Постоянный надзор отбивал всякое желание устраивать променады и ближе знакомиться с Ледяным Логом. Еще и эррол Хордис следовал по пятам, не переставая талдычить об одном и том же. Что я все еще немощна и слаба. И, если хочу блистать на Снежном балу, а не подпирать всю ночь стену плечиком, должна побольше отдыхать и поменьше двигаться.
На самом же деле единственное, чего мне нужно было поменьше, – это видеться с наседкой-магом и наседкой-свахой, а также с мальчиками в цветных лосинах и вездесущими алианами. Понимая, что меня обложили со всех сторон, я решила до Снежного бала вообще не показываться из спальни. Если Скальде захочет, сам меня найдет.
Но он что-то не спешил меня находить…
Имелась у моего добровольно-принудительного затворничества и другая причина: я старалась избегать встреч с Блейтианом Крейном.
Стоило только высунуть нос из покоев, как герцог уже был тут как тут. Шла ли я в библиотеку – его светлость жаждал меня сопровождать. В парк – какая неожиданность! Представьте себе, он ведь тоже вышел свежим воздухом подышать. В картинную галерею Герхильдов – оказывается, господин Крейн обожает искусство и готов часами пялиться на старинные полотна, рассматривая каждый мельчайший штрих.
Не то чтобы герцог навязывался… Обычно он просто подходил, учтиво кланялся, прикладывался к моей руке коротким поцелуем. После чего с самым участливым видом справлялся о моем самочувствии. Иногда пытался рассмешить какой-нибудь шуткой (как правило, неудачной), не забывая при этом одаривать комплиментами и многозначительными взглядами, смысл которых был мне неясен. Потом, расшаркавшись, вспоминал о каких-нибудь неотложных делах и спешил ими заняться.
А я спешила в противоположном направлении, от него подальше.
Казалось бы, ничего такого… Но после каждой с ним встречи во мне просыпалась совесть, голодная и беспощадная. А ведь я с ней почти подружилась, почти уговорила ее умолкнуть и смириться с тем, что у нее такая ветреная хозяйка.
Всякий раз, заглядывая Крейну в глаза, я представляла мужа. И снова начинала сгорать со стыда. Из-за того, что, видя перед собой живое воплощение Леши, вглядываясь в лицо мужчины, так похожее на лицо супруга, понимала, что у меня не осталось к нему прежних нежных чувств.
А ведь клялась себе накануне свадьбы, что вопреки всем байкам о семейном проклятии, буду с ним и в горе, и в радости. И пока смерть не разлучит нас.
Но, похоже, нас разлучает кое-что другое.
Я чувствовала себя предательницей, изменщицей, слабачкой, легко увлекшейся другим мужчиной, и всякий раз облегченно вздыхала, когда его светлость шел своей дорогой. А вместе с ним блекли, теряясь в закутках памяти, и воспоминания о Леше.
Очень надеюсь, что Блейтиан надолго здесь не останется и вместе с князем вскорости уберется обратно в свое Темнодолье.
Кстати, о князе. Ночью накануне Снежного бала ко мне заявилась Блодейна с предупреждением: держаться от Хентебесира подальше.
– Он хочет на тебе жениться, и Ритерх опрометчиво дал согласие, – угрюмо возвестило фальшивое привидение.
– Но я ведь невеста Герхильда!
Я даже подпрыгнула на постели. Не столько испугавшись внезапного появления ведьмы (к этому уже привыкла), сколько ошеломленная откровениями.
– А станешь невестой Хентебесира, если вылетишь с отбора.
– Станет Фьярра! – нервно поправила я. – За Игрэйта замуж уж точно не пойду! Хоть на кусочки режьте!
– А за его великолепие, значит, уже согласна?
Блодейна криво ухмыльнулась и растаяла, смешавшись с полумраком спальни, прежде еще раз наказав остерегаться Огненного.
Ну это мы с превеликим удовольствием.
Утром следующего дня замок больше походил на растревоженный улей. Все в нем будто сошли с ума. А уж в крыле невест жизнь и вовсе била ключом. Придворные готовились к Снежному балу, прощанию со старым годом и к встрече нового. Завтра наступит первый день весны, но пока что весной и не пахло. На улице по-прежнему холодрыга, чуть ли не каждую ночь метет метель, и солнце почти не радует нас своим присутствием, лишь изредка показывается из-за белесой пелены, обложившей небо.
Впрочем, какое мне дело, что творится снаружи. Я ведь теперь добровольная затворница и ни в какие парки на прогулки все равно не хожу. Там Крейн, алианы, Тьюлин и Хордис. А единственный, кого мне хотелось увидеть хотя бы мельком, будто сквозь землю провалился. А может, уже и забыл обо всем. Недаром ведь Ледяной.
Пока я, разомлевшая после купания в бассейне, сидела возле камина и сушила волосы, задумчиво расчесывая их пальцами, Мабли ревизовала шкатулки, подбирая украшения под бальное платье. Традиционными цветами для Снежного бала считались голубой, серебряный, белый и кремовый. Наряжаясь в одежды светлых тонов, жители Сумеречной империи отдавали таким образом дань уходящей зиме.
– Я случайно увидела платье княжны Мадауг, – хихикнула Мабли, прикладывая к лифу колье из лунного камня. – Оно такое… такое… Блестящее очень, в общем. Все-все расшито бриллиантами. Представляете! Даже удивительно, как это ткань не трещит под грузом драгоценностей.
С недавних пор у нас с Мабли перемирие, согласно которому я и дальше послушно играю роль Фьярры, а она помогает мне прятать от Блодейны кьерда. От служанки узнала, что духу морканты проще заглядывать в замок ночью и почему-то только в мою спальню. Будто ему здесь медом намазано. В остальное же время Мабли отчитывалась ее ведьмейшеству, связываясь с ней при помощи магического артефакта.
Приходилось на ночь запирать кьерда в соседней комнате, хоть поначалу, когда выставляла питомца из спальни, у меня сердце кровью обливалось. Снежок пищал, мяукал, отчаянно скребся в дверь. Не раз я вскакивала с постели, порываясь его впустить. Но страх перед Блодейной оказался сильнее, а вскоре кьерд привык спать в одиночестве. К тому же за две недели он заметно подрос. Нет, до теленка ему еще далеко, но, если продолжит увеличиваться в размерах в таком же темпе, очень скоро мы с ним попросту не поместимся на одной кровати.
– Нет, не то, – пробормотала Мабли, откладывая в шкатулку очередное забракованное украшение.
– А знаешь что… – Ласково погладив котенка, с самого утра ластившегося ко мне, просившегося на руки и жалобно мяукавшего, я поднялась. Снежок, не желая расставаться с хозяйкой ни на минуту, потрусил следом за мной к служанке. – Не надо никаких украшений.
– Как это не надо? – растерянно переспросила девушка. Набрав в легкие побольше воздуха, затараторила: – Это ведь Снежный бал! Обязательно нужны и перстни, и ожерелья. Или хотя бы кулон. Браслеты и диадемы – без них никак. А еще сережки.
– У нас на Земле тоже есть традиция наряжать на Новый год елки. Но я – не елка. Поэтому давай-ка прячь всю эту мишуру. И помоги мне одеться.
До вечера оставалась уйма времени, но я решила перед праздником заглянуть к Ариэлле.
– Может, эррола Хордиса позвать? – не на шутку разволновалась служанка. Наверное, решила, что у меня опять жар, вот и несу сама не знаю что.
Виданное ли это дело, алиана – и без цацек! Тем более на таком празднике.
– И шпильки убери, – зацепила я поблескивавшую на темном покрывале серебряную красоту, украшенную цветами из бриллиантов. Каждый размером с виноградину.
У меня от нескольких таких голова отвалится.
Мабли закатила глаза, делая вид, что собирается вот прямо сейчас грохнуться в обморок. У эссель Тьюлин поди нахваталась. Артистка погорелого театра.
– Но как же прическа?
– Не будет никакой прически. Оставим волосы распущенными.
Взгляд, брошенный в зеркало: из него мне хитро улыбалась хорошенькая, разрумяненная после купаний девушка.
– Да эсселин Керис вас на смех поднимет! И все остальные алианы тоже. А что подумают придворные… – частила Мабли, тоже раскрасневшаяся. От волнения.
– Пусть смеется на здоровье. Говорят, смех продлевает жизнь.
А Керис он вдвойне полезен. Авось нейтрализует яд, которого в этой змеючке с избытком.
Мабли не сдавалась и уговаривала меня все то время, пока я наряжалась в платье из жемчужной парчи. Оно переливалось подобно озерной глади в лучах восходящего солнца, складками струилось от груди и растекалось по полу коротким шлейфом. Без драгоценностей наряд выглядел довольно просто. Единственным украшением был пояс на завышенной талии, расшитый речным жемчугом разных оттенков – от кремового до нежно-розового и голубого. Жемчужины переливались и на манжетах узких рукавов.
Мабли не угомонилась, пока не одержала маленькую победу: сколола мне передние пряди перламутровым гребнем, чуть тронутым все той же речной прелестью.
Всмотревшись в ручное зеркальце, оправленное в узорчатую эмаль, я ободряюще улыбнулась своему отражению и пообещала себе, что сегодня ночью не буду ни о чем тревожиться и уж точно не стану мучиться угрызениями совести. Буду праздновать вместе со всеми наступление нового года. И надеяться, что все плохое осталось в прошлом.
А впереди меня ждет только хорошее.
Глава 32
Думала, до начала пиршества успею заглянуть к Ариэлле на маленький аперитив из горячительных напитков, вроде какого-нибудь ароматного отвара. Увы, о черных и зеленых чаях здесь еще знать не знали и слышать не слышали. Но и травяные сборы неплохо шли. А закусить можно имбирными пряниками.
Жаль, не срослось.
Снежок, уж не знаю, что на него нашло, вдруг ни с того ни с сего закатил истерику. Может, началось весеннее обострение? Вон у нас коты какие концерты по весне закатывают. Так вроде моему малышу еще рано женихаться. Хордис сказал, что, когда я его нашла, кьердику было несколько дней от роду.
Ну какой из него мартовский кот?
Пока я наряжалась, Снежок не переставал тоскливо мяукать и все просился на руки, трогая лапой мою юбку. Пришлось нянчиться с этим белоснежным страдальцем и при этом стараться сидеть смирно, позволяя Мабли колдовать над моими волосами. То есть с помощью самонагревающегося артефакта – далекого предка современной плойки – превращать их в роскошную голливудскую волну.