Мне, может быть, показалось, что его слова прозвучали просительно и несмело, но я послушалась и вошла. Комната, в которую входить мне не дозволялось. Кровать, на которой я не должна была спать.
Мой муж закрыл за мной дверь, положил пистолет на прикроватный столик.
– Вам страшно, я понимаю. Мне стоило прийти к вам, но я посчитал, что… вы будете не слишком довольны.
Я комкала ночное платье на груди и молчала.
– Вам нужно отдохнуть. Не бойтесь ничего.
Как бы то ни было, он мой муж, напомнила я себе. Все, что будет, случится так или иначе. Не так это страшно, как то, что мне уже пришлось пережить.
Лорд Вейтворт лег в кровать, деликатно давая мне возможность прийти в себя. Я еще долго стояла, пока не решила, что он заснул, я смотрела на занавешенное окно – такие же светлые, как в моей комнате, шторы, на пистолет, на какие-то книги, на оплывшую свечку в подсвечнике… Когда я догадалась, что стоять столбом не имеет смысла, осторожно присела на кровать, откинула одеяло и легла на ее край.
Я лежала так долго и ждала, когда же все начнется. Но мой муж, наверное, уже спал, и он, вероятно, был измотан не меньше. Я обхватила руками подушку и закрыла глаза – как дома или в своей спальне, к которой я привыкла за эти дни.
Я проснулась от криков и стука в дверь и не поняла, где я, кто тот человек – мужчина? – который в два прыжка подскочил к двери, успев схватить оружие. Кто-то кричал за дверью – несколько голосов:
– Милорд! Милорд! Ради Ясных! Она исчезла! Она исчезла!
Лорд Вейтворт распахнул дверь, и я среди перепуганных Юфимии, Джеральдины, мужчин и Филиппа – как я различила их в такой темноте и толпе – увидела доктора. Он практически оттолкнул моего мужа с дороги, ворвался в комнату и захлопнул дверь, оставив вопящую прислугу в коридоре.
– Миледи, прошу прощения, – небрежно заметил доктор, а я подумала, что врачи все ужасно бесцеремонны. – Она…
– Тьма вас всех побери, – зашипел лорд Вейтворт, – ты-то что так орешь посреди ночи? Миледи все же моя жена.
– Летисия, – перебил его доктор. – Она исчезла. Как ты это мне объяснишь?
Глава двадцатая
– Как ты мне объяснишь, это ты врач, Льюис, ты же осматривал тело?
Я могла поклясться, что доктор смутился. За дверью продолжали вопить слуги, а я не узнавала своего мужа.
– Ты ведь констатировал смерть? – уже с раздражением спросил лорд.
Доктор неопределенно пожал плечами.
– Ты спятил? Ты полицейский врач, ты хотя бы уверен, что она умерла?
Доктор почему-то взглянул на меня. Лорд Вейтворт посмотрел на меня тоже, и они стояли вдвоем, как нашкодившие мальчишки перед строгой учительницей. И я недоумевала. Растерянный, даже немного испуганный, на мгновение потерявший контроль над происходящим – мой муж, в котором не было ничего человеческого.
– Миледи, – стушевался доктор, – мы…
Один из этих мужчин – мой муж, который уже дней десять как должен был вынудить меня раздеться, другой – врач, для которого в женском теле не было тайн, а еще он несколько часов назад позволил себе больше, чем мой муж до сих пор… Я не понимала, чего еще мне стыдиться, да и стоит ли обращать внимание на подобные мелочи.
– Она умерла, доктор? – спросила я вместо того, чтобы в ужасе выбежать или попросить их обоих убраться вон.
– Я констатировал смерть, разумеется, миледи… Виктор, – он обернулся к лорду Вейтворту, – если ты это имеешь в виду, то да. Бедняжка была мертва окончательно и бесповоротно…
– Не так и бесповоротно, похоже.
Я села в кровати поудобнее. Лорд Вейтворт подошел к столику, положил пистолет, зажег свечу, сел рядом со мной, указав доктору на небольшой диванчик в углу.
– Мы пришли к выводу…
– Льюис… – предостерегающе начал лорд Вейтворт, и я, уже не удивляясь тому, что говорю и что делаю, потребовала:
– Нет, я хочу знать.
Мой муж повернулся ко мне вполоборота, но смотрел не мне в лицо, а на мои руки, потом взял их в свои, слегка сжал, и у меня от этого незатейливого знака внимания часто забилось сердце.
– Считается, что оборотни… что ими могут стать недавно умершие от ран и укусов люди, – осторожно подбирая слова, произнес он.
– Это всего лишь легенды, – добавил доктор из своего угла.
– Которые на чем-то основаны.
Они снова уставились друг на друга.
– Наверное, лучше пойти и посмотреть, – предложил доктор. – Я сам еще ничего не видел, но не сомневаюсь, что тело исчезло. В любом случае, людей надо успокоить.
– Ты сам в это веришь?
– Тело было, а теперь его нет. Куда оно, по-твоему, делось?
Лорд Вейтворт сделал попытку подняться, но я так вцепилась в него, что он опустился обратно на кровать, погладил мои руки, заглянул мне в лицо, и я как будто увидела двух человек разом. Бесчувственного, холодного лорда-рыцаря, которым он был почти все это время, и кого-то совершенно другого и незнакомого мне, но я не могла сказать, кого из них я не знаю больше.
Тот лорд Вейтворт, который сидел рядом со мной сейчас, был мальчишкой, способным спасти чью-то жизнь. Мою, может быть.
– Ничего не бойтесь, Кэтрин, – попросил он. – Я скоро вернусь. Хорошо?
Я кивнула. От мужа я постоянно стремилась сбежать, а теперь меня пугало, что он сам уйдет и не вернется.
Пистолет он не взял, кивнул доктору, они вышли, и крики прислуги меня на мгновение оглушили, а потом резко стихли. Шаги удалялись; я прислушивалась, чтобы не думать о том, что я видела. Что я слышала – меня, как ни странно, удивляло меньше.
Я назвала это одним словом – притворство. Не настолько плохо я понимала людей. Мой муж усиленно играл роль отстраненного, безэмоционального, жестокого человека, и он то ли устал, то ли просто слетела маска.
Я знала, что они с доктором вернутся оба, я верила, что не останусь надолго одна, и поэтому встала, подошла к шкафу, по-хозяйски, чего не могла предположить еще день назад, стащила с вешалки первый попавшийся мужской халат и завернулась в него. Потом дошла до окна, раздвинула шторы и выглянула на улицу.
Окна спальни моего мужа выходили на другую сторону усадьбы. Летом здесь был сад, но теперь я лишь могла распознать очертания пары скамеек. Деревья склонились под тяжестью снега, дорожки занесло, и нигде не было ни единого следа. Снегопад кончился, облака разошлись, и сугробы серебрил легкий призрачный свет.
Луна. Полнолуние. Самый пик. Что-то происходит.
Комната его явно больше моей. Возможно, тут светлее днем, ночью точно уютнее, но мне было назначено занимать отдельную спальню. Она станет детской на недолгий срок, затем я снова буду принимать в своей постели мужа, и опять детская, круговорот, а потом я умру на своей кровати от очередных родов или старости. Теплая и комфортная, безликая, словно нежилая, моя спальня, в которую я не хотела возвращаться. Пару дней я смогу ночевать здесь, если мой муж не изменит решения.
Летисия уже не увидит моих детей, подумала я.
Я села на кровать. Минуты текли вязко, где-то хлопали двери, кто-то быстрым шагом прошел по коридору, донеслось ржание лошади – вряд ли ее седлали, просто открыли зачем-то конюшню. Ждать было невыносимо, выходить – неправильно, но Ясные сжалились надо мной.
– Я принес вам молока с медом, миледи. Льюис, закрой дверь на ключ.
– Ключ, – сказала я, глядя на лорда Вейтворта. – Моя комната была заперта на ключ, милорд. Следовало сказать вам об этом сразу.
Надо отдать моему мужу должное – он не выронил поднос из рук, хотя смотрелся с ним чужеродно и в то же время естественно… ему привычно было вот так ходить по дому с подносом, вдруг поняла я, но слова вылетели, поразмыслить мне над этим не дали.
– Ваша комната была заперта? – переспросил лорд Вейтворт. – Вы убеждены в этом?
– Абсолютно, милорд, – твердо ответила я, потому что я готова была в этом поклясться хоть на алтаре. – Я была очень напугана. Оборотни не заходят в дома.
Я утаила, что больше меня испугал тогда сам лорд Вейтворт. Не то, что он мог потребовать от меня исполнения долга как от жены, нет, его поведение. Но оборотни были прекрасной отговоркой, и он в ответ только кивнул.
– И вы помните, как открывали дверь утром?
– Да, милорд. Замок заедает. Я… Это могла быть Летисия?
Я поделилась своими страхами и ждала, что мой муж их развеет. Скажет, что это все-таки поварята и он уже приказал им всыпать. Но он лишь покачал головой и поставил поднос на столик.
– Полагаете, она умела открывать замки?
– Я не знаю. Но думаю, да. Она сопровождала моих сестер в первые месяцы брака, она… следила за нами, пока мы были детьми…
Да, я не уверена, но насколько сложно открыть запертую дверь, Летисия ведь не была воровкой?
– Не так это мудрено и не так просто, миледи, – отозвался доктор. Он стоял, опершись на стену, и смотрел не на меня, а на моего мужа так странно, что у меня опять закрались те крамольные мысли. – Мы открывали замки, да, кажется, я признался в этом напрасно.
Лорд Вейтворт невесело усмехнулся.
– Доктор покаялся в своей откровенности, миледи. Надеюсь, он не доставил вам неудобств.
Этот разговор – точнее, тот разговор, что начался еще в моей спальне, тогда еще без моего мужа, выходил за все рамки приличий. Немыслимо, чтобы в привычном мне обществе обсуждали то, о чем мы говорили сейчас. Настолько открыта я могла быть лишь со своими младшими сестрами и тогда, когда мы тоже были детьми.
Когда мы были не просто сестрами, но и подругами.
Я протянула руку к стакану. Молоко было теплым, я спросила себя – это кто-то из поварят постарался? Не стоило думать об этом, потому что – конечно же да.
– Окно в ее комнате открыто, миледи, и тела нет, – произнес лорд Вейтворт, глядя в сторону. – У прислуги паника.
– У нас тоже. – У доктора оказалось своеобразное чувство юмора, или он преследовал какую-то свою цель. – У меня есть одно объяснение – здесь кто-то изучает медицину.
– Не верите в… – Я не договорила. Насколько я сама принимала эту то ли легенду, то ли истину, я не могла разобрать.