То ли надо побольше двигаться, чтобы мышцы не затекали. То ли наоборот – поменьше, как велит эррол Хордис, дабы скорее поправиться.
– А я к вам с дарами, – лучезарно улыбнулась Ариэлла, протягивая две толстые книги в роскошных кожаных переплетах, да еще и с золочеными заклепками-замочками.
Ух какие тяжелые.
Опустившись на корточки, алиана что-то быстренько сунула под нос теревшемуся о ее ноги кьерду. Понять, что же ему опять перепало, я не успела. Лакомство было проглочено в одно мгновение, и дальше тишину комнаты нарушало только сосредоточенное хрумканье.
– Разбалуете вы его.
Оставив книги на прикроватном столике, я вернулась к подруге.
– Ну а как такого кроху не баловать, – ласково погладила котенка девушка, ставшая ему кем-то вроде любимой крестной, почти что феи, всегда являвшейся с гостинцами.
– Гленда даже на полчасика не заглянет? Уже вовсю готовится к свиданию?
Вот что со мной такое?! Язык откусить себе, что ли. Хотя дело ведь не в языке, а в моей дурной голове. Или в сердце. Уж не знаю, какой орган или часть тела отвечают за одолевшее меня умопомрачение. Благо алиана не придала вопросу значения. Кивнула, пристраиваясь на наше любимое место.
Уселась на толстой шкуре, разостланной у камина, и сказала:
– Гленда решила, несмотря на плохую погоду, съездить с его великолепием в город. Все следуют твоему примеру, – подмигнула мне хитро.
А я попыталась растянуть губы в улыбке, хоть и не уверена, что получилось.
И кто их просил превращать меня в законодательницу романтической моды? Теперь все взяли в привычку кататься со Скальде по городу. Вот только сомневаюсь, что его великолепие в восторге от таких променадов. Та же Ариэлла рассказывала, что обычно после свиданий на свежем воздухе тальден возвращался в замок угрюмым и мрачным. Настоящим букой.
Хотя это его всегдашнее состояние.
Мне даже икалось несколько вечеров. Небось, в том, что теперь должен выгуливать невест, меня обвиняет. И вспоминает. Незлым тихим словом.
Впрочем, пусть тоже немножечко пострадает. Все равно прогулки с невестами ни в какое сравнение не идут с тем же моционом по Лабиринту смерти или катанием в лодке по заледеневшему озеру.
– А ты уже решила, где будешь с ним встречаться?
Ариэлла неопределенно пожала плечами:
– Честно говоря, еще даже не думала.
Устроившись рядом с подругой, увлеченно рассказывавшей о том, как сегодня за обедом Керис погрызлась с Майлоной, опять же на почве ревности к нашему венценосному дракону, я все гадала, как ненавязчиво задать Ариэлле вопрос, вот уже который день не дававший мне покоя.
В итоге никакой светлой идеи мою затуманенную странной хмарью голову не посетило. Пришлось спрашивать прямо, тем самым обнажая перед девушкой свои чувства:
– Скажи, а когда ты со Скальде, у тебя появляется такое ощущение… ну… будто земля уходит из-под ног. Сердце не колотится? А руки? – Я взволнованно сглотнула. – Руки не становятся влажными? Только чур не смейся! – воскликнула нервно, предвосхищая вполне ожидаемую реакцию. – Я просто пытаюсь понять, что со мной.
Ариэлла понятливо хмыкнула:
– Когда он рядом, я, конечно, ощущаю действие привязки. Волнуюсь, смущаюсь. Но равновесия точно не теряю. Мне кажется, – она замолчала, а заметив, что я ерзаю от нетерпения, мягко продолжила: – Мне кажется, это другое.
– Другое – что же?
Наш задушевный разговор, который черт дернул меня начать, прервало появление Мабли, вернувшейся с моим заказом.
Поблагодарив девушку за то, что обернулась так быстро, и попросив в ближайшее время нас не беспокоить, я перетащила графинчик с ежевичной наливкой, приобретенной давеча Мабли в «Старом друге», поближе к камину.
По правде говоря, мне эта наливка и даром была не нужна. Но ведь надо же чем-то занимать досуг своенравной служанки. А раз уж все равно купили, не стоит пропадать добру. Тем более что все, что успела попробовать в этом трактире – пальчики оближешь. Не знаю, применимо ли данное выражение ко всякого рода напиткам или только к твердой пище.
Наверное, не стоило затевать разговор о Герхильде. Да и вообще, мне уже давно не семнадцать, чтобы клянчить советы у подруги и надеяться, что та объяснит, что со мной происходит. Я уже большая девочка и сама должна все понимать.
А вот не понимаю!
Вернее, не хочу понимать.
Мабли надолго в комнате не задержалась. Водрузив на стол блюдо с пирожными, аромат которых дразнил обоняние и настойчиво советовал попробовать медовое лакомство, молча направилась к выходу, не забывая при этом независимо задирать подбородок. Когда за страдалицей закрылась дверь, я плеснула наливки в стеклянные кубки (увы, рюмок в спальне отродясь не водилось) и подала один Ариэлле.
– Возвращаясь к Скальде…
Сделав небольшой глоток, алиана потянулась за угощением.
– Забудь, – отмахнулась я и попыталась спрыгнуть с щекотливой темы. – Глупости все это. Давай лучше о чем-нибудь другом поговорим.
Губ Ариэллы едва коснулась улыбка. Грустная, я бы даже сказала – тоскливая.
– Возвращаясь к нашим глупостям… – повторила упрямо, после чего с теплотой в голосе сказала: – Мне знакомо чувство, которое ты испытываешь. Очень даже знакомо. – Взгляд девушки скользил по кубку, пальцы рассеянно очерчивали каемку, искусно овитую стеклянными побегами; нежно поглаживали витую ножку.
– Расскажешь?
Следя за сменой эмоций, будто узоры в калейдоскопе, мелькавших на лице подруги, я пошла по второму кругу: подлила наливки себе, потом ей. И снова себе.
Хмельной напиток оказался очень сладким, крепость почти не ощущалась. Поначалу. Жаль, что не сразу поняла, насколько он коварный, и, слушая исповедь алианы, беспечно делала глоток за глотком.
– Я ведь уже была обручена. До помолвки с его великолепием, – делилась сокровенным императорская невеста. – С тальденом из Рассветного королевства. После проверки на сочетаемость Хильдебальд сразу сделал мне предложение.
– А как же отбор? Война за драконье сердце с другими невестами.
Еще одна грустная улыбка и смущенный взгляд, устремленный на высокий графин прозрачного стекла, в бликах пламени казавшийся сделанным из янтаря. Волшебная жидкость в нем, будто вобравшая в себя все сияние солнца (наверное, потому оно, изредка выползая из-за туч, напоминало несъедобную лепешку), испарялась быстрее утренней росы в знойный полдень.
– Моего милого Хильдебальда не интересовали другие невесты. Я была его избранницей и должна была стать его ари. Вот с кем у меня и земля из-под ног уходила, и голова кружилась, даже без всяких привязок. От счастья, что он рядом. Со мной.
– А потом?
Ариэлла грустно усмехнулась. Пальцы девушки слегка подрагивали. Чтобы скрыть волнение, княжна Талврин поставила бокал на пол и принялась мять вышивку на юбке – распустившиеся на темно-синей ткани серебряные цветы.
– А потом наш замок посетил наследник и пожелал сделать меня своей невестой. Родители посчитали, что я более достойна короны императрицы, нежели титула герцогини и возлюбленной огненного дракона. Почему-то они уверены, что Герхильд в меня непременно влюбится, я сумею принять его силу и стану счастливой правительницей. Счастливой, – очередная горькая усмешка и тихий вздох. – Помолвку с Хильдебальдом расторгли, и вот я здесь, – закончила она понуро. Оставив в покое ни в чем не повинную юбку, продолжила цедить ежевичную настойку и мучить первое, так и недоеденное пирожное.
Которые лично я, не щадя, уничтожала одно за другим.
– Почти как у Майруэн, – сказала сочувственно.
Ариэлла тряхнула головой и горячо зачастила:
– Вовсе нет! Мой жених был тальденом. Одним из первых магов Рассветного королевства. А главное, он меня любил. А я – его. Всей душою, всем сердцем. Родители знали об этом. Видели. – Всхлипнула и, отвернувшись, украдкой стерла скользнувшую по щеке слезу. – Из-за связи, что между нами возникла, из-за того, что нас так друг к другу влекло, у Хильдебальда проявилась таэрин. Однажды во время танцев на праздничном пиру, когда он взял меня за руку. Это все видели. Не знаю, какое еще отцу требовалось доказательство, что я нужна герцогу. А он нужен мне.
– Таэрин? – зацепилась я за незнакомое слово, рискуя уже, наверное, в сотый раз нарваться на Ариэллин настороженно-недоуменный взгляд.
Но алиана, поглощенная своими переживаниями, лишь грустно кивнула:
– Узор, что появляется на коже тальдена при соприкосновении с девушкой, которая ему небезразлична. С которой у него возникла связь. Эмоциональная, душевная. Своего рода отклик на нее, можно сказать.
Странно, что я в тот момент не ослепла. Перед глазами яркой, пронзительной вспышкой возникло воспоминание, до сих пор похороненное где-то в глубинах моего сознания: лаборатория эррола Хордиса, и я, находящаяся в полубреду, хватаюсь за Скальде, чтобы в следующее мгновенье увидеть витиеватый узор, проявившийся у него на руке.
Таэрин?
Невозможно.
Или все-таки…
Жидкость, плескавшаяся на дне кубка, приторной сладостью обволокла горло. Сердце в груди стучало как шальное. Мне нужно успокоиться, собраться с мыслями. А спиртово-ягодная продукция «Старого друга» этому явно не способствовала.
Не сразу заметила, что в дверях нарисовалась Мабли. Запыхавшаяся, взволнованная и какая-то… нечеткая.
– Ваша утонченность, там… – позабыв о том, что смертельно на меня обижена и не желает со мной разговаривать, лепетала девушка. – Там его великолепие… К вам пришел. Настаивает, чтобы я его впустила.
– Ну так впускай. В чем проблема? – рассеянно отозвалась я, все еще пребывая под впечатлением от шокирующего открытия.
Или от наливки, которая вдруг так коварно ударила в голову. Совсем не вовремя. Совсем.
Вот почему я не люблю алкоголь. Не знаешь, когда он подставит тебе подножку.
– Я, наверное, лучше потом, после ужина загляну, – успела шепнуть Ариэлла, прежде чем на пороге возник тальден в темно-багровом плаще и с золотой перевязью через плечо.