Филиппа я увидела в окно. Он вместе с каким-то крестьянином осматривал мой экипаж, а возле стены сарая я заметила лыжи – вот, значит, как до нас доехал доктор. Я пожала плечами – почему бы и нет, у него должны быть разные способы добираться до больных.
Я надеялась, что он поможет Летисии.
– Филипп! – крикнула я и постучала по стеклу. Оба мужчины посмотрели на меня, Филипп вопросительно потыкал себя рукой в грудь, дождался кивка, сказал что-то своему другу и отправился в дом.
– Как вы, ваша милость? – проговорил он, отряхиваясь. – Вот Чарли приехал вместе с доктором, он хороший мастер, починит экипаж, да только по такому снегу вы все равно не доедете никуда, тут сани нужны…
– Тьма с ним, с экипажем, – выругалась я, сама себе удивляясь. – Ты заходил к Летисии ночью?
Филипп нахмурился.
– Да, врать не буду, ваша милость… Покоя мне нет. Вот кабы я не зацепился, глядишь, и сделал бы что, хорошо, вас нашел, хоть это сердцу утешение дарит…
– Тебя никто не винит, – мягко успокоила я. – Я тоже могла бы остаться в карете. Вдвоем нам было бы легче…
Легче – что?
Филиппу не понравились мои слова. Он покачал головой, потом, опомнившись, стянул шапку, подумал, завел руку за спину и стряхнул с шапки снег.
– Нет, миледи, не стоило вам… Так уж тому, видать, и быть, и Летисии на роду написано было. Счастье, что вы живы, его милости надо многие службы в храме отстоять, чтобы Ясным благодарности вознести, да большие деньги отцу Джорджу пожертвовать.
– Почему? – прямо спросила я. Филипп не понял, глаза его стали огромными, я тут же поправилась: – Я не про храм. Я про то, почему мне не стоило…
– Рана плохая, – объяснил Филипп. – Доктор сейчас посмотрит, но я так скажу: такие же на том бедняге были, что давеча нашли. Уж не знаю, зачем она выскочила, испугалась, может, да кто бы не испугался. Только быстро все как-то произошло. А может, увел он карету вашу, думая, что вы там.
– Кто увел?
Я вела себя как мастер допроса, хотя в жизни не прочла до конца ни одной истории про убийства. Мачеха была против подобного чтения, говоря, что юной леди пристойно читать лишь ученые книги и Сказания Ясных, а кроме них – только исторические романы. Увы, она сама была не начитанной, романы мне попадались разные, из них я узнала многое, в том числе и то, что муж мой мог быть мужчиной… но не со мной.
– Оставьте эту заботу господину из полиции, – попросил Филипп. – Он умный, он разберется. Миновало и миновало, не накличьте на нас беду.
Не слишком-то миновало, думала я, возвращаясь к себе. Мне было неспокойно и больно. Я хотела знать, что произошло, я хотела, чтобы тот, кто ранил Летисию, был наказан, я хотела знать, откуда в доме взялись кровавые пятна, кого я видела там, в лесу…
Мое бальное платье висело в шкафу. Я вынула его, утирая слезы, вытащила шкатулку со швейными принадлежностями. Перед глазами стояла мутная пелена, но мне нужно было чем-то занять руки и голову. Платье я разложила на кровати, из шкатулки достала разноцветные ленты и жемчужные запонки, дрожащими пальцами вдела нитку в иглу.
Я читала, что одна из королев, любившая шить, завела моду украшать свои платья самостоятельно, и перед большими балами леди из кожи вон лезли, соревнуясь в умении и стараясь затмить остальных светских дам своим вкусом. Я не строила иллюзий насчет себя, кроме того, я была в курсе, что обычно платьями занимались все-таки горничные и портнихи, а леди затем надевали плоды их труда. Будь я в доме отца, я ограничилась бы парой лент, наспех пришитых, но теперь я была леди Вейтворт, далеко не последней из жен здесь.
Слуги постоянно намекали, что мой муж не чурается их пороть, а Томас отзывался о нем тепло, хотя возможно, что для Томаса порка была делом обычным… Сейчас я уже сомневалась, что лорд Вейтворт ударил был меня, но кто знает. Я обязана была не посрамить его перед другими.
Я провозилась достаточно долго, прислушиваясь к шагам. Кто-то должен был мне сказать, что с Летисией, я уговаривала себя, что отсутствие новостей – лучшая новость, и тщательно делала мелкие стежки. Глаза у меня заболели, я исколола пальцы, а сделала только один рукав, и пусть результат мне неожиданно очень понравился, я поняла, что мне надо передохнуть.
Расправив платье с готовым рукавом, я словно увидела, что еще должно тут быть. От правого рукава пойдет синяя лента, перевитая красной, и закрепить я ее должна гербом, сплетенным из лент.
Мне на память пришла тряпка, которую я видела в охотничьем домике. Филипп ее тоже заметил? Не придал никакого значения? Не обратил внимания на герб? Я прогнала эти мысли, Филипп прав, миновало и миновало. Не мое это дело, мое дело – платье, а значит, мне нужно пойти и найти какой-нибудь герб, чтобы снять его и скопировать, их в доме достаточно.
Не то чтобы у меня хватило бы умения, но нужно хоть попытаться, подшутила я сама над собой. В коридоре гербы были мутные, выбитые на пластинках меди, и можно было скопировать только контур, а еще я не могла их самостоятельно снять со стены. Тревожить слуг мне не хотелось, и я пошла по дому, выискивая подходящий герб. Скатерти, вспомнила я, должны быть парадные скатерти, ведь если старую пустили на тряпки, обязательно остались те, которыми можно пользоваться.
– Не будет, – услышала я голос из малой столовой. Коридор был пуст, и я рискнула остановиться у двери.
– Напрасные чаяния, – усмехнулся мой муж.
– И что ты намерен делать?
Я узнала голос доктора и невероятным усилием заставила себя остаться на месте. Я выясню, как там Летисия, пару минут спустя.
– У меня есть выбор? – откликнулся лорд Вейтворт. – Или я поступлю так, как должен, или…
– Виктор, я бы рассмотрел «или», – перебил его доктор очень серьезно, а лорд Вейтворт проворчал в ответ что-то невнятное. – Все эти случаи, то, что вчера произошло с твоей женой. Зачем ты вообще на ней женился, Тьма тебя побери?
Ах, как бы я хотела знать ответ, вздохнула я.
Мой муж отвечал неразборчиво. Все, что я поняла, что они с доктором неплохие друзья, знакомые – это минимум, и общаются довольно тесно. Причем Томасу об этом неизвестно… На этом я оборвала свои размышления, чересчур они были крамольны и леди не подобали.
– Миледи?..
Я вздрогнула и обернулась. Юфимия остановилась в нескольких шагах от меня, кивнула на дверь столовой.
– Господин доктор там?
Мне было стыдно признаться, что я подслушивала, поэтому я постаралась как можно небрежнее пожать плечами. Юфимия подошла к двери, постучала, дождалась разрешения, вошла, обтирая руки о фартук. Я выглянула из-за ее спины, и доктор слегка поклонился. Юфимия приняла это на свой счет и неуклюже присела, а я поймала момент, когда лорд Вейтворт пытался скрыть улыбку.
«Значит, Томас был прав?» – отстраненно подумала я.
– Она только что умерла, ваша милость, – сказала Юфимия, а я отвернулась.
Глава тринадцатая
Конечно, я знала, что значит смерть.
Мне приходилось отпускать не одного человека, и многие ушедшие были мне очень близки. Летисия погибла, спасая мою жизнь, а я заранее выплакала все слезы. Я видела, что ей не помочь, и понимала, что слезы мои от бессилия и вины. Я оплакивала себя, свою трусость и время, которое не могла повернуть вспять, и опрометчивость, и покорность, и винила всех в том, что Летисия обречена.
– Отчего она умерла, доктор? – спросила я так ровно, что стало больно. Я не должна быть равнодушной хотя бы ради приличий.
– Заражение крови, миледи. – Доктор был крайне учтив. – Ее рана…
Филипп тоже говорил что-то о ее ране. Я перевела взгляд с доктора на лорда, и мне показалось, он недоволен моими расспросами, но признает за мной мое право – знать, ведь Летисии все еще платил мой отец.
– Да? – поторопила я доктора, потому что он хмурился, не зная, как продолжать и продолжать ли. – Я готова услышать любой ответ.
Я себе врала. Я была готова принять только крайне логичное объяснение. Вполне возможно, что доктор хотел мне дать именно такое объяснение и потому его спешно выдумывал.
– Она чем-то сильно разрезала руку, миледи, – наконец сказал доктор. – Существовал риск, что она истечет кровью, но… может быть, она закрыла рану, этого опасаясь. Вероятно, было что-то еще, узнать наверняка я не смог. Сепсис – опасная вещь, миледи, даже если медицинская помощь приходит быстро, пока мы не умеем гарантированно излечивать этот недуг.
– Отчего же случилось заражение крови?
– Любая грязная поверхность, – печально улыбнулся доктор и быстро обменялся взглядом с моим мужем. Тот отвернулся. – Это может быть что угодно, миледи, в том числе то, что вам на первый взгляд кажется чистым… Допускаю, что Летисия сама стала причиной своей смерти.
– Нет! – выкрикнула я, разом забыв все правила этикета, и вздрогнула, испугавшись собственной вспышки гнева. Продолжить мне не позволили.
– Доктор имеет в виду, что Летисия приложила к ране что-то, что и привело к заражению, – заметил лорд Вейтворт в привычной для него холодной манере. – Мне искренне жаль, леди Кэтрин, и я вам обещаю, что как только откроются дороги, я найму вам лучшую из возможных горничных и возмещу вашему отцу жалованье Летисии за два месяца.
«И это все, что он высказал мне в качестве сочувствия». Я вздохнула, я должна была выдержать этот удар.
– Мне не нужна другая горничная. Я хочу, чтобы со мной остались Юфимия и Джеральдина, – упрямо пробормотала я, смотря в пол. Это звучало, наверное, издевательски, и я не осмеливалась взглянуть в глаза ни лорду, ни доктору.
– Это странно, но хорошо. Раз вы считаете, что они способны удовлетворить ваши запросы, миледи, я исполню любой ваш каприз.
У меня возникло ощущение, что происходит что-то вроде торговли со мной. Знал ли лорд Вейтворт, что Филипп видел рану Летисии, или лишь догадывался, или просто хотел, как всегда, чтобы я поскорее исчезла.
– Филипп сказал, ее рана похожа на те, что были на том погибшем, – очень тихо произнесла я. Какой бы ответ я ни получила, я узнаю, солгут мне или же нет. – Как и где она могла так израниться?