Тальден сдерживался из последних сил. Прежде, чтобы укрощать эмоции, ему не требовалось особых усилий. Наоборот, не чувствовать было проще. Сейчас же обычно не свойственные ему раздражение и злость заставляли закипать кровь, превращая в крошево лед многолетней выдержки.
Девушка, пленившая его воображение, ставшая для него наваждением, была так близко и вместе с тем бесконечно далеко. Еще не все испытания были пройдены, и, если сейчас он уступит слабости и сделает эту девочку своей ари, будучи не до конца уверенным, сумеет ли она принять его родовую силу… Что, если Фьярра по его вине погибнет?
Скальде ненавидел слабости. В людях, что его окружали. А в самом себе – так тем более. Самое правильное – пока держаться от нее подальше. Но как же это непросто, когда она рядом! Прекрасная в своей естественности и простоте. Полная жизни, света, огня. Всего того, чего ему самому недоставало.
Отделавшись от общества придворной свахи и ее слезных просьб потанцевать с каждой невестой хотя бы по одному танцу, Скальде вернулся на трон. Девушки, плечи которой, словно шелковая пелерина, укрывало золото волос, не было среди танцующих. Вязкий полумрак, скрадывавший дальние углы зала, мешал рассмотреть лица придворных, не пожелавших принять участие во всеобщем веселье. Была ли Фьярра среди них? С подругами? Или ее снова осаждает какой-нибудь идиот из придворных, вроде Крейна? Непривычное чувство, ревность, отравленной плетью хлестануло по сердцу.
Завтра же он пожелает герцогу доброго пути в Темнодолье. А если кузена что-то не устроит, могут убираться оба.
– Хороший получился праздник, – бесшумно приблизилась к трону ее сиятельство. Плавно покачивая бедрами, по которым струился шелк роскошного серебристого платья, не спеша поднялась по ступеням. Грациозно опустилась в реверансе, позволяя дракону в полной мере насладиться глубоким вырезом ее наряда, обрамленным ниткой голубого жемчуга, и только потом встала позади тальдена, положив беленькие ручки на высокую спинку кресла. – Но ты все равно чем-то недоволен.
– Почему не танцуешь? – отстраненно поинтересовался Герхильд, продолжая скользить взглядом по залу, хоть и понимал, что его поведение совсем не вяжется с мысленной установкой: держаться подальше от Фьярры.
– Надеялась, ты удостоишь меня танцем.
Далива тоже не отводила от собравшихся глаз, а отыскав среди сонма лиц напряженное лицо Хентебесира, чуть заметно кивнула.
Необходимо дождаться, когда Игрэйт подаст знак. Девчонку увел Крейн, но герцогу нужно время. Чтобы завести, распалить алиану. Чтобы Скальде нашел ее обнаженной, стонущей и на все готовой. Опьяненной поцелуями «любовника», охватившей их обоих страстью.
– Танец с тобой алианы могут расценить, как оскорбление.
– И, конечно же, они совсем не оскорбились, видя тебя танцующим с эсселин Сольвер. В то время как им ты не даришь не то что улыбки, даже взгляда, – в голосе графини сквозила ирония.
Занять тальдена ничего не значащей беседой оказалось несложно. Куда сложнее заставить Скальде пойти с ней. Далива чуть заметно нахмурилась, но потом в который раз напомнила себе, что все у них получится. Уже получилось. Она сумеет выманить Герхильда. Разыграет какую угодно комедию, лишь бы он последовал за ней. Князь тоже обещал позаботиться о «зрителях». Осталось только набраться терпения и дождаться сигнала. И надеяться, что зелье подействует.
Рианнон клялась и божилась, что Сольвер выпила все до последней капли. Прошло уже более трех часов с их посиделок в гостиной, а значит, у Фьярры нет шансов.
Пока графиня предавалась одним ей ведомым мыслям, чувствуя, как по телу пробегает приятная дрожь волнения и ликования, Скальде пытался справиться с иным чувством: его снова все раздражало. Особенно стоящая у него за спиной женщина.
– Ты что-то хотела?
– Да, нам нужно поговорить, – склонилась к Ледяному ее сиятельство. – Я…
Тальден жестом велел ей умолкнуть, заметив остановленную стражниками девушку, одетую в простое темное платье и крылатый чепец. Она что-то быстро втолковывала страже, взволнованно размахивая руками и не переставая вертеть головой из стороны в сторону.
Узнав в ней камеристку Фьярры, Скальде подозвал слугу и велел немедля подвести девушку. Раскрасневшаяся от волнения, она взлетела по ступеням трона и, поклонившись, сбивчиво зачастила:
– Ваше великолепие, с кьердом что-то не так! Он весь вечер сам не свой. Сначала я думала, просто голоден. Покормила – вроде бы успокоился. А потом снова начал метаться по комнате. Всю меня исцарапал… – Мабли несмело вскинула голову, не решаясь посмотреть правителю в глаза. – Кьерды – они ведь чувствуют своих хозяев… А я нигде не нахожу ее утонченности!
Тальден сорвался с места, краем сознания уловив протестующий возглас Даливы, попытавшейся его остановить. Получив приказ – обыскать тронный зал и примыкавшие к нему галереи – стражники бросились на поиски алианы.
Скальде поспешил за ними следом, не обращая внимания на замирающих в танце придворных, провожавших будущего императора вопрошающими, недоуменными, тревожными взглядами. Шепот все нарастающим гулом катился по залу, преследуя мага.
Тальден чувствовал, как злость и раздражение, на протяжении всего вечера вспарывавшие лед безразличия, вытесняет иное чувство – беспокойство за девушку, незаметно ставшую частью его жизни.
Глава 33
Тьма, назойливо мельтешившая перед глазами, будто кто-то вымазал холст моего сознания черной краской, в какой-то момент схлынула, распадаясь на клочья. Расползлась по углам и впиталась в камень. Теперь я отчетливо видела перед собой Крейна, крепко удерживавшего меня за руку. Маг быстро шел по пустынной галерее, наполняя ее гулким эхом шагов. Волоча меня за собой, словно любимую игрушку на веревочке. Паровозик там или машинку. Уперлась хмельным взглядом в герцогский хвост, перехваченный темной лентой, мечтая основательно его проредить, чтобы наконец остановился.
Не хвост, а герцог.
Куда это он меня тащит?
– Пустите. Мне больно.
По плану должна была угрожающе завопить, но звуки, сорвавшиеся с губ, больше походили на писк несчастного комара, над которым занесли мухобойку.
Проклятье! Да что со мной такое?!
Блейтиан обернулся. В глазах, в сумраке казавшихся чернее ночи, в выражении его лица с хищно заострившимися чертами промелькнули удивление, досада, раздражение.
Мужчина нахмурился и бросил, ускоряя шаг:
– Нам надо поговорить.
– Если так хочется разговаривать, вернемся в зал. И говорите там, сколько влезет.
Но уже не со мной, а с Герхильдом, которому я обязательно настучу на этого беспардонного солдафона! Только хорошо бы сначала избавиться от его железной хватки.
Запястье болезненно ныло, саднило, будто в том месте, где сейчас сжимались пальцы Крейна, Снежок прежде вырисовывал своими коготками снежинки.
– Да пусти ты меня! – все-таки прорезался голос, хоть и не с первой попытки.
Это незначительное усилие – закричать во все горло – стоило мне остатков энергии. Рывок, меня протащило по полу, и вот я уже в какой-то комнате. Вроде бы стою, хотя на самом деле очень хочется лечь, и никак не пойму, то ли в глазах снова мутнеет от того, что со мной обращаются, как с марионеткой: дергают бесцеремонно, не думая, что мне и без того плохо. То ли все из-за позабытой брошки, а может, из-за выпитого лишнего на празднике или черт знает чего еще. В этом змеином логове все возможно: и отравят, не моргнув глазом, и магией укокошат за милую душу.
Я повисла в руках прихвостня Хентебесира, чувствуя себя все той же игрушкой, только теперь уже без веревочки. Ядовитая горечь парфюма, смешавшись с терпким запахом алкоголя, заставила поморщиться.
Еще одно различие между Крейном и Лешей – муж на дух не переносит крепкие напитки. В то время как герцог, да и все прихлебатели в темнодольской своре, не знают меры в распитии горячительного.
Впрочем, его светлость не выглядел пьяным. Твердая походка, цепкий колючий взгляд. Он казался скорее опьяненным. Не вином – похотью, долго сдерживаемым желанием. Которое, не успели за нами захлопнуться створки, принялся тут же утолять.
Губы мага ужалили поцелуем, будто пчела ядовитым укусом. Первые мгновения даже не поняла, что вообще происходит: настолько неожиданным оказался коварный выпад. Мерзавец и не думал останавливаться и прекращать исследовать мой рот, вызывая у меня рвотные позывы. Не знаю, откуда только взялись силы: прикусив негодяю губу (пусть скажет спасибо, что язык не оттяпала), отчаянно ударила его в грудь.
Вырвалась, отскочив. Блейтиан зашипел, как потревоженная кобра. Сплюнув кровавый сгусток, вытер сползшую по подбородку каплю. В полумраке кровь больше походила на деготь. А может, у таких, как он, она действительно черная.
Я отшатнулась, встретившись с магом взглядом. Его – был страшным, безумным. Опасным.
– Ну и где же обещанная мне покорная и податливая алиана?
– Совсем охренел? – вырвалось возмущенное. – Когда это я тебе что-то обещала?!
Я выпала в осадок. На какую-то долю секунды даже бояться перестала, почувствовав себя актрисой в театре абсурда. Нет, он точно свихнулся.
Паника вернулась, петлей перехватив горло, когда Крейн, премерзко скалясь, двинулся в мою сторону. От внезапно опрокинувшейся на меня слабости окружающая обстановка снова поплыла.
Немалых усилий стоило выдавить угрозу:
– Держись от меня подальше, урод. Тронешь – и больше никогда не увидишь свое чертово Темнодолье!
Наверное, в тот момент луна вышла из-за туч. Косые лучи, проникнув в комнату, будто прожектором высветили Крейна. Его перекошенное злобой лицо, жесткий прищур глаз. Брови, сомкнувшиеся на переносице, и жуткий оскал, от которого у меня затряслись поджилки. И душа, уже давно отправившаяся отдыхать в пятки.
Нет, никакие они с Лешей не двойники. Два совершенно разных человека, пусть и лицо одно на двоих. Лицо, на которое я теперь не могла смотреть без содрогания.