Впереди — московская рутина, угроза операции, угроза потерять Влада, и наконец, обман и отчаянный шаг с целью сохранить мой грязный секрет напоследок. Позади — парижский романтичный шик, чувства, что захлестывали меня с головой. И руки. Крепкие мужские руки, в которых я чувствовала себя в полной безопасности.
Я буду смертельно тосковать по этому всему.
— Ты еще можешь сюда приехать, Маргаритка, — Влад легко касается моей руки, склоняясь ко мне поближе, — это ты себе точно сможешь позволить.
— Только если с тобой, — откликаюсь я невесело, — без тебя… другое.
Мы оба ведь теперь понимаем о чем речь. И Влад ничего не отвечает, ничего не обещает, просто притягивает меня к себе, прижимая к своему плечу — Ave, эконом.
Его дыхание в моих волосах заставляет тоску, только-только зашевелившуюся, снова опустить голову на подушку и задремать. Что еще нужно?
Можно это как-то продлить? На вечность, пожалуйста!
Возвращение в Москву происходит именно так, как я его себе и представляла. Меня пожирает подготовка к свадьбе — и я рада, что Влад пока не отменяет её, хотя и сдвинул срок свадьбы на два месяца вперед. Это значит — он верит сам, что все еще может состояться. Настроен на победу. Хотя когда он вообще настроен был хоть на что другое?
Он сам — в делах, я его почти не вижу. Вечно в мыле, ужасно напряжен, по всей видимости — подобрать остатки дел оказывается сложнее, чем казалось. Его паранойя усугубляется, он держит охрану при мне даже дома, отпуская их только на ночь. Но в шесть утра либо Кира, либо высокий коренастый Марат сидят на кухне и мучают дежурную домработницу. Марат — отчаянно смущает Машу, Кира — по свойски болтает с Ольгой.
Мне приходится выехать в банк, чтобы снять нужную мне сумму. Для Влада я «сделаю перевод» — спасибо, что он не спросил с меня реквизитов клиники, просто кинул деньги прямо со счета на счет. Это сильно облегчает количество вранья, которое я могла бы произвести на свет, рассказывая, зачем мне нужна именно наличность и так скоро.
Со мной выезжает Кира, и я ужасно рада ей сегодня — ни разу в жизни не держала в руках таких больших денег, мне просто страшно и чешется под лопатками волшебное «а вдруг»!
Правда «большие деньги» оказываются на поверку всего лишь двумя толстенькими пачками пятитысячных купюр. Впрочем, миллионом рублей эта сумма быть не перестает, поэтому я торопливо убираю деньги на самое дно своей сумки и выхожу из банка к ожидающей меня у дверей Кире. Охранница хмуро кивает и провожает меня в машину.
Она не зря такая хандрящая. У нас впереди еще зверски утомительный тур по ресторанам, чтобы выбрать зал — я уже видела их по каталогам, теперь надо узреть в живую. Но прежде всего — заехать домой, оставить там сумку.
Домой…
Сама не заметила, как дом Влада им для меня стал. И излишняя офисность интерьера вдруг оказалась всего лишь отсутствием лезущих в глаза претензий на понты и «стиль». Все спокойно, не давит, не выпячивается, все располагает к работе. А работает мой муж много…
Сегодня Влад приезжает неожиданно раньше обычного. Отпускает Киру домой и даже не уходит в свой кабинет на пару часов, является ко мне — и заставляет мою совесть снова заскрести когтями в дверь.
Господи, как же противно его обманывать… От самих этих мыслей тошно. И я бы предпочла, чтобы он узнал правду сейчас, сию секунду, я бы ему с удовольствием раскаялась, но… Я понятия не имею, будет ли он держать в этом случае слово, данное мне насчет операции.
Я понятия не имею, что его вообще от этого удерживает.
— Сможешь переодеться? — Влад лениво, как мартовский кот, предвкушающий вкусный «ужин», скользит взглядом по легкому, короткому платью, надетому мной для ужина настоящего. — Надень что-нибудь чуть потеплее сарафана, пожалуйста.
— Мы едем куда-то? Торжественное мероприятие? — я сразу напрягаюсь, припоминая выезд на юбилей к дяде моего мужа. Было очень странно, нервно, и кончилось все плохо.
— Нет, — Влад расслабленно покачивает головой, — едем к Яру. Мне поставили жесткое условие — если я прокачу его семейство с ужином еще раз, мне объявят вендетту и мою племянницу не отпустят к нам на выходные, перед тем как я лягу на операцию. А я бы хотел, чтобы она у нас погостила. Перед этим.
Лишних объяснений не надо. Я понимаю. Вот только почему-то мне тревожно.
Почему-то перед встречей с семьей Ярослава я нервничаю как школьница перед экзаменом. Нельзя сказать, что у меня получается контактировать с родственниками мужа. Его отец — больше расположен против меня, чем за. Дядю и двоюродного брата — я вообще не рассматриваю, для них я по-прежнему котируюсь за предмет мебели, с одной только разницей — раньше я «стояла» в офисе, а теперь — у их родственника дома.
Ярослав, пожалуй, единственный, кто относится ко мне без пренебрежения. А его жена…
Вообще неизвестная переменная лично для меня. Не понравлюсь ей — возможно, и деверь ко мне возьмет и переменится…
Нам открывает дверь Ярослав, ехидно смотрит на брата.
— Да неужели. Свершилось? Ты привел-таки свою жену ко мне на ужин?
— Не тебе меня учить, — беззлобно огрызается Влад, — когда вы первый раз женились, ты мне её вообще три года не показывал. И не говори, что дело было в том, что я тогда жил не в Москве, а не в том, что ты ревнуешь её даже к стульям, даже сейчас.
— Знаешь, я бы попробовал аппелировать на твое отсутствие доказательств, — задумчиво тянет Ярослав, — но увы, доказательства у тебя имеются.
— Именно.
— Дядя Владик!
Восторженный девчоночий визг перебивает пикировку этих двоих, и спустя секунд пять на шее у моего мужа виснет темненькая, ясноглазая девчоночка. Племянница. Мы знакомы вообще-то…
И на меня она смотрит точно не как на незнакомого человека.
— Меня зовут Рита, помнишь? — я протягиваю малышке руку, и она с ужасно важным видом кивает и тоже тянет ко мне ладошку.
— Самая красивая тетя у дяди Владика на работе! — мгновенно уточняет она, как именно меня помнит. — Мы играли в города и рисовали драконов.
— Одного из этих драконов я потом отловил на очень важном договоре, — ворчливо вклинивается Влад, и мы с Машей одновременно виновато округляем глаза.
Она — увлеклась, я — не доследила. Впрочем бурчит он не всерьез.
— Самая красивая, значит? — я с интересом бросаю взгляд на Влада. — А это кто решил? Маша или вы, Владислав Каримович?
— Было принято единогласно, — виртуозно отбивается мой муж, а потом нетерпеливо шагает дальше по прихожей. Протаскивает малышку до самой гостинной и там сгружает у огромной кучи конструктора. Реально гора! Меня в ней можно закопать, если я лягу на пол.
— Я вижу, ты уже подготовилась, Маха, — Влад окидывает взглядом сию достопримечательность и закатывает рукава рубашки, — ну, и что мы строим сегодня? Дворец для принцессы?
— Камелот! — возмущенно вскидывается девочка. — И рыцарей. И дракона. Никаких принцесс.
— Между прочим, у многих рыцарей были дамы сердца, — добавляю я, непонятно зачем, — это не всегда были принцессы, конечно. Но это — исторические реалии.
— Ну, если «исторические», — задумчиво тянет Маша, хмурясь, — Рита, ты будешь с нами строить?
— Рита пойдет со мной на кухню и будет пробовать салат. Мне нужен непредвзятый оценщик.
Появившаяся в гостиной супруга Ярослава выглядит слегка уставшей, не слегка беременной, но при всем при этом мне она улыбается приветливо.
— Идем. Если верить Яру — салат потрясающий. Но он ни за что не скажет мне правду, ровно как и его подельник братец. А своему вкусу я сейчас не очень доверяю. То, что ем я, не всегда едят разумные люди.
От неё веет теплом и расположением, и я неожиданно — застаю себя на кухне Ветровых, пробующей оный салат. А Вика смеется, обнимая ладонями свой животик — её насмешило осторожное «Виктория» с моей сторон.
— Ты еще к мелкой обратись как к Марии, — хихикает моя собеседница и тут же примеряет это к действительности, — Мария Ярославовна, не изволите ли вы отчалить спать, и желательно — самой убрать с пола ваш чертов конструктор.
— Чертов? — я отставляю от себя салат подальше, потому что еще чуть-чуть — и подавать к ужину будет нечего.
— Я заколебалась на него наступать, — Вика болезненно морщится, — а кое-кто, не будем показывать на Владислава Каримовича пальцем, тащит их в мой дом складскими объемами. Где-то в этом городе грустят без лего пара детских магазинов. Или он фуру оптом купил и теперь разгружает потихоньку? Ох…
— Что такое? — я встревоженно вздрагиваю, наблюдая на лице Вики болезненную гримасу, и её ладонь, плотно прижавшуюся к животу. — Что-то болит?
— Нет-нет, — Вика отмахивается, — просто видимо Денька решил передать привет новой тете. Через меня и мою печень. Ох, а вот и Владька…
— Двойня? — я восхищенно округляю глаза.
— Она самая, — Вика заинтересованно косится на меня, — прости за личный вопрос. А вы как? Не имеете планов по поднятию демографии?
— Они пока с нами не очень стыкуются, — уклончиво откликаюсь я.
Влад весьма педантичен в вопросах защиты… Он планировал для меня клинику и искусственное, а я… А я надеюсь, что это не понадобится.
Этот вечер ни капли не похож на тот, помпезный, вычурный и до странного холодный праздник в доме у Тагира Давидовича. Нет никаких лишних гостей, только Вика и Ярослав — Яр и Викки, я понимаю, что зову их так, в какой-то слишком быстро наступивший момент времени.
И Влад — строящий с Машей их Лего-Камелот, ужинающий рядом со мной, непринужденно смеющийся и травящий байки — выглядит таким расслабленным. Действительно отдыхающим. Аж сердце радуется. Вот только тревога ну никак не желает меня отпускать…
49. Маргаритка
Мы уезжаем далеко за полночь. Когда выходят все сроки приличного, когда уже засыпает не только Маша, но и Викки — сдавшаяся усталости и собственному положению. Хотя она держалась до последнего, утверждала, что в последнее время часто спит даже днем, так что график сна бездарно съехал.