– Филипп отправился ее искать, – уронил лорд Вейтворт.
– А зачем вы уезжали, милорд?
Это вырвалось до того, как я поняла, что это не мысль, а связная речь. Мой муж вздрогнул, а я успела подумать – ведь при докторе он меня не ударит? Но даже не закрылась от возможной пощечины.
Что-то происходило не только со мной, но и со всеми нами. Я сознавала, что что-то меняется, и отчего-то не противилась переменам. Но хотела бы знать, почему.
– Я слышала ваш разговор, – созналась я, заранее принимая любую немедленную кару. – Тогда, когда вы были в малой столовой.
– Я, пожалуй, пока что пойду, – сдержанно произнес доктор и вышел, не дожидаясь, пока его остановят, а я приготовилась понести наказание за грехи. Мой муж посмотрел на закрывшуюся за доктором дверь, забрал у меня из рук стакан, из которого я так и не отпила, а потом отвернулся к окну.
Что он хотел дать мне этим понять – может, то, что он не станет применять ко мне рукоприкладство.
– Я стараюсь исполнять обязанности на этом посту так, как должно, – глухо и немного потерянно сказал лорд Вейтворт. – Не всегда выходит, как видите, и дело не только в том, что полиция ищет тварей, которых здесь не было уже в течение века… Королевские подати, все это… – Он неопределенно махнул рукой. – В лесу хозяйничают браконьеры.
Я захлопала глазами. Мой муж усмехнулся.
– Уже второй год. Может быть, это началось еще при отце, к сожалению, я точно не знаю. В этом году пушнину еле удалось собрать, я мог бы надеяться, что в следующем будет лучше. Но все бессмысленно, если они перебьют зверей, летом приплода не будет. Я мог бы сообщить о падеже, никто бы не стал проверять, но…
Он повернулся ко мне, и мне стало кристально ясно, на каком распутье он находится. Во взгляде его не было отчаяния, только решимость, и я не сомневалась, насколько она правильна.
– Вы пытаетесь их поймать?
– Выходит скверно, миледи. Мои армейские навыки здесь не подходят.
– И вы преследуете их на лыжах? – улыбнулась я.
– Льюису за длинный язык уготована персональная Тьма.
– Лорд-рыцарь сначала все-таки лорд?
– Ни тот, ни другой, миледи. Ложитесь спать.
Лорд Вейтворт задернул шторы, запер дверь, вернулся к кровати, и я, сняв халат, легла поспешно прежде, чем рядом лег он. Между нами было достаточно пространства, мы оба лежали не шевелясь, я слышала только наше дыхание.
– Я видела их, милорд, – сказала я. – Там, в лесу, когда Летисия велела мне убегать. Вы знаете, что случилось?
– Филипп рассказал.
– Там… я думала, это не люди. – Я закрыла глаза, снова оказавшись в том снежном кошмаре. – Сейчас я понимаю, что они избегали меня, но не желали мне смерти. И тот охотничий домик, где Филипп отыскал меня. Там кто-то был.
И там были пятна крови и герб из нашего дома, и об этом я умолчала. За болтливый язык, возможно, персональная Тьма ждала уже и меня.
Глава двадцать первая
Я проснулась довольно поздно и, к своему удивлению, вспомнила все, что происходило. До каждого слова и жеста каждого, с кем говорила вчера.
Мне не стоило изумляться, что я спала практически в объятиях своего мужа, и мне было спокойно, я просто открыла глаза и признала, что эту ночь – вторую в своей жизни – я провела в одной постели с мужчиной, и эта ночь не принесла никаких перемен. Кроме, возможно, той, что под личиной прежнего лорда Вейтворта оказался совершенно иной человек. Тот, кому я сама хотела бы сделать шаг навстречу.
Это было не принятие и не смирение. Что-то такое, чему я не знала названия. Дело было не в том, что он был моим мужем…
Может быть, в том, что, если бы не был, я желала бы, чтобы он им стал?
Жест, не подобающий леди даже с супругом, – я отвела прядь волос, упавшую ему на лоб, и не вздрогнула, когда лорд Вейтворт открыл глаза.
– Не хотел тревожить вас, миледи.
– Не знала, что вы не спите, милорд. – «Иначе бы сто раз подумала, прежде чем допустить подобную вольность», – закончила я про себя. Манеры, воспитание, достоинство – все это испарилось куда-то, и я не жалела. Тьма с ними, они ничего не стоят. – Хотите съездить в тот охотничий домик?
– Не хочу, но выхода нет. Вам придется терпеть Льюиса, не давайте ему пускаться в воспоминания, иначе он обязательно расскажет про кролика.
– А что с ним случилось?
– С кроликом – ничего. А вот меня отец выпорол, потому что кролик вольно гулял по дому. Впрочем, хорошо, что не конь.
Мне нравилось, как он улыбался и что он улыбался, и бесконечно хотелось спросить, когда он настоящий.
– Коня вы тоже привели в дом?
– Было дело – намеревался.
– Будьте осторожны, – попросила я, сдерживая дрожь в голосе. Тьма с ними, с конями, что будет, если он не вернется?
Я стану вдовой, богатой и свободной, но сейчас я подумала об этом с ужасом. Я не хотела, чтобы из моей жизни исчез этот непонятный мне пока и до сих пор посторонний человек. Я не хотела, чтобы он вообще уходил из нашей супружеской постели, которую таковой невозможно было назвать.
Прикосновение его губ к моим было почти невесомым, и я растерялась, затаила дыхание. Словно что-то рухнуло между нами, такое же снежное и чужое, как мир за стенами дома, столь же холодное и равнодушное. Должно было произойти что-то еще, но лорд Вейтворт вдруг отстранился, все еще улыбаясь, поднялся, взял тот самый халат, который я накануне вытащила из шкафа, накинул его и сказал:
– Я пришлю кого-нибудь к вам, чтобы вы не находились одна в своей комнате.
Я растерялась окончательно. Что мне сказать – или сделать? Значат ли его слова, что я больше сюда не вернусь? Но я не нашла в себе силы спорить. Я должна была подчиняться.
– И если хотите… так, я знаю, не принято, но если хотите… скажите, чтобы сюда перенесли ваши вещи.
Лорд Вейтворт быстро вышел, а я пыталась осознать, что он только что предложил. Жить в одной комнате, в одной спальне, как простолюдины? Делить еженощно одну постель – я знала, что была бы теперь не против! – но дальше? Леди не может находиться с мужем в одной кровати дольше, чем требует того время близости, необходимое для того, чтобы зачать наследников. Как с этим быть, ведь больше нет рядом Летисии, чтобы она объяснила мне, как следует поступить?
Летисия. Я не то что забыла, но спрятала все в дальний угол неверной памяти. Она умерла, и она загадочным образом исчезла. Легенды, которые могут не лгать.
Юфимия принесла мне завтрак. Она была немногословна, я заметила, что она плакала, причем недавно. Она от меня отворачивалась, и все старания разговорить ее натыкались на короткий ответ: «Я не знаю, миледи». Я сдалась.
– Принеси мне платье… платья из моей спальни и все, что там есть. И осторожнее, я разбила вазу.
– Вы будете жить теперь здесь, ваша милость? – равнодушно спросила Юфимия, и я подумала – может быть, в этом глухом краю моя отдельная спальня вообще выглядит как каприз и странность.
Я кивнула, наблюдая за ней, но она только вздохнула и вышла. Я не знала, приказал ли ей лорд Вейтворт оставаться со мной постоянно или просто держаться поблизости, чтобы я могла в любой момент позвать ее, но не стала приставать к ней с расспросами. У меня появилась идея, и я собиралась воплотить ее в жизнь.
Алоиз, конечно, ждал, что я снова вторгнусь в его владения. Он даже не стал ворчать, а сам принес то, что я попросила, – что было уже хорошим знаком.
– Вы сами будете рубить мясо, миледи? – с сомнением произнес Алоиз, а я оглядывалась. Джаспер казался расстроенным, однако не это меня изумляло, учитывая то, что произошло ночью, а то, что я не видела Томаса. – Боюсь показаться невежливым, ваша милость, но если вы поранитесь…
Он не договорил, но я и сама понимала, что не смогу сделать все настолько безупречно, чтобы не испортить блюдо.
– Томас, наверное, займется этим, – ответила я, притворившись, что не замечаю его отсутствия, – и потом нужно будет добавить крахмал, и соду, и молоко.
– Томас уехал с утра в село, – ответил Алоиз. – Джаспер справится, но знаете, миледи, руки-то у него растут, не при вашей милости будет сказано…
– Конечно, справится, – поспешно отозвалась я. На самом деле я окончательно запуталась. Зачем? Зачем отпустили ребенка в село, куда добираться через лес, когда творятся такие страсти? В курсе ли мой муж или Томас проявил своеволие?
Под моим руководством Джаспер порубил мясо, добавил соль и остальные ингредиенты, а потом с увлечением отбивал кухонным молотком получившийся фарш. Я пристально следила за его руками, и в моей голове методично отдавались удары – бум, бум, бум…
Джаспер вдруг перестал отбивать мясо, и я не успела нахмуриться, как поняла – Алоиз вышел из кухни.
– Вы верите в это, миледи?
Я не стала спрашивать – во что именно, но ответить мне было нечего.
– То, что я знаю по рассказам прадеда, совсем иное, Джаспер…
– Они чудовища. Но в остальное время – люди, да?
– Люди. Куда уехал Томас?
– В село, так он сказал. Больше я ничего не знаю.
Мне показалось, он что-то недоговаривал. Вмешиваться было поздно – Джаспер опять застучал молотком, а я слушала. Чудовища, а в остальное время – люди. Которые могут контролировать обращение и свое состояние, но не в эту ночь. В начале полнолуния и в его конце. Но что автор военного справочника подразумевал под словами «обращение» и «состояние»? Возможно, это было понятно военным, но не мне.
Они обращаются, но способны сдерживать свою жажду крови? Или что-то еще? Они боятся огня, а мой муж зажигал свечи. В замкнутом пространстве. Нет-нет-нет, это исключено, или я чего-то не знаю.
Ведь если оборотни и могли выжить в этих краях, то только в том случае, если бы все время оставались незаметными.
– Теперь мясо нужно держать на холоде как минимум пять часов, – остановила я слишком увлекшегося Джаспера. – И у меня к тебе будет просьба… когда Томас явится, скажи мне, хорошо?
Джаспер кивнул, а я старалась не думать, что будет, если Томас уже не вернется. Он совсем еще ребенок. Как он мог уехать, зачем? Сбежал?