Что ждет их в Лондоне, Роберт не знал. Возвращаться в Кэмбурн-Хаус рискованно – неизвестно, кто пытался их погубить. И Фоли теперь тоже не оставят в покое, и Дингли (если он не был замешан в этом с самого начала).
Но прежде всего надо найти какой-нибудь постоялый двор – Фоли замерзла. Деревня казалась странно знакомой, хотя в ней не было ничего примечательного: грязная дорога, покосившиеся от времени домики, у канавы кудахчут куры. В палисаднике у одного из домиков цветут желтые нарциссы.
Роберт сразу же узнал это место и мысленно возблагодарил небеса за оказанную милость. Он попросил фермера остановить повозку у постоялого двора с вывеской «Хайфлайер».
– Мы пока поживем здесь, – сказал он, спрыгивая с повозки в грязь.
– Вы с ума сошли? – воскликнул Дингли. – Нам надо в город – поскорее найти врача!
– Идите за мной.
– Нет! – заупрямился сэр Говард и крикнул кучеру: – Езжайте дальше!
– Фолли, – позвал Роберт.
Она подняла голову и взглянула на него. Глаза ее казались огромными на исхудавшем бледном лице.
– Фолли, нам лучше остановиться здесь, – сказал он ей. Фоли кивнула, протянула ему руки, и Роберт помог ей спуститься. Она дрожала всем телом.
– Это безумие! – продолжал возмущаться Дингли. – Вы за это ответите, Кэмбурн!
– Замолчите, Дингли! – отрезал Роберт.
Он повел Фоли в дом через палисадник с веселенькими нарциссами. К его немалому облегчению, их встретила хозяйка, вязавшая у окна с безмятежной улыбкой на лице.
– Джентльмен из Калькутты! – воскликнула она, поднимаясь с кресла-качалки.
– Мэм, вы помните, я рассказывал вам о леди, с которой переписывался? О той, кого я люблю?
Хозяйка закивала головой. Роберт едва успел подхватить на руки потерявшую сознание Фоли.
– Вот это она и есть, – сказал он хозяйке.
– Боже правый! – засуетилась та. – Что вы с ней сделали? Неудивительно, сэр, что бедняжка вас отвергла!
Как долго она спала? Как она здесь очутилась? Фоли понятия не имела. Она проснулась в теплой мягкой постели – все это было похоже на чудесный сон. Правда, кошмарные видения, всплывающие в сознании, – вовсе не плод больного воображения. Плавучая тюрьма, шлюпка и отвратительный запах – все было наяву.
А сейчас комната залита солнечным светом, и у кровати на столике стоит кувшин с букетиком нарциссов.
Фоли села в постели. На ней были чья-то просторная ночная рубашка и чепчик с оборочками. Она осторожно ощупала повязку на голове и поморщилась. Волосы в жутком беспорядке – грязные, спутанные. Их теперь ни за что не расчесать!
«Мелинда!» – вспомнила Фоли, отбросила стеганое одеяло и вскочила с постели. Голова у нее закружилась, и она ухватилась за столбик кровати и постояла так немного, потом вышла в коридор.
Из общей комнаты доносились громкие голоса. Там горел камин, на полках стояли бутылки и кружки. Роберт и сэр Говард сидели за столом и о чем-то яростно спорили.
Едва Фоли появилась в дверях, оба умолкли и с удивлением воззрились на нее. Черно-белый пес, дружелюбно виляя хвостом, подошел к ней и обнюхал ее подол.
– Вам нельзя вставать! – сказал Роберт, выходя из-за стола. – Миссис Молони!
– Надо сообщить Мелинде, что мы в безопасности! – перебила его Фоли. Сэр Говард подошел к ней и взял ее за руку.
– Мы как раз собирались это обсудить, дорогая. А вам необходимо прилечь.
– Ах, она встала с постели? И разгуливает босиком в одной ночной рубашке! – запричитала женщина, вернувшаяся в комнату из кухни. – Ну-ка, пойдем в спальню, дитя мое. Не стоит показываться джентльменам в таком виде!
Не успела Фоли возразить, как снова очутилась в спальне. Миссис Молони уложила ее в постель и подоткнула простыни.
– Может, выпьете немного бульона?
– Умираю от голода! – призналась Фоли. – Я бы сейчас и от жаркого не отказалась! Хозяйка рассмеялась:
– Вот и славно. Значит, вы не больны.
– А я никогда не болею, – заявила Фоли.
– Передам это джентльменам. Я им говорила, что вы отогреетесь и лихорадку как рукой снимет, но они так беспокоились за вас. Один говорил, что надо вызвать доктора, другой был против. Чуть не подрались!
– О Боже! – пробормотала Фоли. – Я слышала, как они спорили.
– Да, было дело, – сухо подтвердила миссис Молони.
– Можно мне принять ванну? – спросила Фоли, устало откинувшись на подушки. Хозяйка усмехнулась:
– После ваших приключений помыться не помешает. Скажу служанке, чтобы согрела воду. А вы пока отдыхайте. И бульон вам приготовлю.
Фоли кивнула и погрузилась в сон.
Проспав несколько часов, Фоли наконец приняла ванну. Запах зловонной тюрьмы преследовал ее, и выносить его уже не было сил. Помывшись, она нарядилась в воскресное платье миссис Молони, которое оказалось слишком просторным, и накрахмаленный кружевной чепчик. Волосы она тщательно вымыла и расчесала.
– В таком наряде вы на служанку похожи. Но так лучше, чем в красном мундире, – заметила миссис Молони. – После бульона вы не жаловались на желудок, а потому можете теперь попробовать пирог. Но у меня нет отдельной комнаты – придется вам посидеть с джентльменами в комнате для посетителей.
Роберт и сэр Говард сидели за столом в закутке у камина и при виде ее встали и поклонились. В мешковатых фермерских сюртуках они выглядели до смешного нелепо.
– Мы так волновались, дорогая, – мягко промолвил сэр Говард, протягивая ей руку. – Присаживайтесь, вам нельзя перенапрягаться.
– Я прекрасно себя чувствую, – сказала Фоли, присев на скамью. – Только голова немного кружится. Теперь мы можем ехать домой. От Мелинды нет вестей?
Сэр Говард скрестил руки на груди и хмуро покосился на Роберта.
– Нет. Мистер Кэмбурн считает, что нам лучше пока оставаться здесь.
Он произнес это с нескрываемым презрением, как будто решение Кэмбурна было продиктовано трусостью. Фоли вопросительно взглянула на Роберта. Издевательские намеки Дингли он оставил без внимания и тихо промолвил:
– До сих пор нам везло. Но как будут дальше разворачиваться события, никому не известно. Не хотелось бы оказаться на дне реки.
Фоли кивнула – она хорошо помнила, что вода в реке ледяная.
Миссис Молони поставила на стол блюдо с горячим пирогом.
– Вот, деточка моя, покушай. Пирог с ветчиной, только что из печи. Я не стала добавлять в него карри, – сказала она Роберту. – Вдруг ей не понравится?
– Вы очень любезны. Мы у вас в долгу.
– Ну нет – вы же дали мне золотую гинею, а у меня до сих пор не нашлось сдачи. Если что нужно будет, лапочка моя, зови. А я пока пойду послежу за цыплятами, что жарятся для джентльменов.
Как только хозяйка удалилась на кухню, сэр Говард не выдержал:
– Целая гинея! Где, черт возьми, вы ее взяли?
– Украл, – спокойно ответил Роберт.
– Ну да, конечно. Вы окончите свой жизненный путь на каторге.
– Один из нас точно там окажется, – парировал Роберт. Фоли разрезала пирог.
– Пахнет аппетитно! – весело заметила она. – Как вас здесь кормят?
– Прекрасно! – ответил Роберт.
– Сносно, – пробурчал сэр Говард.
– Вкусно, – оценила Фоли, откусив кусочек. – Впрочем, в нашем положении любая еда сгодится. Довольно с меня приключений. Так когда мы пошлем весточку Мелинде и леди Дингли? Они наверняка с ума сходят от тревоги!
– Фолли… – начал Роберт, вертя в руках столовый нож. – Скажи, что ты помнишь о той записке?
– О какой записке? – удивилась она.
– С приглашением в Воксхолл. – Роберт переводил взгляд с нее на Дингли. – Эта записка каким-то образом попала ко мне.
Фоли нахмурилась и покачала головой:
– Воксхолл помню, фейерверк тоже. Но… разве я писала письмо?
– Ты же сама сказала мне – еще там, на корабле. Не помнишь? Сказала, что написала записку сэру Говарду.
Фоли растерянно посмотрела на Дингли, но тот молчал.
– Правда? – Она прикусила губу, тщетно пытаясь восстановить в памяти недавние события, но в голове мелькали отрывочные картины, словно выхваченные из тьмы яркой вспышкой фейерверка. – Записку я не помню. А я правда ее написала?
– Правда, – подтвердил Роберт.
– А вдруг это было подложное письмо? – вмешался сэр Говард. – Как она могла написать письмо мне, а переслать его вам?
– Нет, это было ее письмо, – уверенно возразил Роберт.
– Вы хорошо знаете почерк миссис Гамильтон? – насмешливо осведомился Дингли.
– Да, знаю! – выпалил Роберт.
– Но почерк можно подделать.
– Писала она – в этом нет сомнений.
– Почему вы так уверены в этом?
– Потому что оно пахнет так же, как и все остальные ее письма! – вспылил Роберт. – Поверьте, Дингли, писала она!
Фоли потупилась, занялась пирогом и вдруг ахнула:
– Роберт! Моя шаль! Она была на мне в Воксхолле!
– Я знаю, – кивнул он.
– Там, на судне – ее не было на мне?
– Нет. И твоих украшений тоже. Боюсь, они исчезли навсегда.
– Я потеряла голубую шаль! – горестно воскликнула Фоли. Сейчас ей казалось, что хуже этого ничего и быть не может, – как-то сразу стерлись из памяти ужасы недавнего тюремного заключения. Она готова была вернуться на судно и обыскать все камеры, чтобы только ее найти.
– Наверняка ее стащил Кэмбурн, – съязвил сэр Говард.
– Что за вздор вы несете! – вскинулась Фоли. – Мистер Кэмбурн ее не крал – он мне ее подарил!
Сэр Говард оторопел.
– Кэмбурн подарил вам шаль? Прошу прощения, я чего-то не понимаю, – обратился он к Роберту. – Она ваша…
– Прекратите ваши грязные намеки! – ощетинилась Фоли. – Он прислал мне шаль много лет назад из Индии. Это была моя любимая шаль – я всегда носила ее, когда мне было плохо. – Она смущенно взглянула на Роберта. – Мне нравилось, как она пахнет.
– Ну и обоняние у вас обоих! – поразился сэр Говард.
– К несчастью! – огрызнулся Роберт. – От вас несло, как из помойной ямы, когда мы вытащили вас из трюма.
– Боже правый! Это было ужасно, – невольно улыбнулась Фоли.
– Благодарю покорно! В следующий раз пусть кто-нибудь другой вылавливает вас из Темзы!