ки.
– У вас не будет мелочи? – спрашивает ее продавец.
– Будет, – отвечаю я, протягивая ему горсть монет.
– А, это ты? – улыбается Пия. Выглядит она сегодня получше.
– Хорошая погода. Солнышко.
– После работы мы хотим пойти с Лизой выпить. Пока еще не знаем, куда. Пойдешь с нами?
– Конечно. С удовольствием.
– Тогда я тебе сообщу, куда мы идем, когда мы окончательно определимся.
– Ладно. Ты сейчас в консульство?
– Да. Выходила купить фруктов.
– Тогда я тебя провожу.
– О, смотри, вот идет Киммо – наш новый сотрудник. Он только сегодня приехал из Финляндии и пока ему негде жить. Я пообещала, что несколько дней он сможет пожить у меня. Кая сейчас нет, поэтому в квартире много места. Потом ему что-то найдут.
Она что-то говорит по-фински подошедшему к нам высокому молодому дистрофику в костюме и в галстуке, а затем представляет нас с ним друг другу. Мы все вместе доходим до консульства и расстаемся до вечера. Они возвращаются на службу, а я – домой, так и не купив продуктов и пива. Придя домой, я звоню Гульнаре.
Гульнара рада моему возвращению и согласна приехать хоть сейчас, сделать массаж и отдать купленные для меня травки для чистки печени. Ну, что ж, я соглашаюсь – массаж должен меня расслабить и привести в форму. Кроме того, от Гульнары можно будет узнать агентурные данные, ведь она наверняка плотно общалась с Пией, пока меня не было.
– За это время мы виделись всего пару раз. Один день Пия даже не выпила после работы пива и ела только растительную пищу.
– Думаю, она мне об этом писала. Написала, что делает чистки. Я решил, что это чистки печени.
– Нет, – улыбается Гульнара. – Это был всего лишь один день без пива.
– Понятно. Не знаю, что мне и делать.
– Сейчас Кая нет и ваши отношения должны наладиться.
– Они наладились еще перед моим отъездом. Мне казалось, что все будет опять по-прежнему. Она писала мне хорошие письма. Когда же я приехал назад, стали происходить странные вещи.
– Вы уже виделись?
– Да, в понедельник. Сегодня тоже, случайно на улице.
Договорились встретиться после работы – пойти куда-нибудь выпить.
Она сейчас страшно пьет. В понедельник на ней лица не было.
– Она не звонила мне почти целую неделю. Последний раз – это было в среду или в четверг, позвонила и сказала, что ей нужно собирать и отвозить Кая. Обещала объявиться сама, но пока что не объявилась.
– Кстати, мне надо ей позвонить, узнать, куда мы пойдем.
– Еще не знаю, – говорит Пия. – Я пока задерживаюсь на работе и позвоню тебе, когда соберусь уходить.
– Я начну чистить печень уже в пятницу, – говорю я Гульнаре. -
Завтра устрою себе разгрузочный день, а в пятницу сделаю первую чистку.
– Володя, главное – соблюдать инструкцию, как пить оливковое масло, как глотать травы, как делать клизмы.
– Хорошо, с клизмами я постараюсь не промахнуться.
Пия звонит мне в половине шестого, когда терпение мое начинает лопаться.
– Приходи через полчаса в "Wooden Pub", ты знаешь, где это.
Встретимся там под зонтиками на террасе.
В шесть я сижу под зонтиком "Wooden Pub'a", пью пиво и смотрю, как работает трактор на моей перерытой улице, что-то раскапывая в глубине грубо вскрытой дороги. Мне хорошо видно почти до самого консульства, но оттуда пока никто не выходит. Время идет к семи, но я терпеливо жду. Когда я решаю взять еще одну кружку пива, на горизонте появляются Тимо и Киммо.
Тимо и Киммо медленно приближаются ко мне, о чем-то споря.
– Привет, Владимир! – машет мне Тимо. – Пия и Лиза подойдут позже, они все еще в консульстве.
– Много работы?
– Работы?
– Они настоящие трудоголики!
– Трудоголики-алкоголики! Как ты меня насмешил, Владимир! Много работы! Ха! Да они там празднуют! Пьют! Понимаешь? Трудоголики-алкоголики! – Тимо хохочет над собственным каламбуром. Alcoholics-workaholics. Звучит довольно удачно. Мы говорим по-английски.
– А что, сегодня какой-нибудь финский праздник?
– Конечно! Первый солнечный день лета!
– Все ясно.
Пия с Лизой присоединяются к нам уже изрядно пьяными. Разговор идет ни о чем. Как надоели мне все подобные разговоры. Хотя и поддерживаю беседу, мне скучно. Глупые шутки, много раз рассказанные анекдоты. Мне же нужно переговорить тет-а-тет с Пией, разговорить ее и попытаться что-то выяснить, что-нибудь, что возможно.
Я хорошо помню наставление матери – ее не пугать и в лоб ее ни о чем не спрашивать. Я действую осторожно, как сапер на заминированном поле, делая вид, что ничего не знаю и ни о чем не догадываюсь. Я стараюсь быть с ней поближе, но она ловко избегает диалога, перебрасывая любое мое поползновение в общую беседу.
Когда Лиза с Тимо удаляются, мы остаемся втроем и переходим на русский. Киммо говорит довольно сносно, он объясняет мне, что прибыл по контракту на полгода для канцелярской работы, а потом посмотрит и решит, оставаться ли ему дольше.
– Ладно, – Пия встает. – Мне надо позаботиться о Киммо. Мы идем домой.
– Мы поедем в субботу в Царское Село?
– А ты хочешь?
– Я же говори, что хочу.
– Тогда созвонимся ближе к субботе.
– А сегодня вы никуда вечером не пойдете?
– У тебя что, нет никаких планов?
– Почему же – нет? Есть, конечно. Я иду на девять на экспериментальную оперу, она закончится в начале одиннадцатого, а потом можно было бы пойти в клуб или выпить.
– Посылай мне текст-мессидж, когда освободишься.
– Хорошо, пока! Увидимся позже!
Смотрю на часы – начало девятого. До Невского я пройдусь пешком, прогуляюсь. С Ольгой мы встречаемся прямо там, перед немецким лютеранским собором Петра и Павла, где состоится премьера оперы "Якоб Ленц". Ольге дали два бесплатных билета. Но в клуб потом я ее не возьму, отправлю домой, отсыпаться перед рабочим днем, а сам встречусь с Пией. От Ольги мне никак не избавиться – она звонит каждый день, выступая с различными инициативами. По-видимому, она решила меня завоевать. У нее нет шансов, я ей об этом сказал, но она не приняла мое заявление во внимание.
– Конечно, мы останемся друзьями и партнерами, как и были. Мне больше ничего и не надо, хотя, не буду скрывать – я хочу семью, ребенка, хочу жить в нормальной стране.
– Только все это не со мной. Я только недавно от всего этого освободился, а потом почти сразу же снова чуть было не влип. Теперь не могу зализать раны.
– Я собираюсь ехать в Испанию в начале июля на все лето, мне предложили работать в большом туристическом отеле для бюро путешествий, принимать и размещать там русские группы. Ты ко мне в гости приедешь? Это на Средиземном море. Коста Дорада, кажется, недалеко от Барселоны.
По окончании оперы провожаю на метро Ольгу и посылаю мессидж – "Where are you. The opera is over. I am going to catch you now". Через какое-то время мне приходит ответ – "I am going to home". Я в это не верю, чувствую, что она просто не хочет со мной еще раз сегодня встречаться, но поделать ничего не могу и сам в свою очередь направляюсь домой – продолжать свой роман. Идти куда-нибудь в клуб и с кем-то знакомиться я не в настроении. Мне не нужны женщины. У меня теперь новый роман. Роман с романом.
Глава 84. ЧИСТКА ПЕЧЕНИ. ВИРУСНАЯ БОРОДАВКА. УДАРИТЬ ЖЕНЩИНУ.
Весь четверг я сижу на голодной диете, а в пятницу начинаю чистку печени. Тетенька Галина Алексеевна в кинотеатре "Ленинград", ведущая там курсы по естественной коррекции зрения, обещала частичное прозрение уже после первой чистки. Всего их нужно сделать, как минимум, пять. Хочу проверить все на собственной шкуре. Я купил бутылку оливкового масла, которую нужно будет выпить залпом в семь часов вечера. До этого каждые два часа следует выпивать травяной порошок.
Следуя указаниям, записанным на бумаге, я с большим трудом, подавляя рвоту, заглатываю масло и ложусь на диван, положив на бок грелку. После одиннадцати вечера каждые дав часа ставлю себе двухлитровые клизмы. После последней клизмы выхожу на улицу в пустынный утренний город, где нет ни людей, ни машин. Во вторник 12-го июня – день принятия Декларации о государственном суверенитете Российской Федерации, национальный праздник, к которому еще добавили понедельник. Воспользовавшись длинными выходными, весь город выехал за город. Люди и машины поразъезжаались на дачи.
Мне сдается, что я действительно лучше вижу. Я снимаю очки и смотрю по сторонам невооруженным взглядом. Какое чудесное утро! Город залит солнцем. Первые ночи без сна даются мне довольно легко, я не ощущаю усталости и дискомфорта и почти уверен, что смогу дотянуть до 22-го, если мне не удастся обезвредить эрена раньше. На сегодняшний день я возлагаю особенно большие надежды. Я в форме и во всеоружии.
В десять я уже звоню Пие.
Мне отвечает незнакомы мужской голос, не понимающих по-русски.
Спрашиваю по-английски.
– Just a moment! – с готовностью откликается он. Затем в трубке раздается недовольный, заспанный голос хозяйки.
– Я еще хочу спать! Мы были вчера в "Конюшенном дворе" и много пили. Звони позже, я сплю.
– Прости, но виноват этот безумный человек, который тебя разбудил. Он ведь мог сказать, что ты спишь, я же не просил его никого будить!
– Он не безумный, он – мой друг! Не говори о нем плохо!
– Я и не говорю. Погоди, что значит – друг? Любовник?
– Слушай, ты мне надоел! Позвони позже.
Этот разговор выводит меня из себя. Я знаю, что означает в пиином лексиконе слово "друг". Неужели она уже с ним потрахалась, она говорила, что между ними не было секса. А теперь что – есть? Эти мысли выбивают меня из равновесия, вызывая приступ неудержимой ревности. Я мечусь по квартире, не находя себе места до начала двенадцатого и снова звоню.
– Ты уже проснулась?
– Да, но мы никуда не поедем. Мы уже пьем. Завтракаем на балконе и пьем. Позже пойдем погулять, тогда ты сможешь к нам присоединиться. Я напишу тебе мессидж.