И как самый обыкновенный мужчина опять приложился к бутылке. Последовала извечная карусель: девочки, выпивка, ночь, отель, выпивка, девочки.
Только в этот раз меня хватило ненадолго. Я быстро собрал себя в кулак и заставил завязать. Тем более, что теперь у меня была работа, за которую я опять-таки был благодарен ей.
«Любовь – парадоксальное состояние мужского организма, которое заставляет забыть о собственной заднице и думать о чужой».
Эту запись я сделал, когда встретил Лену. Я даже представил, что смогу влюбиться. Красивая девушка, стройное молодое тело. Возможно, она заменит мне ЕЁ?
Как ошибался, понял уже через две недели.
Мы случайно встретились на свадьбе общих друзей.
Я не верил своим глазам. Она? Здесь? Казалось, что никто из этих людей, сидящих рядом, даже не понимают, что пьют со звездой!
А она была такая трогательная, беззащитная. Я размяк и утонул в ее глазах.
Потом подошла Лена и разрушила невидимый мост, который связывал нас.
Лена тоже не понимала, кто это.
Она не знала, что я встретил свою единственную любовь…»
Я захлопнула блокнот, упала на кровать и уткнулась лицом в подушки.
Через полчаса, когда слезы высохли, набрала Сашкин номер и сказала:
– Приезжай. Адрес знаешь.
Глава 27
Я вернулась в номер. За окном забрезжил рассвет. Косые молочно-розовые лучи пробирались к изголовью кровати. Медленно, как партизаны, ползли по стене. Начинался новый день. Бессонная ночь и бесконечные переживания не отпускали. Я приняла душ и посмотрела на себя в зеркало. Уставшая женщина с сизыми кругами под глазами перепуганно выглядывала из него. Надо бы поспать и набраться сил. Скоро новый допрос. Но спать не хотелось. Принесли завтрак. Есть тоже не хотелось. В голове вертелось, как заклятие: «Смертный приговор, смертный приговор, смертный приговор…»
За четыре месяца до событий
Когда Сашка ко мне вернулся, я почему-то не рассказала об этом Женьке. Так много за это время было у нас всего: встречи, расставания, недопонимания, любовь, возвращения, прощения, ревность и снова любовь.
Как-то сразу не получилось, а потом…
Потом не нашелся повод. Потом опять не сложилось. И когда друг позвонил, я подумала, что недели три мы точно уже не созванивались.
– Малыш, у тебя кто-то появился?
– Ну… да…
Не знаю почему, но о Сашке мне не хотелось сплетничать с Женькой. Наверное, такой поворот событий удивил и меня саму, и Женьку.
– Встретимся? Не занята?
– Если честно, я…
Как сказать об этом лучшему другу? Я мучилась сомнениями. Да как раз лучшему другу сказать об этом можно и нужно!
– Жень, я сегодня занята. Знаешь, у меня любовь-морковь, и все такое. Свободных вечеров немного, и этот я собиралась посвятить Сашке.
– Понятно. Это тот же? Футболист?
– Да.
– Значит, все серьезно, – коротко вздохнул друг.
– Наверное, – пожала плечами и призналась, – я его люблю. Мы уже в крови друг у друга. За столько лет.
– Я тебя знаю дольше, – улыбнулся в динамик мобилки Женя.
Но я почувствовала напряжение в тоне.
– И ты у меня в крови, – я постаралась сменить тон разговора на шутливый. – Помнишь, как там Земфира пела «Я знаю все твои трещинки».
Я запела, но Женька прервал:
– Он знает все твои родинки.
– Жень? – Я насторожилась. Это что, ревность?
Но друг очень быстро зажал эмоции в кулак и ласково произнес:
– Надеюсь, ты не допустишь прошлых ошибок?
– Нет.
Я сама в это верила.
– Повезло ему.
– Повезло мне.
Больше мы Сашку с Женькой не обсуждали.
Саша откровенно меня баловал. Подарки, рестораны, огромные букеты цветов. Я купалась в его любви, как в море наслаждения. Мне ни на что не приходилось намекать или требовать. Я чувствовала его какой-то внутренней струной. Мне хотелось дарить себя без остатка. Звенели струны души, музыка выливалась нотами и складывалась в песни. Впервые я посвящала песни мужчине.
Я была влюблена по уши. Знаете, так бывает, когда и солнце ярче светит и день светлее. И бабочки, и цветы, и воздух – все другое, новое, насыщенное. Жизнь превратилась в радугу, раскрашивая в сочные цвета каждый наступивший день.
«Я не могу без тебя ни минуты! Позвоню после совещания», – приходило от него сообщение.
«А я без тебя ни секунды», – печатала я в телефоне ответ.
Я была зависима от его комплиментов, волшебных глаз, нежных рук и горячих губ. Все было как в первый раз. Как тогда, в далекой юности.
Он позвонил много месяцев спустя:
– Не хотел тебе говорить, – начал растягивать слова собеседник, – понимаешь, не в моем характере заводить рака за камень. Я сторонник прозрачных отношений, сама знаешь.
– Женька, ты меня пугаешь.
– Малыш, жизнь – серьезная штука. А любовь – не игра. Надо смотреть на мир трезво, отбросив розовые очки.
– Да что случилось? Ты о глобальном потеплении или о предстоящих выборах? Я задумывалась об этом, но пришла к выводу, что как бы я голову ни ломала, от моих умозаключений ничего не изменится. Потепление, если ему надо, наступит. А тот, кому тоже очень надо, победит.
– Я о твоем футболисте.
Мне не понравилось, как мой друг отзывается о Сашке, но я решила съехать на почву юмора и даже рассказала свежий анекдот.
Но на том конце провода повисла гробовая тишина.
– Жень?
Я встревожилась.
– Жду, когда угомонишься.
– С ним что-то случилось? – всполошилась я.
Сознание блокировалось моментально, нервы напряглись до предела. Я прижала телефонную трубку к уху, стараясь разгадать ответ еще до того, как он его произнесет. Во рту пересохло, к глазам подступили слезы. Кровь пульсировала и прожигала вены.
– Не волнуйся, жив.
Я почувствовала, как тиски, сжимающие сердце, разжались.
– Но, Виктория, я не хотел бы слыть гонцом, принесшим плохие новости…
– Да не томи ты!
Женька чуть ли не впервые назвал меня по имени, и это настораживало.
– Мне кажется, у него есть другая женщина.
Я не хотела верить ни одному слову пусть даже лучшего друга. Я так сильно любила Сашку, и у нас все было хорошо. Но женщины потому и считаются слабыми и глупыми, что подвержены сомнениям и страхам. Беспочвенным, глупым, унизительным.
Первое, что я сделала – позвонила Маринке и попросила телефон гадалки, к которой она ходила с целью узнать свою будущую судьбу. Как уверяла Маринка, тетка была проверенной, испытанной на шоу экстрасенсов. Сейчас я верила ей больше, чем себе, поэтому смело позвонила. Если честно, готова была поверить черту лысому, лишь бы кто-то опроверг подозрения, которые высыпал на голову мой лучший друг.
Комната напоминала средневековый будуар с запыленными тяжелыми шторами, в центре стоял стол, покрытый бархатной скатертью, а за столом сидела худая морщинистая женщина, одетая в черный шифон.
– Присаживайся, милочка, – неожиданно грубым голосом произнесла старушка.
Я покорно опустилась на табуретку.
– Вижу, твое сердце разбито, – она драматически закатила глаза.
Я сидела чуть дыша, кутаясь в палантин, чтоб не пропитаться благовониями. Квартира напоминала сцену из мультика «Ну, погоди», где заяц пел пугачевский «Айсберг»: клубился белым густой дым, стелился по полу и ускользал в щель под дверью. Я подумала, что хочу также ускользнуть. И как Маринка выдержала весь сеанс и не сбежала? Ладно, потерплю. Я заерзала на стуле в ожидании продолжения.
– Он тебя не любит, – заговорщицким тоном произнесла ведунья в седьмом поколении.
– Совсем? – Мой голос выдавал вселенскую печаль.
«Как же так? – думала я, – ведь я читала его дневник. Я чувствовала, я верила, а он…»
– Может, это ошибка?
Я надеялась на более позитивную развязку. Женщина закатила глаза, беззвучно что-то прошептала, потом издала гортанный обрывочный вой и резко тряхнула головой.
– Нет, милочка.
Я сидела чуть живая. Все эти магические премудрости в виде таинственного полумрака, разнообразных зеркал и стеклянных шаров действовали на меня угрожающе. Вжавшись в табурет, молчаливо ждала продолжения. Но женщина решила, наверное, испробовать на моей персоне весь арсенал своих гадательных штучек. И тем самым, проверить на прочность терпение клиентки. Как в замедленной съемке она выудила из-под стола тонкие свечи, чиркнула спичкой, и воздух наполнился терпким ароматом сандала.
– Мои предки хотят выйти со мной на связь и передать важную информацию.
С этими словами она начала что-то бессвязно бормотать и выводить руками круги. Честно, хотелось бежать. Вскочить с кресла и броситься к двери. Я боялась привидений и всякой загробной братии. Совершенно не хотелось, чтоб вместе с ароматами по комнате летели черными размытыми кругами души ее предков. Но любопытство победило. Я втянула голову в плечи и затаила дыхание. Женщина закрыла глаза и опустила голову. Если бы не тихое бормотание, я бы приняла ее за «внезапно усопшую». Так продолжалось минут десять, показавшихся вечностью. Я нетерпеливо ерзала на стуле и ждала, когда мадам очнется.
– Любовницы у него нет, – открыв глаза, первым делом сообщила она.
– Слава богу, – вырвалось у меня.
Я засобиралась на выход.
– Сеанс не окончен, – приказным тоном она вернула меня на место.
– С меня достаточно.
«Прости, бабуля, но шоу-бизнес меня тоже чему-то научил!»
Я бросила на стол оговоренную купюру и выскочила за дверь.
Мысли скакали табуном, обгоняя друг друга. То, что нет у Сашки никого, кроме меня, я и так знала. Вернее, я была уверена на двести процентов и готова была клясться самым святым, пока мой лучший друг эту уверенность не пошатнул.
Всего лишь одним звонком.
Экстрасенс подтвердила – это хорошо, – уговаривала саму себя. А что там она еще сказала? Что он меня не любит? Бред. Я знаю, что любит, чувствую. Человек не может так долго притворяться. Да и зачем?