При воспоминании о том, как именно пропутешествовала к эрролу Хордису, к щекам прилил жар, а сердце, дурное, пустилось в пляс. То ли температура снова подскочила, то ли слабая плоть по-прежнему вот так непонятно реагировала на мысли о Герхильде.
Определенно, думать о драконе не только неправильно, но еще и вредно и нервозатратно. Поэтому лучше вообще о нем не вспоминать.
Пока пыталась выставить из своих мыслей его льдистость, а заодно понять, что же все-таки произошло между мной и Блейтианом Крейном, в комнату вошла Мабли. Вернее, понуро вплыла, словно неупокоенная душа, только что вернувшаяся с похорон некогда принадлежавшего ей тела. В руках девушка держала поднос с миской, над которой вилась тонкая струйка пара, на лицо же навесила обычно несвойственное ей скорбное выражение.
– Чего такая бледная? За меня беспокоишься? Так я в порядке. Выспалась, отдохнула. Подумаешь, небольшое отравление.
Версия для всех любопытствующих. Мол, вина плохого на ярмарке выпила, несвежим пряником закусила – и вот результат: вынуждена поститься.
И почему нельзя было сказать, что у меня просто простуда…
– Не в порядке, – покачала головой девушка, ставя мне на колени поднос с горячим, но совсем не аппетитным на вид бульоном. В жидкости – не золотистой, блестящей от жира, как я люблю, а уныло-зеленоватой – плавали колечки лука и веточка сельдерея или чего-то очень на него похожего. Ни тебе сухариков, ни даже кусочка хлеба.
Мабли шмыгнула носом, вздохнула сокрушенно, комкая полотняную юбку горчичного цвета, незатейливо отделанную светлой тесьмой.
– Из-за герцога Крейна страдаешь?
Я прикрыла глаза, настраиваясь на непростой разговор.
Если честно, думала, что первой, кого увижу, когда проснусь, будет призрачная проекция негодующей Блодейны, явившейся вправлять мне мозги. Но раз ее здесь нет, значит, ведьма еще не в курсе, что Блейтиан – двойник Леши. И хорошо бы, чтобы так оставалось и дальше. Я просто буду держаться от лжемужа подальше, как делала до сегодняшнего утра. Пока у меня не случилось помутнение рассудка, и я не решила прогуляться с красавчиком по парку. Посмотрела статуи на свою голову…
– А что с герцогом? – рассеянно отозвалась Мабли.
– Эм-м… ничего. Рассказывай, что опять стряслось.
Мне повезло, служанка не стала зацикливаться на Крейне. Видимо, сейчас перед ней стояла куда более насущная и бо́льшая по масштабам проблема. А значит, и передо мной.
Я отставила в сторону поднос.
– Мабли, что случилось?
– Стало известно, каким будет следующее испытание, – ответила девушка тихо.
– И?
– Боюсь, Аня, вы его не пройдете.
Не Фьярра, не ваша утонченность, а просто Аня… Значит, дело действительно дрянь.
– И что же такого грандиозного и трудно выполнимого для нас приготовили на сей раз?
Главное, чтобы не в гости к доисторической анаконде или еще к какой гигантских размеров живности. А все остальное, так уж и быть, переживу.
– Этого испытания не должно было быть. Вернее, их уже давно не проводили. Но, видно, старейшины настояли, – оставаясь верной самой себе, принялась ходить вокруг да около служанка. Отчего я нервно заерзала на постели, чувствуя, как сердце ускоряет свой бег. – Или его великолепие так решил. Ведь, может статься, другого шанса обзавестись ари у него не будет.
– Мабли…
– Это ведь скольких магов придется задействовать. Столько силы… Жертвоприношения совершить. А у нас-то призывать души умерших вообще-то не принято. Это во времена Древних маги творили, что хотели, всякие непотребства безнаказанно совершали. А сейчас… Вдруг Претемная Праматерь на нас за это прогневается?
Девушка что-то неразборчиво пробормотала и осенила себя божественным знаком, кажется, символизировавшим защиту от всякого зла – закорючка, что-то вроде зигзага, прочерченного в воздухе ото лба до груди.
– Мабли!
Никаких нервов на нее не хватит.
Видя, что я уже на грани, вот-вот взорвусь, и тогда запросто могу ей миску с бульоном на голову натянуть – получится такой оригинальный головной убор, глиняный котелок, – служанка взволнованно проговорила:
– Они хотят испросить благословения предков! Чтобы души прежних правительниц Сумеречной империи, всех ари династии Герхильдов, начиная от ее лучезарности императрицы Ллары и до ушедшей за грань два года назад императрицы Эноры, матери наследника, одобрили или, наоборот, отвергли отобранных его великолепием невест.
Отобранных его великолепием… Поморщилась, вдруг ощутив себя пуделем, которого отправляли на выставку собак, где строгое и пристрастное жюри в лице разбуженных магами призраков будет выяснять, достаточно ли алианы породисты и хороши для их вельможного отпрыска.
– Встреча с покойницами. Охренеть.
На этом мой словарный запас иссяк, и следующие минуты я просто сидела, потерянно глядя вдаль. На перевернутую чашу неба, за время нашего разговора успевшего стать насыщенно-фиолетовым.
Проследив за моим понурым взглядом, Мабли поспешила зажечь свечи в изголовье кровати, развеяв густившийся вокруг полумрак. Вот только на душе по-прежнему оставалось тревожно и сумрачно. И не было такой свечи, что могла прогнать ночь, наступившую после слов девушки.
– Думаешь, они могут догадаться, что Фьярра не Фьярра? То есть я – не она. Ну, в общем, ты меня поняла.
Поджав губы, Мабли беспомощно развела руками, мол, кто их, покойников, знает. А я разозлилась. На нее, на Блодейну, на трусиху Фьярру, за которую тут отдуваюсь.
– Какие же вы все-таки дилетантки! Кто обещал помогать, а? Провести меня через все испытания. И где эта ваша хваленая помощь? От вас никакой пользы! Скорее дождешься молока от козла, чем от вас поддержки!
Девушка театрально заломила руки, заскулила жалобно:
– Ваша утонченность, Аня, ну я ведь не знала, что морканта призовет вашу душу в тело Фьярры!
– Помню, ты говорила: не виноватая я, она сама. Но мне-то от этого не легче! Понимаешь? Не. Лег-че. Что станет со мной, если духи догадаются, что перед ними самозванка?
Мабли еще больше побледнела, если такое вообще возможно. Громко хлюпнула носом и снова собиралась развести руками, но замерла, скукожившись, пригвожденная к постели моим мрачным взглядом.
Хорошо, если просто исключат. Не просто хорошо – отлично! Тогда я с чистой совестью возвращусь в Лунную долину, а оттуда, если, конечно, ведьма не соврала, отправлюсь домой. Наконец-то распрощаюсь с этим чокнутым миром.
Но что, если призрачные ари доложат Герхильду, что одна из его невест – фальшивка? Он меня за невинную прогулку с герцогом (почти невинную) чуть не порвал в клочья. А что со мной сделают за обман?
Не факт, что экс-ари возьмут пример с Хадааантиса и тоже пожалеют. Это змею по большому счету без разницы, кто на ком женится. Здесь же замешаны личные интересы. Наверняка бабушки-прабабушки желают своей кровиночке счастья. А тут я. Ни разу в него не влюбленная, да еще и ненастоящая алиана.
Сердце протестующе ударилось о ребра. Пришлось мысленно повторить себе с пару десятков раз, что я ни в кого не влюблена.
Кроме Леши, конечно.
– Как я узнаю, забраковали меня покойницы или нет?
– Раньше было так: спустя день-два после испытания на ладони алианы проступала метка. Если сияло солнце, это означало, что предки жениха осветили девушку своим благословением. Перекрестье линий – она нежеланна в семье тальдена.
Понятно, ставили на невесте крест в прямом смысле слова.
– Разве мнение предков может как-то повлиять на этот ваш мудреный процесс передачи силы?
– Конечно. Тальден ведь делится со своей ари родовой магией, что досталась ему от матери. А та получила ее от своего мужа.
Прямо какой-то раздел имущества при отсутствии брачного договора.
Войдя во вкус, Мабли бойко говорила:
– Если прежние правительницы посчитают невесту неугодной, у алианы уменьшатся шансы принять и удержать в себе силу мужа. Согласитесь, лучше узнать, что предки вас невзлюбили, до свадьбы, чем после брачной ночи. Ведь в случае наследника от выбора императрицы будет зависеть не только его жизнь, но и жизнь его избранницы. – Мабли глотнула воздуха и на выдохе продолжила: – Да и вообще, во всем должна быть гармония. Передача силы – процесс деликатный. Это не только физическая близость между тальденом и алианой. Это единение душ. Слияние влюбленных сердец. Смешение помыслов, соприкосновение плоти.
Опять ее понесло. Ей бы в какие-нибудь трубадуры податься, честное слово.
Не догадываясь о моих мыслях, девушка с упоением частила:
– Нерушимая связь двух родов. Поэтому благословение предков бесценно. Ведь ушедшим за грань открыто то, что скрыто от нас, простых смертных.
– Плохо, что открыто, – мрачно подытожила я, уже заранее предчувствуя, что раскусят они меня на раз, как пересушенный орех.
– Я поговорю с эссель Блодейной. Может, что посоветует.
– Опять накажет повторять числа? – Я скептически фыркнула. – В прошлый раз от ее совета толку не было от слова «совсем».
– И все равно я спрошу, – уперлась рогом девушка. Поднявшись, водрузила мне обратно на колени поднос, проронив: – Лучше поешьте. Силы вам завтра понадобятся.
Я машинально отправила в рот ложку остывшего бульона, даже не почувствовав его вкус. И пока ела, уныло размышляла о грядущей встрече с многочисленной родней Герхильда.
Обычно знакомство с родителями (живыми) предшествует помолвке. Но у этих тальденов все не как у людей.
Даже боюсь предположить, как на меня прореагируют его предки.
Глава 23
Ее сиятельство графиня д’Ольжи расхаживала по комнате, то и дело бросая взгляд на тяжелую столешницу, что удерживали на своих головах отлитые из бронзы трехглазые кошки, ильтиорры, – мифические существа, которым, по преданию, было открыто прошлое, настоящее и будущее. Сейчас Даливе как никогда хотелось стать такой кошкой, приподнять завесу времени и хотя бы одним глазком увидеть картины грядущего.