Жаль, пыточное рандеву рано или поздно все равно состоится, избежать его не получится. Как не получилось увильнуть от ритуальной проверки на сочетаемость с князем Темнодолья. На беду алиан, старейшины благоволили к Игрэйту и убедили, а может, заставили Герхильда позволить кузену провести обряд.
Хорошо хоть Скальде настоял на том, чтобы нас не привязывали к Хентебесиру любовными чарами. Я и так не могла отделаться от ощущения, что у меня весь мозг проспиртован магией, постоянно чувствуя психологический прессинг. Испытывать искусственно вызванные чувства еще и к Игрэйту? На это я не согласилась бы даже под самыми страшными пытками.
Ритуал провели в храме Претемной Праматери – роскошном здании из белого камня с серебряными прожилками. Внутреннее убранство святилища тоже впечатляло и поражало своей красотой. Стрельчатые своды утопали в полумраке. По витым колоннам струилось вечнозеленое растение с крупными нежно-розовыми цветами. Такими же розовыми, как и мрамор, которым были отделаны стены и пол храма. В них отражалось пламя сотен свечей и я, вспыхнувшая, что сорвавшаяся с неба комета, едва наши с Игрэйтом руки переплелись.
Прискорбное окончание ритуала. Мало того что тело Фьярры откликалось на магию Скальде, так еще и к силе князя Темнодолья равнодушным не осталось. Какая-то я универсальная алиана. И почему мне кажется, что это скорее плохо, чем хорошо?
Я видела, как разгорались узоры на телах других алиан. У кого-то серебряная вязь была почти неразличимой, блеклой, у кого-то проявлялась отчетливо-ярко. Я же, как назло, вся переливалась и искрилась, точно бенгальский огонь. Будто за руки меня держал не огненный, а ледяной дракон.
Как бы Фьярра не стала яблоком раздора для двоюродных братцев. А расхлебывать-то придется не ей, а мне.
После ритуала князь Темнодолья развил бурную деятельность: стал проявлять ко мне повышенное, столь раздражающее внимание. Подкарауливал в коридорах, желая пообщаться. Косил в мою сторону плотоядным взглядом во время вечерних трапез. Будто там жрать больше было нечего. Приглашал на танцы, зараза.
Несомненное достоинство Скальде – он не любил танцевать. И никогда не навязывался. Убедившись, что я чиста и невинна аки агнец, перестал до меня докапываться.
В Игрэйте же я видела целый букет недостатков. Прилипучий, занудный и глуповат в придачу. А еще его снедала зависть. Зависть к будущему императору. Не надо быть дипломированным психологом, чтобы понять: Хентебесир желал всего того, что было у Скальде. Предложи ему кто поменяться с кузеном местами, не раздумывая согласился бы.
Единственное, что мне нравилось в князе Темнодолья – это его свита. Вернее, один ее представитель, герцог Блейтиан Крейн. Двойник моего Леши и глава личной охраны его липучества.
Вот с кем я была не против проводить время – так это с Крейном. Убеждала себя, что Блейтиан не мой муж и внешность – всего лишь оболочка, столь приятная моему взгляду, а под ней может скрываться что угодно. И тем не менее не думать о нем не могла. Просто не получалось. Невольно искала встреч. Пока что, увы, безуспешно.
В общем, ситуация складывалась странная. Можно сказать, нетипичная. Образовался любовный не треугольник даже, а целый квадрат. Во время вечерних застолий и танцев Игрэйт поедал взглядом меня, Скальде – его, а я украдкой любовалась герцогом. Всегда таким невозмутимым, сдержанным и… притягательным. Притягательным для меня.
Глядя на Крейна, я как будто переносилась к Леше. Домой, ко всему, что было мне дорого и привычно. Герцог стал той нитью, что связывала мою нынешнюю и прошлую жизнь. Жизнь, по которой я безумно скучала и к которой мечтала вернуться.
– Эсселин Сольвер!
Не успев переступить порог Карминовой столовой, в которой проходили наши с алианами трапезы, эссель Тьюлин направилась ко мне.
Мадам заявлялась каждое утро. Распахивала створки; громко стуча каблуками, пересекала зал и, окинув нас собственническим взглядом, словно мы были ее личной коллекцией дорогих фарфоровых кукол, оглашала имя смертницы, с которой у месье Герхильда должно было состояться свидание. И вот, кажется, явились по мою душу.
Отложив столовые приборы, я подняла на сваху глаза.
– Да?
– Сегодня, Фьярра, его великолепие встретится с вами. Вы уже наметили программу?
Угу, а заодно и завещание набросала. На случай, если не выживу после свидания. Я за пять минут общения со Скальде умудряюсь наговорить ему такого, что потом уже поздно язык прикусывать и рвать на себе волосы. А за несколько часов тет-а-тет… Боюсь, Фьярре будет просто не во что возвращаться. Меня сегодня же прикопают где-нибудь под припорошенным снегом кустиком. И поминай как звали.
– Эсселин Сольвер, так что же вы придумали? – выдернула меня из мира мрачных раздумий генеральша.
Чтобы что-нибудь придумать, надо об этом как минимум иногда думать. А я о рандеву с Герхильдом вообще не вспоминала, не желая лишний раз портить себе нервы. В отличие от других алиан, устраивавших несравненному нашему пафосные обеды и роскошные ужины с экзотическими яствами и обширной развлекательной программой, я даже смутно не представляла, чем и где мы с ним будем заниматься.
– Эсселин Сольвер…
– Прогулка, – ляпнула, лишь бы отвязалась. – Мне бы хотелось прогуляться с наследником по городу.
– Потрясающая идея! – язвительно прокомментировала Керис, едва не захлопав в ладоши. Вчера она развлекала тальдена тем, что целый день рисовала его портрет. Представляю, какую «радость» испытал Герхильд, часами позируя алиане. Жаль, обошлось без обнаженки. Я бы многое отдала за возможность увидеть выражение лица мага, когда эсселин Мадауг попросила бы его раздеться. – Его великолепие наверняка оценит твою оригинальность.
Оценит или не оценит – плевать! Мне просто интересно познакомиться с Хрустальным городом и его достопримечательностями. Что я там видела? Только ратушу да храм их Претемной Праматери. А так совмещу приятное с неприятным и совершенно неполезным. Или, скорее даже, бесполезным и вредным, но, увы, необходимым.
– Хорошо, я передам наследнику ваши пожелания, – не стала оспаривать эссель Тьюлин мой выбор.
– И да, – окликнула я уже нацелившуюся на выход сваху, – попросите его великолепие одеться поскромнее. Мне бы не хотелось привлекать внимание горожан.
Обернувшись, эссель Тьюлин вскинула кустистые брови, выражая недоумение. Как еще пальцем у виска не покрутила. Что-то проворчав себе под нос, наверняка снова посетовав на воспитание одной горе-алианы, отправилась к наследнику. Передавать мое волеизъявление.
А я, попросив Керис перестать лыбиться, пока рот не перекосило, вернулась к прерванному завтраку.
Если брать пример с невест, которые уже отстрелялись (то есть счастливо пережили свидание с Герхильдом), мне следовало сразу после завтрака возвращаться к себе. Купаться, наряжаться, драгоценностями обвешиваться. В общем, убить утро на всякие бесполезности.
Но такими глупостями я, понятное дело, заниматься не собиралась. Вчера, гуляя по замку, рассматривая картины в припыленных рамах и любопытства ради заглядывая в щелочки забрал расставленных вдоль стен доспехов (признаюсь, жуть как хотелось познакомиться с каким-нибудь привидением; мир-то магический, а значит, призраки у них просто обязаны водиться), я случайно забрела в библиотеку.
И тут же черной завистью позавидовала его великолепию и его будущей царевне. То есть ари-императрице. Не то чтобы я была книгоманкой, но в это место влюбилась сразу. С первого, второго и сотого взгляда. Переступив порог волшебной комнаты, этакой шкатулки с сокровищами, я вдруг почувствовала себя Белль из сказки о Красавице и Чудовище.
Потрясающее место! Огромный зал, залитый холодным зимним солнцем, в лучах которого танцевали крошечные пылинки. За высокими эркерными окнами, поделенными на квадраты светлой рамой, кружили снежинки, плавно опускаясь на убеленные дорожки парка и соскальзывая с ледяных, будто хрустальных, ветвей деревьев.
Я было ринулась к напольному глобусу высотой в два моих роста – к нему вела небольшая деревянная лесенка с резными узорами, – но потом заметила широкий письменный стол с инкрустациями из слоновой (наверное) кости. В самом центре красовалась раскрытая книга, над страницами которой мерцала, словно голограмма из фильма, объемная картина: зеленая гуща леса, смыкавшаяся вокруг серебристой глади озера. А над ним, разливая по библиотеке трели, парили крошечные пестрокрылые птицы.
Перевернуть страницу я не решилась, побоялась, что сказочный мираж рассеется.
Стоило поднять взгляд, как закружилась голова, а дыхание снова перехватило от упоительного чувства детского восторга. Стены, которым, казалось, нет конца и края, представляли собой ломящиеся от книг стеллажи. Витые лестницы уводили на антресоли. Поблескивая золочеными перилами, обрамляли камин из серого камня, в темном зеве которого потрескивали поленья, пожираемые ненасытным пламенем.
Странно, что столь притягательное место пустовало. Ни единой души.
Что ж, мне же лучше.
Увы, не успела я дотронуться до кожаных корешков, по которым вились интригующие названия: «История Сумеречной империи», «Хроники Перевоплощенных», «Древние: Ледяные и Огненные», как в библиотеке материализовалась Мабли. Пришлось помахать ручкой мечте устроиться с парой-тройкой книг в глубоком мягком кресле и, вслушиваясь в мелодию огня, погрузиться в чтение.
– Ваша утонченность, вам нельзя здесь находиться, – с порога заявила служанка.
– Это почему же?
– Приказ эссель Блодейны, – стыдливо опустила глаза.
– Послушай, Мабли, – начала я вкрадчиво, борясь с желанием оттаскать служанку за волосы. Ну почему она перед чертовой ведьмой так пресмыкается! – Того, что я успела узнать и прочитать в замке князя, явно недостаточно, чтобы достойно сыграть роль Фьярры. Да меня могут подловить на любой мелочи! Взять хотя бы тот факт, что я даже не знаю, как алианы становятся алианами.