– Все, завязывай с капризами, – строго велела своему воспитаннику, а тот в ответ обиженно мяукнул и с видом оскорбленной невинности спрыгнул с моих колен. – Пожалуйста, поиграй с ним немного, а потом покорми, – попросила Мабли.
Воспользовавшись тем, что кьерд отвлекся на позвавшую его служанку, я незаметно выскользнула из спальни и поспешила к Ариэлле, но на полдороге меня перехватила Рианнон.
– Фьярра, пойдем скорей!
Алиана сжала мою руку в своей и потянула за собой в гостиную. Ту самую, в которой я познакомилась с невестами его великолепия. Всего-то и прошло с того памятного вечера каких-то несколько недель, а кажется, будто миновала целая вечность. И столько воды утекло…
– Мы только тебя ждем.
Красавица-кареглазка, которая, по слухам, нравилась Скальде (да я и сама это раньше замечала – то, как он на нее смотрел), мазнула по моему платью взглядом и чуть заметно усмехнулась.
– Ждете для чего?
– Как для чего? Чтобы начать праздновать.
Что-то мурлыча себе под нос, Рианнон наконец оставила мою руку в покое и толкнула створки.
Все избранницы тальдена были в сборе. Устроившись возле камина – кто прямо на шкурах, кто на диване или в креслах, – алианы что-то оживленно обсуждали. Но стоило мне переступить порог, веселые голоса смолкли. Я почувствовала, как по мне ползут, будто насекомые (некоторые из них были явно ядовитыми), оценивающие, изучающие взгляды.
Первой (кто б сомневался!) не выдержала Керис. Прыснула со смеху и глумливо сказала:
– Ты, Сольвер, с этой своей болезнью совсем дурная стала. Забыла, какая сегодня ночь? А служанка твоя куда смотрела? Мои ночнушки – и те наряднее будут.
Мабли не обманула, в выбранном для Снежного бала платье княжна Серых пустошей выглядела броско. Я бы даже сказала, эпатажно. Наверное, надеялась ослепить блеском камней Скальде. Ослепить-то, может, и ослепит, а вот вскружить ему голову всеми этими побрякушками получится вряд ли.
Даже в приглушенном свете свечей, в бликах, излучаемых пламенем каминов, бриллианты на платье Керис не просто мерцали. Они сверкали и искрились, будто бенгальский огонь. Я вот тоже уже подумывала зажмуриться, опасаясь ослепнуть. Или отвернуться. Что и сделала, переключив внимание на подруг, а языкатую мамзель-блестяшку не удостоила ни ответом, ни даже взглядом. Не то у меня сегодня настроение, чтобы с ней собачиться.
Остальные невесты тоже блистали и горели, как фейерверки, хоть им было далеко до расфуфыренной Керис. Ариэлла выбрала небесно-голубое платье с широкими рукавами и завышенной талией, Гленда – нежно-розовое, богато расшитое по подолу серебром, выгодно контрастировавшим с ее пламенной гривой. Которую алиана по привычке оставила распущенной, увенчав голову изящной диадемой.
Рианнон, обычно тихая, даже в некоторой степени апатичная, сегодня казалась немного перевозбужденной. Наверное, из-за предстоящего празднества. Наполнив вином стеклянные кубки, алиана принялась обносить нас напитками. Подходила к каждой, одаривая кубком и улыбкой. Как по мне, немного вымученной. Наверное, прятала за ней волнение, вызванное грядущим балом.
Ко мне подошла к последней и, вручив кубок, повернулась к остальным невестам со словами:
– За его великолепие! За долгие годы его правления и процветание нашей империи! Ну и, конечно же, за победу одной из нас!
– За мою, в общем, – самоуверенно резюмировала Керис.
Публика отреагировала вялыми смешками и не слишком дружелюбными взглядами, брошенными в сторону черноволосой язвы.
Я повертела кубок в руках, чувствуя кончиками пальцев холод стекла, сквозь толщу которого проглядывал рубиновый, пронизанный отблесками пламени напиток. Ночь длинная, а вина в Ледяном Логе крепкие. Не стоит хмелеть еще до начала придворной тусовки.
Рианнон взглянула на меня.
– Фьярра, а ты почему не пьешь? – Взмахнула длинными, кокетливо загнутыми ресницами. – Не хочешь пожелать наследнику долгих лет жизни? Или боишься пить за победу одной из соперниц? Так, может, победительницей станешь ты.
Под перекрестным обстрелом взглядов (а когда хотели, кроткие создания, застенчиво тушевавшиеся перед Скальде и другими мужчинами, могли запросто изрешетить этими взглядами себе подобную) мне пришлось сделать несколько глотков. Вино оказалось сладким и, как и опасалась, очень крепким. Сразу ударило в голову. А я ведь, как назло, забыла пообедать.
– До дна! За нас! За наше счастье и наших будущих избранников! – Рианнон подняла кубок, и алианы эхом повторили ее слова.
С трудом заставила себя допить приторно-сладкий напиток, лишь бы потом не дулись на меня и не упрекали, что не желаю им счастливо выйти замуж.
Почувствовав легкое головокружение, устроилась рядом с Ариэллой и Глендой на мягкой шкуре.
– Интересно, а его великолепие сегодня будет танцевать? – расправившись и с вином, и с немалых размеров пирожным, что аппетитной горкой громоздились на большом серебряном блюде, в хмельном экстазе закатила глаза Майлона. – Ах, я так давно мечтала с ним потанцевать! Хотя бы раз! Но лучше два.
– Его великолепие никогда не танцует, – подала голос Хелет.
Да, это по-мужски.
– Даже когда устроили бал в нашу честь, помните? Он не соизволил подняться с трона, – кисло подтвердила Керис.
– Ну, может, сегодня сделает исключение, – витая в каких-то своих облаках, прощебетала Рианнон.
– Уж точно не ради тебя, – спустила ее с небес на землю наша эсселин-стерва. – В ваше последнее свидание он и двух часов с тобой не выдержал.
Кареглазка беззаботно хмыкнула:
– Отбор еще не закончился. Мало ли, как дальше повернется.
Постепенно разговор о Скальде сошел на нет. Девушки переключились на обсуждение самых именитых придворных красавцев, с которыми уже успели познакомиться за время, проведенное в замке. Алианы предвкушали танцы до самого рассвета. И неважно, с наследником или с рыбкой помельче. Главное – как следует повеселиться. На людей посмотреть и себя, красавиц, показать.
Я, хоть и не любила эти их средневековые дискотеки, сегодня тоже была не прочь потанцевать. С одним подмороженным драконом, который, кажется, забыл о моем существовании, и наверняка просидит весь бал, развалившись в недрах монаршего алькова.
– Грустишь?
Я и не заметила, как Ариэлла поднялась, чтобы вернуться уже с пирожными. Наверное, решила, что рядом с Майлоной они долго не проживут, и нужно угощаться, пока еще есть чем. Хоть на пиру, полагаю, умереть с голоду нам не дадут.
– Наоборот, – встрепенулась я, прогоняя грустные мысли, – радуюсь, что этот год закончился.
– В новый год с новыми украшениями? Вернее, совсем без них, – с улыбкой оглядела меня Гленда, отправляя в рот половинку пирожного. – Ты сегодня даже без своей любимой булавки, – намекнула алиана на то, что я питаю чрезмерную слабость к своей гранатовой брошке.
– Она не подходила к платью.
Если честно, я совсем забыла про украшение-антипривязку. Да и зачем таскать ее с собой, если магия все равно оказалась бессильна против чувства, что пламенным цветком распускалось в моем сердце.
Пировали долго, шумно и с размахом. Как говорится, от души. Над длинными столами, покрытыми блестящими камчатыми скатертями, в которых, будто в старинных зеркалах, отражались отблески пламени, витали головокружительные ароматы. Слуги сновали по залу, забирая опустевшие блюда и тут же на их место выставляя новые: тушеные мидии и прочие дары моря, всевозможные пироги – мясные и рыбные, от одного лишь вида которых текли слюнки. Были здесь и молочные поросята, обложенные печеными яблоками, и жаркое из перепелки, поданное в глиняных горшочках. Зажаренные целиком лебеди, украшенные собственными перьями. Ну и, конечно же, дичь помельче, красовавшаяся на столах под самыми разнообразными соусами: острыми, пряными, сладкими. В общем, какими угодно.
Все было таким вкусным – пальчики оближешь. А если сильно увлечься, их облизывая, то и откусить запросто можно.
Про вино вообще молчу. Оно лилось не реками – низвергалось в кубки водопадами. Стоило опустеть чьей-нибудь серебряной таре, как слуга тут же спешил наполнить ее снова.
Не пить в праздничную ночь считалось дурным тоном, но, боюсь, если продолжим в том же духе, танцы закончатся, не успев начаться. Мы до них попросту не дойдем. Возможно, самые стойкие – доползут. В тронный зал, где должна состояться вторая половина праздника.
Я особой стойкостью к алкоголю не отличалась. Даже от вина, предложенного Рианнон, не успела отойти – голова по-прежнему кружилась, будто детская карусель в луна-парке. И чтобы встретить первый день весны на своих двоих, а не выводя под столом громкие рулады, решила схитрить: когда на меня никто не смотрел, незаметно выливала вино из своего кубка в кубки соседей справа или слева, уже порядком захмелевших. А оставшееся щедро разбавляла водой.
Впрочем, проделывать такой трюк удавалось нечасто, потому что я почти постоянно находилась в эпицентре чьего-нибудь внимания. Уж не знаю, что такого интересного нашел во мне его подленькая светлость Хентебесир, без моего ведома смотавшийся к «папеньке» (чтоб их обоих подагра скрутила!) за благословением. Ее блудливое сиятельство от князя недалеко ушла – тоже на меня пялилась. Да и Крейн регулярно, словно ядовитые дротики, метал в мою сторону взгляды.
Что же касается Скальде… От пристального внимания его ледяного великолепия становилось жарко, и головокружение только усиливалось. Я чувствовала, что им замечена, даже на него не глядя. Просто знала, что мужчина, восседавший во главе пиршественного стола, смотрит на меня, пожирая взглядом, будто всего съестного здесь ему было мало. Или оно ему попросту неинтересно.
Герхильд почти не ел и не пил. Порой отвечал на реплики склонявшихся к нему старейшин. Иногда с отстраненным видом поворачивал голову к подбегавшей эссель Тьюлин. К нам она, кстати, тоже подбегала, чтобы отпустить то или иное замечание: сидеть прямо, есть мало (