– Мне надо идти!
– Уже? Ты не хочешь остаться?
– Нет, я пойду. Я получил неприятное известие.
– Что-то серьезное?
– Да, мне лучше побыть одному. Прости.
– Тебя проводить до метро?
– Не надо. Пока.
Я доезжаю на метро до Невского проспекта и там выхожу пройтись и подумать. Все, что произошло за последние насколько дней, не помещается мне в голову. На улицах по-прежнему толпы, хотя уже скоро двенадцать. Все пьют и куда-то идут, крики. Движение все еще перекрыто. Странный патриотический подъем человеческого быдла. Никогда такого не видел. Меня толкают со всех сторон, пока я не сворачиваю в одну из боковых улочек, там народу поменьше.
На набережной Фонтанки останавливаюсь, чтобы написать мессидж. За горло меня хватает горечь и злость, они душат меня, не позволяя успокоиться. "Zachem ty ubila nashu lubov? " Этот грустный упрек я отправляю Пие. Наверное, она уже спит и прочитает его только завтра. Интересно, что она сможет ответить? Если она вообще будет теперь мне отвечать. Я покупаю в ночном магазинчике бутылку пива, которое несколько притупляет остроту боли. Я устал, хочется спать. Я прихожу домой и быстро засыпаю чутким тревожным сном сибирского охотника, чующего опасность и прислушивающегося к каждому шороху, к каждому звуку.
В половине четвертого утра до моего слуха доносится кряканье мобильного телефона. Это пришел мессидж-ответ от Пии – "Why me?". Отличный ответ! Значит, она валит всю вину на меня? Конечно, это же я, можно сказать, вынудил ее потрахаться сегодня с каким-то боровом! Это же я трахался с Ольгой! Да, я знаю, что я виноват, но я не хочу наказания! Я исправлюсь и попрошу прощения. Зачем я ей лгал, отрицая, что у меня есть другая связь? Лучше было признаться, ведь ей все равно все стало известно. Но я не хотел ее ранить! А она посчитала, что я принимаю ее за полную дуру! И поэтому она пошла на такой отчаянный шаг. Как я запутался! Как я себя ненавижу!
Но, если она ответила, значит, она проснулась. Я пишу и посылаю ей отчаянный текст, с просьбой, позволить мне прийти и говорить с ней немедленно. Пишу, что для меня это важно, что мне очень плохо. "Please, please, please…" – умоляю я. Но ответа нет. Скорей всего, она снова уснула, а мне теперь не уснуть. Словно зверь в клетке, мечусь я по комнате, срывая злобу на своем маленьком друге. Я дрочу до изнеможения, до боли в руках и до спазм в яйцах. О, если бы это помогло! Но это не помогает! От этого мне становится еще хуже и гаже.
Дожив до утра, я не перестаю не находить себе места. События последних дней занимают все мои мысли. Я хочу во что бы то ни стало спасти ситуацию, к которой слишком долго относился шутливо и несерьезно. А она оказалась более чем серьезной. Я заигрался, не заметив, насколько далеко все зашло. Мне хочется забросать Пию SMS-упреками, но я себя сдерживаю, ожидая ответа на свое ночное послание.
"I feel as nothing, as do not exist anymore. Love, Pia" – эта женщина непредсказуема. Чудесно – она раскаивается в содеянном. Теперь я должен ее простить. И я с удовольствием это сделаю. Слава Богу, для меня это огромное облегчение. Выходит, что я победил и отныне смогу диктовать ей свои условия. У нее появилось чувство вины, на котором надо будет постараться сыграть.
На самом деле, я не люблю чувство вины – ни свое, ни чужое. Чувство вины – это страшная и опасная штука. Это чувство почти невозможно контролировать самому, но ним легко манипулировать со стороны. Человек, чувствующий вину, теряет себя. Он начинает метаться, поступки его становятся неадекватными и неожиданными, он может сделать то, чего никогда бы не сделал. И даже, если его простить, это не всегда помогает, а иногда только наоборот все усугубляет. С чувством вины нужно поступать осторожно, поскольку оно обладает колоссальной разрушительной силой. В понедельник оно появилось у меня, сегодня утром – у Пии. Бедные мы с ней, несчастные.
Я пишу ей ласковый текст, что скучаю, и что хочу ее видеть. А она отвечает мне приглашением к себе в пять. Собираясь к Пие, я собираю в пластиковый пакет скопившееся у меня грязное белье, чтобы его заодно у нее постирать. Буду вести себя уверенно. Если она разрешила мне стирать, значит, я буду стирать.
Так, с грязным бельем я заявляюсь к ней в пять. У нее опять Гульнара. Пия лежит голая на столе, подставляя ей спину. Она вся в синяках. Гульнара делает ей жесткий массаж на похудение. Предоставленный самому себе, я деловито загружаю свои грязные шмотки в машину, запускаю ее на двухчасовую программу и иду в спальню спать. После беспокойной ночи мне спится спокойно. Никто меня не тревожит. Лишь издалека доносится легкое равномерное тарахтение стиральной машины и голоса Пии и Гульнары, слабый лай койры и гортанные выкрики Кая.
Я пробуждаюсь часа через полтора. Шум стиральной машины все еще слышен. Потягиваясь, я выхожу из спальни и сталкиваюсь лицом к лицу с разъяренной Пией.
– Почему ты не спросил, если можешь стирать? Нужно всегда спрашивать!
– Но ты же мне разрешала! Сказала, что я могу приходить и стирать, когда захочу!
– Это не так! Нужно каждый раз спрашивать!
– Извини, я не так тебя понял. А вчера у тебя был дэйт? Ты мне изменила?
– Ха-ха, я? – она неестественно смеется. – Ничего не было! Ходила встречаться с друзьями! А что? Ты – jealous? Как это будет по-русски?
– Jealous – это означает – ревнивый, ревновать.
– Ты ревновал? – она смотрит на меня с неподдельным интересом.
– Да, я ревновал!
– Ты, правда, ревновал?
– Почему ты думаешь, что я не могу ревновать? Конечно же, я ревновал!
– Ой, – начинает хихикать Пия, и потом добавляет вполне серьезно:
– Знаешь, если бы я ходила замуж, я бы никогда не сделала это с другим мужчиной!
– Значит – ты сделала это вчера!
– Я тебе ничего не скажу.
– Но ты ведь хочешь ходить за меня замуж?
– Я в этом уже не уверена. И, вообще, мы делаем паузу. Мне надо думать!
– Я хочу с тобой сегодня остаться!
– А я – не хочу! Лучше, если ты уходишь домой! Мы можем увидеться в выходные, хотя я не знаю, как у меня будет со временем. Я должна дежурить по консульству. Это значит, что у меня будет с собой мобильный телефон горячей линии, и по любому поводу меня могут вызвать в любое время на работу.
– Ты меня мучаешь. Мне можно остаться?
– Нет, я же сказала – уходи!
Глава 66. ПОКУПКА ДИВАНА. ОБЪЯСНЕНИЕ В НЕЛЮБВИ.
В субботу я решаю съездить за диваном в салон мягкой мебели "Аквилон". Прождав ровно до двенадцати дома, и не получив никаких известий от Пии, я выхожу на лестницу и начинаю спускаться вниз. Вдруг странная мысль оставить мобильный телефон дома закрадывается в мой мозг. Зачем? Чтобы быть спокойным, не ожидая каждую минуту поступления информации. Пусть он лежит дома, если придет мессидж, я прочту его позже. Ничто не должно сбить меня с пути к покупке дивана. Вот уже два месяца, как я приехал сюда жить, а все еще живу, как собака, и сплю на полу. Сейчас поеду и куплю, наконец, диван. Я возвращаюсь домой, дурной знак, поэтому смотрю на себя в зеркало, оставляю мобильный телефон и уезжаю в метро на "Лесную".
В салоне "Аквилон" все сильно переменилось. Диванов модели "Париж" я больше не нахожу, исчез и отдел, в котором были красивые столики в японском стиле. Поэтому мой поиск начинается заново. Свой выбор я останавливаю на диване финской конструкции, имеющем способность складываться и выгибаться. Меня привлекает в нем то, что фирма обещает изготовление и поставку в течение трех-пяти дней. Следовательно, я успеваю до праздника, и Пия сможет у меня ночевать. Покупка дивана станет для нее приятным сюрпризом. Спать на диване удобнее, чем на полу.
Однако, среди предлагаемых расцветок нет красного. Все ткани в основном цветастые и с узорами. Из однотонных есть только синий, желтый и салатный цвет. После долгих раздумий я останавливаюсь на желтом. Диван мне обещают доставить к четвергу. Прекрасно! Праздник будет в пятницу, значит, все успевается.
С сознанием выполненного долга, я возвращаюсь домой и нахожу на своем телефоне мессидж – "We are having breakfast with Lisa at my place, drinking sparkling vine. Please, come over and join us! Hugs, Pia". Время – 11:01. Это по финскому времени, а по русскому – 12:01. Значит, мессидж пришел буквально всего лишь через несколько секунд после моего выхода за диваном. Сейчас уже почти три. Трудно предположить, что они до сих пор завтракают. Нервно набираю номер. Никого нет дома. Посылаю мессидж.
"Sorry, I am not home anymore" – приходит мне жесткий, словно пощечина, ответ. "Where you are? Can I join you now? " – пишу я. Ответа нет. Она явно обижена на меня за то, что я не пришел к завтраку пить шампанское. Это был явный жест примирения, предоставленный мне уникальный шанс, который я упустил. И все из-за дивана! Проклятого желтого дивана! Это же надо, чтобы все так по-дурацки сложилось!
Мне звонит Семен Левин с просьбой о помощи в переводе каталогов трех немецких скульпторов. Я приглашаю его к себе. Мы пьем чай, и он записывает в блокнот то, что я перевожу ему прямо с листа. Он интересуется моей рецензией о немецком театре. Она уже почти готова, я должен ее только чуть-чуть доработать, и можно будет нести Вере Бибиновой. Семен предлагает мне пойти с ним вечером на дискотеку "Другой мир".
– А что это за дискотека "Другой мир"? – спрашиваю я.
– Это медитативные танцы по системе Бхагавана Шри Раджниша.
– Ага, о Раджнише я уже кое-что слышал. Его отравили американцы.
Но в Индии, в Пуне остался его оранжевый ашрам, где до сих пор процветает свободная любовь. Мой венский друг Саша Соболев там бывал и мне об этом рассказывал.
– Я был на этой дискотеке один раз. Свободной любви там не было, но было много женщин, некоторые из которых раздевались по пояс. Мне это понравилось. Поэтому я хочу сходить еще раз. Это у метро "Нарвская".
– Я тоже хочу пойти. Когда там все начинается?
– После семи.