэр, – ответила Мелинда.
– Прекрасно, прекрасно! – заметил сэр Говард, положив себе баранины. – Одной из моих дочек тоже девятнадцать. Я купил ей гнедую лошадку. Мои девочки – отличные наездницы! А мисс Гамильтон нравится ездить верхом? – обратился он к хозяину дома.
Роберт в замешательстве уставился на гостя, как будто тот говорил на иностранном языке и требовалось время, чтобы осмыслить его вопрос.
– Не знаю. Я не интересовался.
– Ваши дочери поедут в Лондон, сэр Говард? – спросила Мелинда.
– Ха! Их матушка непременно своего добьется – она большая мастерица по части семейных сцен.
– Надеюсь, там мы с вами и встретимся, – сказала Мелинда.
– А вы тоже туда едете? – спросил сэр Говард у Фоли с явным интересом, который Роберт не мог не заметить. Фоли обратила на сэра Говарда печальный взгляд.
– Нет, – сухо ответил за нее Роберт. – В город они не поедут. Миссис Гамильтон и мисс Мелинда будут жить здесь.
Мелинда побелела как полотно и испуганно взглянула на Фоли.
– Обсудим это позже, – сказала та.
– Так мы никуда не поедем? – воскликнула Мелинда.
– Поговорим об этом потом, дорогая, – спокойно повторила Фоли.
– Нет, я хочу знать сейчас! Мы едем или нет?
– Мелинда…
– Значит, не едем! Я все поняла!
– Дорогая, послушай…
– Не может быть! – задохнулась Мелинда. – Ты позволила ему себя убедить? Просто не верится!
– Я тебе все объясню потом, дорогая.
– Что тут объяснять? Что мы не едем?
Фоли выразительно склонила голову в сторону сэра Говарда, но Мелинда уже не воспринимала никаких намеков.
– Я так и знала! – прошипела падчерица. – Он тебя уговорил! И ты согласилась – из-за сорока тысяч фунтов!
– Мелинда! – Голос Фоли дрогнул.
– Мне все равно! Пусть все слышат! Это жестоко, несправедливо! Ненавижу тебя!
– Это я так решил, – холодно промолвил Роберт. – Ваша матушка ни при чем.
Мелинда повернулась к нему и вперила в него горящий ненавистью взгляд.
– Какое вы имеете право вмешиваться в мою судьбу? – выкрикнула она. – Где вы раньше были? В Индии! Жили во дворце, как набоб! Вам нет до меня никакого дела! И на всех вам наплевать, кроме самого себя!
Она вскочила, размахивая руками, и нечаянно опрокинула бокал с вином. Бокал стукнулся о подсвечник, разбился, и его осколки разлетелись во все стороны, а по скатерти растеклось темно-красное пятно.