— Прекрати... — прошу так жалобно, с мольбой, что не узнаю собственный голос.
— Ася, я люблю тебя, — его горячие губы накрывают без спроса мои влажные веки, целуют в хаотичном порядке то лоб, то нос, то щеки, шепча что-то едва различимое, при этом опаляя дыханием мокрую от слез кожу лица. — Люблю, очень сильно люблю, малыш... Неужели ты не чувствуешь?
Меня встряхивает, словно от электрического разряда, внутренности затягиваются в тугие узлы, кожа под одеждой воспламеняется, будто на ней разжигают костры, когда напряжённые мышцы Дмитрия вжимаются в моё тело, надёжно фиксируют к мебели, чтобы не свалилась на пол без чувств. Облизываю пересохшие от волнения губы, пытаясь подобрать подходящие слова для того, чтобы озвучить своё решение, но так и не могу выдавить из себя ни единого слова, не в силах оттолкнуть, послать к черту и наорать за то, что он снова вводит меня в транс своей близостью, своей крышесносной энергетикой. Парализованная им и своей слабостью не могу пошевелиться. Его губы плавно опускаются на мои, ждут ответной реакции и я безвольно сдаюсь на несколько долгих минут, полностью подчиняясь ему, отвечаю на желанный, горько-сладкий поцелуй, будь он неладен. Пью его хриплый стон облегчения. Пальцы любимого мужчины скользят к затылку, запутываются в волосах, перебирая прядь за прядью, разгоняют под кожей жар. Ладони Дмитрия не отпускают мою голову, то нежно фиксируют её, то гладят, то спускаются к шее и снова возвращаются к затылку. Задыхаюсь. Наслаждение сковывает тело и рассудок невидимыми цепями. Что-то заставляет меня опомниться, и я в очередной раз нахожу в себе силы оттолкнуть его, на этот раз сильнее надавив на грудную клетку.
— Хватит! Все! Прекрати!
Дима не противясь, отступает на полшага назад. Радужки его глаз наливаются тёмным металлом, жгучим, в них разгорается одержимость. Понимаю, что он возбуждён. Мне становится страшно. Больше не хочу подпускать его к своему телу.
— Не трогай меня, прошу... — всхлипываю, закусывая губу, чтобы не разрыдаться. Обхватываю себя руками в защитном жесте.
В голове стоит шум. Всё, чего я хочу: сбежать от него подальше, скрыться, затаиться на какое-то время и привести свои мысли в порядок, сосредоточиться на важном, в первую очередь на Сашке. С ним не могу этого сделать. Не получается игнорировать мужское обаяние, ласку и теплоту. Нежность Дмитрия сводит с ума. Вкус его губ и аромат кожи дарят запредельные эмоции. Я с лёгкостью поддаюсь искушению, теряю себя, растворяюсь в нём без остатка. Так нельзя! Боюсь в один миг возненавидеть его и себя...
— Нам нужно расстаться, — выпаливаю на одном дыхании. — Я так больше не могу. Мне нечем дышать рядом с тобой. Это какое-то безумие! Наша встреча, секс, попытки понять друг друга — всё безумие, Дим. Это не любовь! Это одержимость!
— Ася, ты чего? — в растерянности произносит, поднимая руку, чтобы коснуться дрожащими пальцами моего лица.
Отпрянув от мужчины, как от огня, оборачиваюсь к нему спиной, опираясь на раковину. Едва дышу, ощущая затылком дыхание Димы. — Маленькая, я и не думал. Я лишь хотел успокоить, хотел обнять тебя, просто поцеловать. Я соскучился по тебе прежней. Сколько тебе нужно времени? Я дам тебе его, только не делай глупостей. Всё наладится, Асенька, всё у нас будет хорошо, а то и лучше! Я уверен в этом. Даже сомневаться не хочу.
— Дим, ты меня не понял, — до хруста в пальцах сжимаю холодный выступ мрамора. — Нам нужно взять паузу, разбежаться, разойтись. Опомниться... в конце концов. Я забираю Сашку и уезжаю в свой лофт. Больше не могу оставаться здесь ни минуты.
— Сколько ты хочешь получить этого чертового времени, чтобы вернуться в тот день, когда ты поклялась стать моей женой? Сколько? — отчаянное и громкое рычание Димы над ухом вынуждает вздрогнуть. Его руки ложатся на мои плечи. Пальцы сжимаются. — Ася, когда ты, наконец, поймёшь, что я не бросаю слова на ветер и не делаю предложение каждой второй женщине?
— Будет правильным, если мы начнём учитывать желания наших детей, а не идти на поводу собственных прихотей.
Дмитрий.
— Хорошо же ты учла желания Сашки. Что ж тут скажешь? Браво! Ты невероятно проницательная мать...
Едва сдерживая стон разочарования, прислоняюсь лбом к затылку Аси, зажмуривая от безысходности глаза, пока в них не начинают плясать разноцветные огоньки. Растворяюсь в аромате золотистых волос. Под пальцами тело настолько хрупкое, что я боюсь сжать его посильнее, встряхнуть, подмять под себя и никуда не отпускать, боюсь допустить очередную ошибку, сделать ещё один неверный шаг, надавить морально на тонкую психику своей глупенькой девочки. Боюсь сломить её волю. Боже, как же она права... я становлюсь одержимым ею. Не знаю, как дальше жить без Анастасии. Не отпущу, чтобы она там себе не напридумывала.
— Зачем ты так, Дим? — раздаётся её почти сиплый голос. Ася на нервах шумно глотает комок. — Я знаю, какого это — расти без отца, каждую минуту желать увидеть его мельком если не наяву, то хотя бы в своих снах. В детстве я боялась приближения сумерек. Как только сгущались тени в спальне, я накрывалась с головой одеялом, чтобы случайно не уловить взглядом в одном из тёмных углов злого бабайку. Кроме деда меня некому было защищать. Он часто пропадал допоздна за работой. Знаешь, как страшно просыпаться ночью в слезах не в силах унять бешеный стук сердца, пытаясь удержать в памяти ускользающий родной облик мужчины, который я сама себе выдумала? Я всю жизнь мечтала о родителях! Лучше подумай о своём ребёнке. Ты до сих пор не имеешь на него прав. Займись усыновлением Ильи, а меня и Сашку отпусти, пока ещё не поздно, пока он не прикипел к тебе всей душой. Я боюсь, что однажды ты исчезнешь из нашей жизни и мальчик ощутит на себе все мои переживания и тяготы. Я не хочу, чтобы он страдал. Мы справимся как-нибудь. Я найду для сына нужные слова.
Её жалящая речь ранит больно, но не смертельно. Сжимаю зубы в порыве гнева, но тут же прихожу в себя. Учитывая моральные потрясения Аси, можно и это пережить. Нахожу в себе силы оторваться от девочки и отойти в сторону на какую-то дистанцию. На данный момент важна трезвая голова. Между нами виснет давящее молчание. Минута кажется вечностью. Звонкая тишина больно сверлит мозг. Наконец, собравшись с мыслями, я разрываю паузу, голос звучит слегка грубо и раздражённо:
— У меня двое детей. Если ты забыла, то я напомню тебе, что Александр носит мою фамилию и моё отчество. Илья не единственный ребёнок, за которого я несу ответственность!
— Я прекрасно помню, как и то, что моего мнения на этот счёт не спрашивали! — вспыляется, резко разворачиваясь ко мне лицом. — Сам же просил быть честной и открытой, так почему же не поговорил со мной? Возможно, сейчас ситуация бы выглядела по-другому. Или ты привык всё и всегда решать один?! За всех?!
— Я тебя жалел! Берёг твои нервы. Не хотел добивать очередным шоком. У меня времени не было обдумывать, как бы помягче тебе преподнести новости от Раисы! В тебе сейчас говорит ревность! Будь честна хотя бы с собой! — понижаю тон, делая успокоительный вдох. Держусь на волоске, чтобы не разгромить гарнитур кулаком. — Неужели ты не понимаешь, что толкая меня в руки Алины, ты не сделаешь Илью более счастливым ребёнком, чем он есть на самом деле? Рано или поздно он хлебнёт сполна завуалированной прохлады между родителями.
— Ты не изменишь моего решения. Нам нужна передышка.
— Хорошо, я дам тебе это время. Но только на моих условиях...
Глава 4. Маленькое звено.
Ася.
Условия Димы на удивление оказались приемлемыми. По крайней мере с его аргументами я не смогла не согласиться. В первую очередь учитывались интересы Алекса. Боялась, что Дима пойдёт на шантаж, отпустит меня одну, оставив мальчика у себя, но этого не случилось. Идея переехать с сыном в лофт отпала сама собой. Причём сразу. Маленькая, съёмная квартира не подошла бы ни по каким параметрам, затребованным органами опеки, а вот жильё Димы, являющегося опекуном мальчика — в самый раз. Конечно, меня такие перспективы не обрадовали, но приняв его городскую квартиру, как временное убежище, я получила шанс пожить некоторое время раздельно.
"Время лечит любые раны, а тот, кто далёк, становится только дороже..."
— Приехали... — негромкий голос Дмитрия вынуждает разорвать круг мыслей и взглянуть на него. Тёплая мужская ладонь ложится на мою левую кисть, сжимает легонько пальцы. — Может передумаешь? Только скажи, и я отвезу вас обратно.
Отрицательно качаю головой, утопая в его нежном взгляде. В маленьком пространстве моей машины витает любимый цитрусовый запах и мне хочется, чтобы он не выветривался отсюда никогда. Уже этой ночью мне придётся скучать по нему и молча плакать в подушку.
— Ладно, — неохотно соглашается, поднося к губам мою руку. — Посмотришь, чего в квартире не достаёт и напишешь мне список. Я всё организую за сутки.
Дима на секунду отвлекается на сына, ласково хмыкает, и я снова чувствую на себе мурашки от его пронзительных глаз.
— Сашка уснул.
— Отлично. Ты сможешь спокойно уехать, а у меня будет время сориентироваться на новом месте.
Осматриваюсь вокруг. Двор элитной многоэтажки погрузился в сумерки. Во многих окнах горит свет. Поёжившись от непривычных ощущений, решаюсь выйти из машины на улицу.
— Подожди, — Дима заставляет мои пальцы замереть на дверной ручке. — Оставим твою тачку в гараже. Оттуда поднимемся на лифте, я покажу тебе подземный паркинг. Ася, будет лучше, если какое-то время ты попользуешься услугами такси. Мне так будет намного спокойнее.
Я не стала возражать. После аварии голова ещё немного кружилась и вялость в теле не проходила. Дима не позволил взять Алекса на руки. Напомнил мне о напутствиях врача: таскать тяжести после выкидыша мне категорически запретили в ближайший месяц, как и половые отношения.
Мы, как дружная семья, нырнули в небольшой, зеркальный лифт. Как только железные створки закрылись за моей спиной и замигали кнопки, указывая растущую нумерацию этажей, Алекс снова захныкал, накрепко цепляясь за шею Дмитрия.