– И? – Я продолжал блуждать пальцами по ее телу.
– Думаю, мы вышли из френдзоны и пересели на места для поцелуев. Пора это признать.
– Это лучшее признание. – Я прекратил ласки, чтобы она поняла, каково это – подпускать и тут же снова держать на расстоянии. – Ты мне покажешь свою комнату или так и будешь держать в кухне?
– Мне показалось, это ты меня удерживаешь: прижал к столу и возмущается еще.
– Так и ты не особо сопротивляешься.
– Может быть, мне нравится. – Она соизволила признать правду. – Идем, консультант. Моя комната прямо по коридору и направо. Бери поднос. Только у меня бардак, я никого не ждала.
– Ну бардаком меня сложно удивить, а испугать тем более.
В комнате я поставил поднос на пуф и плюхнулся на диван. Удобный. Положил руки за голову и начал разглядывать обстановку. Опачки, какая прелесть: через спинку стула был перекинут лифчик. Белый, кружевной. Зачет, принцесса, кружево – это красиво. Кати увидела, на что я смотрел, и, смутившись, быстро закинула его в шкаф.
– Классная, кстати, деталь. Кружевная. Зря убрала, мог бы еще полюбоваться. – Я довольно хмыкнул, глядя на ее порозовевшие щеки и нос. Кати так мило смущалась, сроду бы не подумал, что из-за такой ерунды, но тему перевел, взяв из стопки книг рядом с диваном верхнюю и открыв наугад: – Широкий подоконник с подушками тоже отменный. Уверен, ты там часто читаешь. Как вы это делаете – укутавшись пледом и серпая какао из безразмерной кружки? Вот, послушай: «Стоя лицом к прошлому, ты поворачиваешься спиной к будущему». Да уж. Книги я, конечно, предполагал в твоей комнате, но чтобы столько. Стеллаж забит и на полу стопки. Твои все?
– Не все. Я еще в электронке люблю, и много что пришлось оставить в Москве. Здесь почти все покупали в переездах, а раньше я столько не читала. Так уж вышло, что книги заменили друзей, удобно. С ними не надо расставаться, когда доходишь до финала, и это не…
– Договаривай.
– Это не разбивает сердце.
– Иди сюда, принцесса. – Я протянул к ней руки, и она послушно забралась с ногами на диван, положив голову мне на колени.
Снова увидел ее беззащитной. При всем характере была в ней какая-то слабинка. Это не отталкивало, наоборот, хотелось стать ближе, защитить от всех. И даже от себя, если потребуется.
Глава 18. Ночь взросления
В четверг мою принцессу освободили от панциря, как она его называла, и уже вечером мы целовались на последнем ряду в кино. Фильм был так себе, Кати тоже не понравился, хотя что она там успела увидеть, хех. Мы не отлипали друг от друга. Играли в гляделки, скрещивали пальцы, я, как только переставал чувствовать ее вкус, целовал снова. Так что, можно сказать, фильм мне зашел.
Вечером в пятницу встретились у Кати под предлогом консультации, но как только переглянулись, решили забить на матешу, тем более в дробях Кати разобралась и решала их уже вполне сносно, поэтому включили кино на диване вместо занятий за столом. Кайф. Намечался новый сеанс поцелуев. Я отлично устроился и придвинул Кати к себе, когда услышал поворот ключа в двери. Она тоже услышала, посмотрела на часы и вскочила.
– Странно, для родителей слишком рано – раньше девяти они редко когда возвращаются, а сейчас начало восьмого.
– Катюшкин, ты дома?
– Да, ма. И я, эм-м, не одна.
– Расслабься, все ок. – Облом был, конечно, знатный, но я видел, как растерялась Кати, и, чмокнув ее в лоб, вышел из комнаты первым. Батя в прихожке помогал матери снять пальто, пока она поочередно перехватывала руками коробку из пекарни. Я дождался, пока они разберутся с верхней одеждой, и уверенно пожал ее бате руку, затем как можно приветливее улыбнулся маман. – Здравствуйте, я Никита. Рад знакомству.
– Ну, здравствуй. Значит, это ты Катюшин друг, который помогает с математикой и сопровождает на дискотеки? – Маман Кати даже улыбнулась в ответ, хоть и была удивленной и настороженной. Протянула Кати торт. – Я тоже рада знакомству, можешь звать меня просто Ольга. Катюшкин, ставь чайник. Папе предложили серьезное повышение, будем отмечать.
– Вообще-то я не просто друг вашей дочери. – Я подумал, лучше сразу обозначить ситуацию, чтобы ни у кого не возникло лишних выводов, в том числе у самой Кати. – Я ее парень.
– Вот так новость! – Глава семейства Хрусталевых вышел из ванной и посмотрел на жену, а потом мне в глаза, причем достаточно красноречиво. Я это предвидел и отводить взгляд не собирался. Пусть сразу поймут, что у парня их дочери яйца из чего надо. – Дорогая, мы, похоже, увлеклись проектными работами и не успели на вечеринку в честь взросления единственной дочери. Что ж, пойдемте праздновать и это тоже.
Я посмотрел на Кати: она была в шоке, держала торт или держалась за него. Да-да, моя принцесса, операция «укрощение строптивой Лакшми» перешла в стадию завершения. Ольга, походу, обрадовалась такому раскладу, чего не сказал бы о бате Кати – он напрягся, даже не представился, оно и понятно. Пришел домой, а тут кент с него ростом, назвался парнем дочери и выиграл раунд в гляделки на его территории. Он даже
телефон убрал в карман и жену попросил переключить свой на беззвучный и унести. Начинался второй раунд. Ну ок. Я был готов. И тут батя Кати сделал то, чего я никак не ожидал. Судя по реакции Кати, она тоже. Он поставил на стол четыре бокала и бутылку какой-то алкогольной шипучки. Тактический ход сработал отлично – я пропустил удар, но бой был еще не закончен.
– А можно мне сок или просто воды из-под крана? – Я накрыл ладонью бокал, когда отец Кати разлил по трем другим, присев с Ольгой за стол. Я тоже сел. – Алкоголь не употребляю.
– Совсем?
– Совсем.
– Еще скажи, что не куришь. – Ухмыльнулся взглядом: думал, загнал в угол.
– Не курю. – А вот теперь он удивился.
– Спортсмен? – Явно затягивал паузу, соображая перед новой проверкой.
– Спортсмен, – ответил я однозначно уверенно и отправил противника в ментальный нокаут.
– Что ж, уважаю. – Бой был закончен, победил Никита Беркутов.
– Я, пожалуй, тоже не буду, и так голова кругом. – Кати продолжала стоять под впечатлением, она отлично поняла, что произошло. Я делал вид, что спокоен, но, по чесноку, ликовал. Моя принцесса увидела, как достойно держался ее парень.
– Ну нет, дочь, не спеши. Лучше присядь и возьми фужер. – Батя, походу, решился пойти в наступление. Что ж, респект, быстро пришел в себя и продолжил маневрировать. Он поднял бокал, на вид с шампусиком. – В общем так, мы с мамой много работали последние несколько лет, даже слишком, но все не зря. Варианта два, и оба подходят. Либо мы летом возвращаемся в Москву и мотаться по городам и селам завязываем, но там остаемся на прежнем уровне, либо я подписываю контракт и обоснуемся здесь минимум на три года, а дальше посмотрим. Мне предложили высокую должность с отличными условиями. Москва с августа или бросаем якорь в Тюмени? Выбор за тобой. Решай, дочь.
– Серьезно? – Кати отреагировала мгновенно и красноречиво, я бы сказал, что это было похоже на бешенство. Мысленно занял место в зрительном зале – на кухонном ринге стало жарковато. Принцесса залпом опустошила бокал и демонстративно поставила на стол. Фигасе. – Мои поздравления, товарищи трудяги. Родители вы так себе, но вот стахановцы зачетные. Пятилетка за три года – так, кажется?
– Катюшкин, ты чего? – Ольга пыталась понять происходящее, но она явно не разбиралась в боксе, как и моя маман. – Ты же хотела вернуться в группу к своему хореографу. Есть шанс, если совсем невмоготу, хотя здесь перспективы сейчас большие. Мы думали, ты обрадуешься за нас, к тому же окончательно решать тебе.
– Вот именно, порадуюсь за вас! Опять. Ты себя-то услышь, ма. Где в этом всем я? Ах да, вы же мне выбор почетный дали. Что же раньше ни разу не спросили? Дайте угадаю, на самом деле – это не выбор, а скрытый
перенос ответственности. Типа, если что, так дочь решила. Медали выдать за родительскую доблесть остается, да? Ни фига! Я вам такой халявы не дам. Потрудитесь сами принимать решения, только интересы каждого члена семьи учесть не забудьте. Напоминаю, нас трое, а не двое, как вы привыкли считать. Приписывали мой голос, куда сами хотели, а теперь вдруг решили спросить. Совсем за дуру держите?
– Катерина!
– Ой, вот только не надо включать этот тон, папочка. Опоздал с воспитательными методами лет на пять минимум. Тебе же не до меня было. Завал, аврал и вся эта ваша бесконечная проектная пурга. Рассказываю – мне семнадцать, и я не приемлю повышенный тон и любое проявление психологического насилия. Лю-бо-е. Это знают те, кто со мной находился хоть в каком-то контакте, но вам же постоянно некогда. У меня даже тег любимый – «Катюшкин, потерпи маленько». – Кати еще раз наполнила бокал и выпила залпом. Это уже было лишним, но я промолчал. Она нуждалась в порции смелости и решила получить ее таким способом. – И я терпела, ровно до этого момента. Вы украли у меня три года! Друзей, танцы – все, где я действительно чего-то стоила. Ни разу не спросили, каково мне живется с такой дырой в сердце. Как терплю это? Блин, вы даже собаку не разрешили. Затертый плейлист, стопки книг и тотальное одиночество – это, по-вашему, нормальные для меня условия?! Да в этих квартирах даже гребаный постер не повесить, они же временные. Вдруг через месяц съезжать? Кочевники сраные. А теперь – что? Катюшкин, выбор за тобой! Если бы вы меня так спросили три года назад, накануне важного для меня конкурса, то нас бы здесь даже не было и ничего бы этого не было…
Опачки. «Нас бы здесь не было и ничего бы этого не было?» Вот теперь стало больно, Кати. Я мысленно двинул себя кулаком, кажется, желваки заходили. «Эй, приятель, девочка сейчас вывернулась наизнанку. Подумаешь, на эмоциях лишнего ляпанула, переживешь», – сказал я себе, понимая, что она реально нуждалась в поддержке.
Кати замолчала, с тревогой посмотрела на меня, и я увидел вину в ее потемневших глазах. Моя принцесса была такой одинокой в кругу семьи…