— И кто же он есть? — едко поинтересовался всегдашний оппонент Меженинова — Макар Кузьмич Ферапонтов, тоже заслуженный ветеран.
— Как кто, — деланно удивился Прокофий, — наш, народный Генсек… Сам из рабочих, техникум и институты закончил, работал…, служил. Потом опять работал, воевал… Кто из нынешних, кто во власти сидит — может так о себе сказать?
— Так и мы такие же, — не остался в долгу Кузьмич, — и все равно здесь сидим…
— А тебе плохо, что ли? — подколол Силыч, — пенсион идет, перед школьниками речи толкаешь, как Чапай — он захихикал, его заклятый друг побагровел, но усилием воли сдержался, не желая превращать словесную баталию в банальную склоку. Народ вокруг внимательно слушал, и, перемигиваясь, сдержанно кхекал в кулаки.
— Опять же, по праздникам поздравления пачками шлют — и от распределителя кое-чего подкидывают. А на пенсию ты кем ушел, не припомнишь?
— Припомню, припомню, — желчно отозвался Ферапонтов, — зам. главного инженера. И что?
— Вот видишь, — неожиданно посерьезнел Меженинов, — ты зам, а я начальник цеха… мало ли нам Родина дала? Если бы сейчас царизм был — мы с тобой в землекопах были, в лучшем случае. Так и у Леонида Ильича все то — же самое — разница лишь в том, что он сам во власть пошел, и ношу тяжкую на себя взвалил. Сколько у нас с тобой в подчинении народу было — и каждый со своим вывертом или закидоном, и чего-то от тебя все время хотят или требуют. Причем постоянно — а д…, разъ… с заср… тож хватало. А если таких персонажей — не цех, не завод — а цельная страна?
Все присутствующие примолкли, обдумывая слова старика, и пытаясь представить — как же страной управлять, если с собственной жинкой или детишками не сразу сладишь?
Примечания
[1]В нашей истории — 15 октября 1982 г. по предложению секретаря ЦК Ю. В. Андропова Политбюро ЦК КПСС приняло решение о выделении управления «П» Второго Главного управления КГБ в самостоятельное управление — линию работы по защите экономики страны. (Ранее, с 1967 г., эту задачу решали 9, 11-й и 19 отделы ВГУ, а с сентября 1980-го — Управление «П» в составе Второго Главного управления КГБ СССР.) Одной из предпосылок этого явилось получение советской разведкой информации о планах США по развязыванию «экономической войны» против СССР
Что ни день — то снова поиск, снова бой
Кабинет начальника ГРУ в доме на Хорошевском шоссе мало чем отличался от сотен и тысяч кабинетов руководителей всех рангов по всему Союзу. Скромно обставленное удобной, но неброской мебелью, помещение с висящей на стене картой выделялось, пожалуй, только стоящим на столе телефоном правительственной связи и специальной конструкцией окон, заметной при тщательном осмотре. Защита от прослушивания, пусть окна смотрят не на улицу. Практически никто посторонний не мог бы не только записать дрожание стекол во время совещаний в кабинете, но даже и увидеть само окно. Ну, и конечно армейская униформа на четверке сидящих за столом сразу поясняла, что все не так просто, как кажется. Идущее в кабинете совещание даже по форме отличалось от обычных советских «говорилен», напоминающих выполнение какого-то ритуала. Скорее шел неформальный обмен мнениями, невзирая на ранги.
— А что с Кармалем[1]? Он может быть против…
— Не наш вопрос. Это забота комитетчиков. Сменят сами на подходящую фигуру. Считайте, что никаких препятствий любым нашим предложениям не будет, — усмехнулся Ивашутин. — Может быть убрать «пешаварскую семерку» или Зия-уль-Хака не разрешат, без особого разрешения.
— Тогда… Предлагаю так. Сформируем еще два — три отряда из состава пятнадцатой и двадцать второй бригад. Еще один отряд можно развернуть прямо на месте. Используем добровольцев-сверхсрочников из числа участников боевых действий, с опытом и соответствующей специализацией. Организуем переподготовку, развернем… И сразу перекроем всю приграничную территорию. Но… без вертолетов и спецтехники это невозможно, товарищ генерал. Причем техники, переданной не просто в усиление, а в подчинение…
— Будут. И вертолеты, и другая техника. Лично Дед обещал, что все необходимое получим. Причем даже некоторые экспериментальные образцы. Помните, в Туле интересную тему открывали с бесшумными винтовками для спецназа? Получим опытно-производственные партии для испытаний прямо на поле боя. Не просто несколько штук, а достаточное количество для оснащения снайперов в двух отрядах, как минимум. И еще получим помощь от соратников по Варашавскому договору. Примерно в один-два отряда спецов численностью, если не больше. Переговоры уже ведутся.
— Поляки, немцы? Венгры? Чехословаки? — заинтересованно спросил второй из присутствующих на совещании, тоже носящий генеральские погоны.
— Всех привлекаем, кто согласится. Боевое слаживание, проверка в реальных боевых действиях, отработка новых тактических приемов… Кто из союзников откажется — тот откажется, но партия и правительство это возьмут на контроль. Пока, предварительно, немцы и поляки согласны
— Значит, по составу сил пока ясности нет. Будем учитывать только свои…
— Смущает меня, Петр Иванович, во всех этих мерах одно предложение. О платной проводке конвоев. Это мы частникам-торговцам помогать будем, да еще и зарабатывать на этом? И солдаты будут денежку получать? Как-то не по-советски получается, — опять вступил в разговор генерал.
— А когда товар пойдет в смешанном караване, вместе с оружием, и наши бойцы его пиз… хм, присваивать начнут, после уничтожения душманов? Да еще при этом недовольство местных жителей вызывать будем из-за отсутствия товаров, пропавших в караване? Торговцы обязательно расскажут, кто им помешал эти товары получить.
— В таком разрезе… не подумал, Петр Иванович.
— Ничего, Анатолий Григорьевич. Я тоже не подумал, зато Леонид Ильич подсказал. Мы, говорит, помогаем людям со средневековым мышлением, которое сразу не переделать. Поэтому должны учитывать реалии этой страны. Кстати, проработайте вопрос участия спецназа в качестве дальнего охранения таких торговых караванов.
— Стоит, как мне кажется, предусмотреть и возможность охраны участвующих в этих караванах купцов и их лавок. Уверен, душманы будут стараться отомстить всем, кто с нами сотрудничает.
— Использовать их как приманку для банд? Проработайте вопрос… Думаю, может получится, — Ивашутин захлопнул блокнот, давая понять, что все вопросы рассмотрены. — Хорошо. На этом совещание закончим, товарищи. Завтра, к двадцати ноль ноль жду ваших докладов с расчетом необходимых сил и средств для реализации всего, что мы продумали. Все свободны.
Трое собрались, и, поднявшись, направились к двери.
— А вас, Иван Михайлович, я попрошу остаться, — неожиданно, словно только сейчас вспомнив что-то важное, попросил Ивашутин. Шедший последним полковник неторопливо развернулся и, повинуясь молчаливому жесту генерала, снова присел за стол. На этот раз подвинув стул как можно ближе к столу начальника.
Официально полковник числился начальником службы связи штаб-квартиры ГРУ и его участие в этом совещании легендировалось необходимостью налаживания отдельной, независимой и постоянной линии связи со штабом войск и отрядами спецназа в «стране А» (Афганистане). Но те, кому положено, знали, что этот молодой полковник, при всем его невзрачном виде, может в одиночку уделать пару хваленых зеленых беретов (имелся реальный опыт времен недавней вьетнамской войны). И сейчас, кроме официальной должности, возглавляет еще и нигде в документах незарегистрированную систему ликвидаторов ГРУ «Тень». Предназначенную для негласного уничтожения в случае чрезвычайной ситуации и, особенно, в предвоенный период, ключевых должностных лиц в руководстве вероятного противника. Замаскированное под несчастный случай или банальный сердечный приступ, убийство часто было необходимо, чтобы его не связывали с действиями разведки и, следовательно, не меняли заранее заготовленные планы и не разыскивали наших людей в стане врага. Надо признать, Петр Иванович первоначально очень не хотел привлекать этих людей, внедрявшихся за границей годами, ничем не привлекавших внимание местных властей. Тратить такой редкий и практически невосполнимый ресурс на какие-то сиюминутные нужды, на удаление с арены политических клоунов, ему казалось кощунством. Однако Брежнев и его «сиамский брат» сумели уговорить начальника Главного Разведывательного Управления,
— Докладывайте, — приказал Ивашутин.
Полковник не стал доставать никаких бумаг из положенной им на стол папки, а начал рассказывать по памяти, которая у него была не хуже, чем у его начальника.
— Объект А. Сенатор США. Много пьет, употребляет кокаин. Имеет беспорядочные половые связи, в том числе со своими официальными работницами. Согласно непроверенной информации, имеет прямое отношение к негласному выделению средств на контрреволюционную деятельность в стране А. Предварительное мнение — необходимо использовать агента «Черемуха». Подводку провести силами самого агента. Возможный диагноз — передозировка наркотиков. На реализацию задания потребуется не менее месяца после поступления приказа.
Петр Иванович молча кивнул.
— Объект Б. Советник по государственной безопасности президента. Возглавляет также Институт по вопросам коммунизма. В шестидесятых годах являлся советникам в администрациях Кеннеди и Джонсона, занимал жесткую линию по отношению к Советскому Союзу… По имеющимся сведениям — активный сторонник втягивания СССР в войну в Афганистане и оказания поддержки афганским контрреволюционным силам. По происхождению — поляк, женат, проживает в… Предварительное решение — автомобильная катастрофа. Второй вариант — искусственный инфаркт.
Полковник невозмутимо продолжал зачитывать предложения по действиям против второго фигуранта. Но при всей внешней невозмутимости, во взгляде его читалось недоумение — неужели власти Союза решили перейти к таким неоднозначным методам в мирное время.
— Хорошо, товарищ полковник, — начальник ГРУ ответил официальным тоном, намекая, что разговоры закончены. — Нам поступил приказ на начало реализации планов по объектам А и Б. Выписку из решения вышестоящей инстанции вы получите лично от меня через два дня. После ее поступления реализация планов должна быть завершена не позднее указанных вами сроков. Все ясно?