— Спасибо, Рая, чуть позже поем обязательно, сейчас кусок в горло не лезет.
— Асенька? Дмитрий третий раз из Москвы звонил, — она смотрит на меня укоризненным взглядом, вынуждая краснеть. — Я больше не могу ему врать. Два раза ты спала, в последний — гуляла с ребёнком, что прикажешь ещё придумать?
Делаю глоток остывшего какао, глядя перед собой в пространство. Нужно быстрее заканчивать ремонт в лофте и пресекать любое психологическое давление со стороны. Мне и так сложно справляться с чувствами, они разрывают меня и тянут к нему, а вернуться я не могу. Не хочу так больше. Мы рвём друг другу души на части, обрекая на боль и на безумие.
— У него есть достойная компания, — со злостью выпаливаю я, — пусть о ней заботится. Я не стану менять своего решения. Приедет, прочтёт записку.
— Наивная ты, Аська. Так он до завтра ещё позвонит. И не раз! Когда он должен вернуться?
— Не раньше понедельника. Ему машину новую гнать в Питер, да ещё и выспаться нужно. Если позволят, конечно... — фыркаю.
— Ты же любишь его, детка, зачем так мучаешь себя? Дмитрий тебя не бросал. Ну не звонил бы он столько раз, если бы не любил. Сложнее всего переступить через гордость, но у вас теперь сын на двоих. Как делить-то будете?
— А что прикажешь делать? Делить его напополам с Алиной? Отсужу также, как он усыновил без моего ведома!
— С огнём играешь, Ася. Когда-нибудь ты вспомнишь мои слова...
Рая в который раз навеяла на меня грусть. Я ждала от неё банальной поддержки, но вместо этого получила очередную порцию нравоучений. А чтобы вечер не казался болезненно долгим и скучным, мне пришлось вернуться в лофт и продолжить начатую работу. Так я хотя бы немного могу отвлечься. Чем быстрее закончу покраску стен, тем скорее смогу заняться важными делами. Я даже их разделила по пунктам. На первое место поставила продажу дедушкиной дачи, на второе — открытие художественной школы, на третье — сделать авункулярный тест на совместимость генов и добиться прав на Сашку. Хотя, если хорошо ещё раз подумать над тремя пунктами, то каждый из них для меня одинаково важен и решать их придётся в определённо короткие сроки.
Раскрываю недавно купленную пачку с тонкими женскими сигаретами. Никогда не была зависима от курения, но вот сегодня, впервые за долгое время мне захотелось расслабиться и забыться с помощью никотина. Достаю сигарету и прикуриваю, наблюдая за тем, как вспыхивает маленький оранжевый язычок пламени, отражаясь на тёмном стекле и превращая кончик спрессованного столбика табака в пепел. Затягиваюсь, глядя в окно.
Питер, погружённый во мрак, дремлет в ожидании нового рассвета. Окна домов напротив то зажигаются ярким светом, то гаснут, продолжая зиять тьмой. Я пытаюсь найти в них себе подобных созерцателей ночного неба, но так и не нахожу родственных душ, и лишь в некоторых из окон копошатся семьи на кухне, попивая чай за поздними беседами.
Неоновые рекламные щитки отвлекают, раздражая бегущим светом мои уставшие глаза. Делаю очередную затяжку и отворачиваюсь от окна, беря с подоконника чашку с горячим кофе. Пока себя не измотаю физически, не усну. Перевожу взгляд на стену. Осталось совсем немного, и можно наносить на неё рисунок. Думаю, Сашке понравится моя идея...
— Ася, открой! — словно гром среди ясного неба раздаётся сердитый голос Дмитрия на ряду с громким стуком в дверь.
— Твою мать! — дёргаюсь, выплёвывая ругательство. Дрожащие руки обжигает кипятком. Едва не роняю чашку на пол. Липкий холодок волной пробегает по спине, заставляя сердце забиться быстрее.
— Ася!!! — его голос становится ниже.
Откуда он здесь взялся? Ведь должен был вернуться только завтра. Завтра, гори оно всё синим пламенем!
Зачем пришёл? Чтобы ещё глубже окунуть мою душу в раздрай? Для чего Рая меня сдала? Хотя я сама подставилась, звонила ему вчера с её номера. Черррт! Я не хочу его видеть. Не хочу ничего выяснять. Стоит ему заполнить собой это маленькое пространство и я задохнусь, сдамся в его чертовы руки. Одно его касание, один взгляд и больше ничего не нужно, чтобы потерять себя навсегда в который раз...
— Ася, мать твою, открывай, иначе я вынесу эту гребаную дверь с ноги! Я знаю, что ты здесь!
Удар кулака в дверь заставляет в очередной раз подпрыгнуть на месте и затянуться сигаретой. Слышу его сдавленное ругательство. Наверное повредил костяшки.
Плевать! Пусть Алина жалеет дурака... — достаю ещё одну сигарету, оставляя бычок в пепельнице, съезжаю по стене на пол, ставлю чашку рядом и прикуриваю, обнимая себя за поджатые к груди колени. Пусть стучит сколько душе угодно, пока соседи не вызовут полицию. Здесь моя «крыша мира», не такая шикарная, как у владельца рекламного бизнеса, но всё же это моя территория, куда посторонним вход запрещён. Здесь я сама себе хозяйка, и больше никому не позволю решать за меня, не позволю вмешиваться в мою личную жизнь и втаптывать в грязь.
В следующий миг щёлкает замок, слышится скрежет отодвигаемых засовов. Дверь, скрипнув, распахивается настежь, являя моим удивлённым глазам современного «Гефеста» в валютном костюме.
Блять! Вот что за люди!?
Меня накрывает яростью, потому что Воронцовы видят цель и не видят препятствий! Бесит!
— Где ты взял ключи? — холодно задаю вопрос, затягиваясь под прицелом хищных глаз. Нужно быть слепой, чтобы не заметить в них адского огня. Злой, как черт. Стоит и сверлит душу молчанием.
— Хотя, зачем я спрашиваю... — чудом сдерживаю нервный смешок, отворачиваясь в другую сторону.
Продолжаю курить.
Дверь звучно хлопает, закрываясь. Тяжёлые мужские шаги неумолимо отсчитывают секунды до предстоящего взрыва, отчего в голову бьет адреналин, ускоряя моё дыхание.
— И тебе привет, любимая, — его ледяной голос заставляет недовольно морщиться, словно от скрежета металла. Задираю голову вверх и скрещиваю наши взгляды, старательно игнорируя бегущий ток по позвоночнику. Ещё немного, и мощная энергетика Дмитрия снова разольется под кожей жарким огнём. Беру себя в руки.
— На тебя работает вся ФСБ? — интересуюсь после короткой заминки.
Дмитрий не отвечает, подходит ближе, останавливаясь буквально в полушаге от меня, и нависает, словно хищник, которому наконец-таки удалось настигнуть добычу. Его тяжёлый взгляд не предвещает ничего хорошего, а пальцы так и норовят сжаться в кулаки. Смотрит в мои глаза настолько пристально, прищуриваясь, что я даже чувствую, как эти два вспыхнувших тёмно-серых уголька переворачивают во мне всё вверх дном.
Молчание накаляет обстановку слишком сильно. Я буквально физически ощущаю, как в воздухе повисает напряжение, время останавливается и начинается вечность. Такого острого волнения от «битвы» взглядов я ни с кем не испытывала, только с ним. Смотрю на него и не могу понять по выражению лица, какое желание раздирает мужчину больше всего.
Наконец Дима первым нарушает тишину пугающе тихим голосом:
— Я улетал с мыслью поскорее вернуться. Бросил наполовину решённые дела. Спешил к тебе как ненормальный, потому что скучал, а ты избегала моих звонков, наматывая мои нервы на кулак. Верил — приеду домой и получу свою дозу умиротворения, но вместо этого очередная непонятка между нами...
Дима наклоняется, осторожно забирает из моих дрожащих пальцев сигарету, обжигая их лёгким касанием, и выравнивается в полный рост.
Сердце пропускает удар. Я замираю, наблюдая, как его чувственные губы смыкаются на тонком фильтре. Слегка прищуриваясь, он глубоко затягивается и тут же выпускает тоненькой струйкой дым к потолку. Несколько долгих секунд Воронцов внимательно рассматривает меня, напрягая желваки на тёмных от щетины скулах. Одной затяжкой уничтожает сигарету до края, выдыхает сизое облачко и ловким щелчком отправляет фильтр в стоящую неподалеку пустую банку от краски.
— Я устал, Ася, — он снисходительно усмехается, разбивая моё оцепенение вдребезги. Его голос звучит спокойно, отчего мне становится не по себе. — Черррт! С тобой как на мине. Шаг вправо, шаг влево — рванёт, мало не покажется. У меня нет больше сил выяснять и что-то тебе доказывать, но я хочу знать, какого хрена ты вытворяешь?
Достаёт из кармана брюк скомканный клочок бумаги, на котором я твёрдым почерком написала мотив своего ухода, и зачитывает:
— «Дима! Каждый раз пытаюсь убедить себя, что у нас с тобой все в порядке, но это не так. Наши отношения погрязли во лжи. И если тебе сложно определиться, кого из нас двоих выбрать, чтобы делить постель, я тебе помогу...» — он прерывает чтение и переводит на меня недоуменный взгляд. — Что это значит, Ася? Что за бред? Ты предъявляешь мне очередную измену, собираешь вещи и уходишь с ребёнком, не предупреждая о своём единогласном решении? — опускает руки, комкая в очередной раз записку в кулаке.
— Я всё объяснила, — стараюсь не выдать дрожащего голоса из-за того, что он сейчас строит из себя святого.
Горло сдавливает комок боли и не отпускает. Я тянусь за новой сигаретой, продолжая наш нелёгкий разговор:
— По-моему, картина ясная. Ты с ней и с сыном, я с Сашей. Чего ты от меня хочешь, Дим? — прикуриваю, глубоко затягиваясь порцией дыма. Прислоняюсь спиной к стене, откидываю голову и заглядываю в его лживые глаза, заполняющиеся непроницаемой тьмой. — Секса по чётным или нечётным числам? Или мы просто будем обходиться минетом по вечерам и поздним ужином, а её ты будешь трахать в офисе в течении дня? Секса со мной ты больше не хочешь! — под давлением эмоций повышаю свой голос. — Если ты не заметил — я всё время выпрашиваю твой чертов член!
Охваченный яростью, он отрывает пуговицу, пытаясь расстегнуть ворот рубашки. Упускаю момент, когда Дмитрий с прытью бросается ко мне и рывком поднимает с пола, ставит на ноги, поддерживая меня. Плечи обжигает стальная хватка его пальцев. Мои ноги дрожат наряду с бешено бьющимся сердцем. Я резко хватаю воздух ртом, не в силах возмутиться.
— Ещё раз закуришь, — зло рычит он, раздувая ноздри, — и я собственноручно скормлю тебе целую пачку! — встряхивает меня. Больно. Вырывает из пальцев тлеющую сигарету и сминает её в кулаке, перетирая в порошок на моих глазах. — Поняла?