Фьярра в сознании Герхильда ассоциировалась с чем-то светлым, ясным и совершенно непонятным. Таким же непонятным, как и некоторые ее слова и фразы. Лампочка, протокол… Что вообще это значит и где она могла подобное подцепить?
– Выгоните с отбора? – прервал ход мыслей Ледяного очередной обескураживающий вопрос.
– А вам бы этого хотелось?
– Нет.
– Отчего ж так?
– Честь рода и все такое.
– Все такое? – Мужчина чуть слышно хмыкнул. Нет, ну какая из нее императрица!
– Я не могу подвести отца! – выпалила фразу, казалось, заученную наизусть.
– Помню, вы об этом говорили.
– А с герцогом… – замялась, демонстративно закусив губу. То ли намеренно, то ли неосознанно испытывала на прочность его выдержку. – Такого больше не повторится. Клянусь!
– Не повторится, – согласился невозмутимо.
– Вы что-то с ним сделаете? – снова нервно задергала ногами девушка.
– Сделаю, если не перестанете о нем говорить.
– Все, умолкаю.
– Мало верится. Вы не умеете молчать.
– А вы… вы… – задохнулась не то от обиды, не то от возмущения и, багровея, выпалила: – Несносная ледышка! Вот вы кто!
– Не перестаю удивляться образности вашего мышления. – Толкнув плечом дверь, ведущую в святая святых – лабораторию эррола Хордиса, Скальде огляделся, гадая, куда пристроить свою невесомую ношу.
– Что-то случилось? – бросился к ним лекарь, с тревогой поглядывая на девушку, которая за время «прогулки» по замку немного пришла в себя. По крайней мере, больше не дрожала. Правда, зрачок все так же закрывал ясную радужку и было видно, что из-за действия чар алиана ведет себя немного странно.
Впрочем, это обычное ее состояние.
– Магическое недомогание.
Обогнув заставленный разномастными склянками стол, Скальде направился к креслу, темневшему у затопленного камина.
– Кто-нибудь из невест постарался? – всполошился целитель.
– Нет, я, – мрачно бросил наследник и предупредил: – Но ты об этом никому не скажешь. – Усадив невесту в кресло, наклонился, чтобы отцепить брошку.
С лица алианы схлынули краски. Снова задрожав, она накрыла украшение ладонью и прошептала, глядя на тальдена молящим взглядом:
– Не забирайте. Пожалуйста.
– Заберу и сразу верну, – пообещал маг. Прочтя все тот же немой протест в широко распахнутых глазах, с улыбкой сказал: – Честное-пречестное.
Узкая ладошка соскользнула с груди. Девушка откинулась на спинку кресла, вздохнула тихонько, устало следя за пальцами тальдена, боровшимися с застежкой украшения. От кожи ее по-прежнему исходил жар, черты лица, снова побелевшего, болезненно заострились. Из-за мерцания, вызванного прикосновениями жениха, Фьярра еще больше походила на светящегося в полумраке призрака.
Такая же хрупкая, невесомая, почти прозрачная.
Скальде уже собирался отойти, чтобы позволить лекарю осмотреть девушку, когда та вдруг ни с того ни с сего удержала его за руку и недоуменно выговорила:
– Оу, не замечала раньше у вас татуировки. Она что-нибудь означает?
Мужчина резко отстранился, едва не налетев на топтавшегося у него за спиной целителя. Впился глазами в свои широкие кисти, успев заметить на одной из них тающий узор стального цвета.
Проступивший на коже в том самом месте, где теплом отпечаталось прикосновение невесты.
– Я ведь просил действовать осторожней! – бушевал тальден, вышагивая по просторной, роскошно обставленной комнате, которую ему великодушно выделил кузен.
Пестротканые гобелены с изображениями охотничьих сцен, мраморные камины, резная мебель темного дерева, искусно отделанная серебром, – всего было вдоволь и даже с избытком. И тем не менее Игрэйту богатое убранство спальни казалось лишь блеклым отражением, жалким подобием императорских покоев, которые после свадьбы должны были занять Скальде и его избранница. И которые князь Темнодолья мечтал заполучить в свое безраздельное пользование. А с недавних пор к этой мечте прибавилась и другая, такая же дерзкая, и не менее сладостная: чтобы в придачу к Ледяному Логу и всей Сумеречной империи ему досталась и эсселин Сольвер.
А Крейн все взял и испортил!
– Просил? Просил. А ты что натворил?! – взревел Огненный.
– Вы сказали действовать быстро, – невозмутимо и вместе с тем жестко парировал герцог. – Вот я и действовал. За девушкой наблюдали. Ей стало плохо. Было бы глупо не воспользоваться возможностью и не обставить все так, будто у нас с ней интимная встреча.
– У твоей неудавшейся «интимной встречи», – перекривлял начальника стражи Хентебесир, – могут быть серьезные последствия. Как видишь, сплетням Скальде не поверил. Мало того что Фьярра по-прежнему его невеста, так он еще и на руках ее по всему замку таскал! А мне теперь придется очень постараться, чтобы защитить тебя перед Герхильдом. И самому защититься.
– Меня не надо ни перед кем защищать, – безразлично ответствовал Блейтиан. – Если у его великолепия появятся ко мне вопросы, я на них отвечу.
– Как объяснишь поцелуй? – Тальден рухнул в кресло с высокой спинкой, на которой золотом с обеих сторон был вышит герб Герхильдов – метка-напоминание о том, кому в этом замке все принадлежит. Начиная от тагровых кресел, дурацких табуретов, вроде того, что его светлость отодвинул от себя небрежным ударом ноги, и заканчивая алианами, одна из которых разожгла неукротимое пламя в сердце Игрэйта.
– Скажу, что никакого поцелуя не было. Мое слово против слов двух малолетних сплетниц.
– А если эсселин Сольвер заговорит?
– Эсселин Сольвер не заговорит. Девушка была не в себе и вряд ли окажется в состоянии рассказать, что произошло между нами на самом деле. Да и не захочет она предавать огласке наше с ней общение.
– Хорошо, если так. – Игрэйт задумчиво потер подбородок. – Вроде бы чем-то на ярмарке отравилась. Вот и стало плохо.
– Как только эсселин Сольвер поправится, я вернусь к заданию, – поклонившись, заверил тальдена герцог.
Его светлость мрачно хмыкнул:
– Думаешь, Фьярра теперь тебя к себе подпустит? Не дура же она, в самом деле.
На лице мага, обычно скупого на эмоции, появилась улыбка охотника, почуявшего скорую добычу:
– Дура или не дура, а я найду к ней подход. Можете быть уверены. И не к таким находил.
Глава 22
Остаток дня я провела в постели, восстанавливая силы сном. К счастью, на сей раз обошлось без провокационных видений про меня и Герхильда. Если даже что-то и снилось, то я ничего не запомнила. А проснувшись, первым делом проверила, на месте ли булавка. Выдохнула облегченно, ощутив гранатовую крошку бусин под пальцами и свитый из серебряных нитей диковинный цветок. Значит, не обманул.
Вернул.
Сев на постели, поморщилась от нового приступа боли, никак не желавшей благополучно кануть в прошлое. Будто под кожей в районе висков засели крошечные оловянные солдатики, которые методично, ни на секунду не останавливаясь, молотили по своим лилипутским барабанам микроскопическими молоточками.
Бум-бум, бум-бум, бум-бум.
Никому не пожелаю такой мигрени. Разве что только Блодейне… Мерзопакостное ощущение.
В окнах проглядывали фрагменты закатного неба, розовато-фиолетового, подсвеченного бледным золотом уплывающего за горизонт солнца. Комната, освещенная лишь пламенем каминов, тонула в благостном полумраке. Сейчас мои глаза были не способны воспринимать яркие цвета. Только тени, только приглушенные краски угасающего дня.
Дня, который почти не сохранился в памяти.
Разговор с его великолепием, состоявшийся в лаборатории эррола Хордиса, удалось вспомнить с попытки эдак пятой. Если не со всей десятой. Воспоминания походили на вязкое, осклизлое месиво. По-другому и не назовешь. Слеплялись в комки, из которых лишь неимоверным усилием сумела извлечь неясные образы и обрывки диалогов.
Если верить тальдену, я подсознательно не желала расставаться с привязкой, отсюда дикая головная боль, жар и, кажется, разжижжение мозгов. Иначе почему никак не получается вспомнить, что со мной, черт побери, происходило!
Для полного счастья не хватало только амнезии.
По теории Герхильда, его чары должны были нейтрализовать любовную хмарь, но я все утро цеплялась за привязку и упрямо отказывалась расставаться с фальшивыми чувствами.
Бред какой-то. Чистейшей воды бред. Чушь! Пурга! Галиматья! Чтобы я сама лезла в магический аркан, за другой конец которого меня будет удерживать его отмороженная несравненность?
Да кем он вообще себя возомнил? Решил, что после одного несчастного свидания я забуду о муже, о доме, обо всем, что мне дорого, и посвящу всю себя ему? Этому сугробу с кубиками льда вместо глаз?
Да ни фига!
Сто лет в обед он мне нужен. А я ему. У него, между прочим, есть любовница. Фря конопатая. А может, и не одна.
И вообще, дурацкое было у нас свидание. Мне оно совсем не понравилось. И Скальде мне тоже совершенно точно не нравится!
Не чувствуй я себя сейчас овощем, приготовленным в скороварке, непременно отправилась бы на поиски тальдена, дабы выяснить немедля, подействовала ли его чудо-булавка. Обещал ведь, что любовные чары в любом случае развеются. Хочу я того или нет.
А я очень хотела. И что бы там Герхильд себе ни навыдумывал, не собиралась держаться за опостылевшую привязку.
Попытка придать Фьярриному телу вертикальное положение ни к чему не привела. Стоило чуть приподняться на постели, как комната поплыла перед глазами, и я с тяжелым вздохом рухнула обратно в объятия одеяла. Натянув его до самого подбородка, продолжила мозговой штурм, гадая, что случилось до того, как эррол Хордис влил в меня одну из своих сомнительных на вид и на вкус микстур. Запах, кстати, тоже был не очень. Зато после лекарской настойки в голове просветлело, и черная дыра в сознании начала уменьшаться.
Не сразу сообразила, как попала к лекарю. Прямиком из парка? Нет, помню, сидела в спальне и дрожала. А потом нарисовался Скальде. Злющий, мрачный. В глазах – звериная ярость, на лице, как обычно, – ледяное забрало. Думала, прибьет за прогулку с герцогом. Но вместо этого тальден подхватил меня на руки и понес к лекарю.