Так, теперь набрать номер…
– Петька, ты сегодня не на дежурстве?
– Пулеметчица?
– Ага, я…
– Есть такое… заруливай.
– Я с работой.
– Твою змею…
– Петенька, милый… очень надо!
– Ладно, сейчас выйду.
Аня улыбнулась, отключая телефон.
Медколледж – место своеобразное. Для кого-то это возможность выйти замуж (чаще всего за военного), для кого-то получить самую простую специальность медсестрички, которая не даст помереть с голоду, а для кого-то и трамплин.
Не все поступают в вуз с первого раза. Тем более в медицинский. И тут есть свои лазейки, к примеру квоты.
Ты можешь заключить договор с какой-нибудь поликлиникой, они тебе – образование, ты – у них отработать пять лет. Ну, это грубо говоря.
Только вот хорош этот способ для тех, у кого есть папа-мама-квартира-содержание. Медвуз – каторга, впахивать там надо денно и нощно, а жить как? И на что?
Стипендия – это песня из советских времен, сейчас на нее даже комнату в общаге не снимешь. Также якобы бесплатную. Якобы, потому что на деле и за нее платить приходится, только неофициально.
Поэтому ребята поступают хитрее.
Они заканчивают медколледж, потом устраиваются на работу, а уж потом, примерно за полгода-год, освоившись на рабочем месте, находят тех, с кем заключают договор. И идут не обязательно на первый курс. Они же большую часть экзаменов могут сдать, они все это недавно зубрили… Даже если будущие врачи поступают на первый курс, им есть где работать, они уже что-то зарабатывают, с голоду не подохнут.
Петя был именно из таких.
Сам пробивался, работал, зарабатывал…
Сейчас он был одним из лучших хирургов четвертой больницы, счастливо женатым, с красавицей женой и двумя лапочками-дочками. Что еще надо для счастья?
Побольше денег.
Дети – это не просто счастье.
Это еще пеленки, распашонки, подгузники, кроватки, коляски, да, и еще ребенка надо кормить три раза в день, и не сеном с лугов…
Порядок сумм примерно таков.
Коляску можно купить в ценовом диапазоне от двух тысяч. Верхний порог тут не ограничен.
А вот суммы, которые платит государство… чтоб нашим чиновникам такую пенсию платили. Полтора года тебе платят процент от зарплаты.
Ребенка берут в ясли в два года, а то и позже. На неполный день, плюс кроха болеет, кашляет и прочее, требует собой заниматься…
С полутора лет и до трех государство платит любящей маме пятьдесят рублей в месяц.
И – нет. Не тысяч. Просто пятьдесят рублей. Потом «помогать» перестают вообще. Здорово, правда?
Поэтому Петя дневал и ночевал на работе, не стеснялся брать «калымы» и сбивался с ног в поисках приработка. Но как не помочь подруге? Это святое…
Вот и ждал он сейчас у пожарного входа, крутил в пальцах четки, о чем-то думал, дышал ночным воздухом… Аня лихо затормозила почти у его ног. Петя и не подумал подвинуться – знал, что подруга хорошо водит и не лихачит. Без пальцев он не останется.
– Привет, Пулеметчица.
– Привет, Петруха…
Да, вот такая дружба сложилась. Когда тебя зовут Анной и ты этакая богатырша, когда кроме тебя в группе есть еще Вася – тоже бобер-молодец, и когда есть Петя, хрупкий ботаник…
Удивительно будет, если вы не станете персонажами анекдотов.
Ребята оказались не промах.
Они решили подружиться и вместе давать отпор всем юмористам. Так и проходили все три года Анкой, Петькой и Чапаевым. Прикрывали друг друга, поддерживали, делились конспектами и не теряли связи в дальнейшем.
Петька и Чапай потом продолжили учиться, а Аня отправилась работать и помогала друзьям какое-то время. И вместе они жили, и деньгами делились, и пустые макароны на троих трескали – всякое бывало. Поэтому сейчас она не беспокоилась.
Петька ей, конечно, много «приятного» выскажет, но поможет. Всегда.
– Анка, ты во что ввязалась, зараза? – ахнул друг, наблюдая, как из машины появляется окровавленное тело.
– Хрен его знает, Петруха. Но это точно что-то неприятное, – честно ответила Аня. И потащила бессознательную тушку, кряхтя от тяжести.
Петя подхватил мужика за ноги, принимая на себя часть веса.
– Погоди, помогу. Пулеметчица, твою змею…
Привычка поминать змей у них осталась из медколледжа. С того же первого курса, где они поиздевались над преподавателем по патанатомии.
Преподаватель косил под графа Дракулу, предпочитал все черное, мазал гелем каштановые волосы до плеч, кажется, даже глаза подводил…
А вот издеваться над друзьями не стоило. Тогда бы и не увидел он в один прекрасный день в ящике стола симпатичного ужика.
Ребята специально ездили, в другом городе покупали, пятна гуталином замазывали, а он…
Препод так визжал, что бедная змейка чуть разрыв сердца не схлопотала!
Вот с тех пор выражение и прижилось.
Спустя час Петя вышел из операционной.
– Ань, ну что я тебе могу сказать? Ранили его от души, грудь разворотили малым не до легких, мясо как стесали, ребра все в трещинах, чудом не переломали. Чем его так могли приложить, даже не подозреваю.
– Ты – и не подозреваешь? – искренне удивилась Аня.
Травматолог за пару лет работы столько ран успевает увидеть, что потом классифицирует на лету, но если уж друг в недоумении?
– Есть такое. Если б хоть ожог был… нету. Очнется – спроси. Я всякие раны видел, но чтоб такое? Даже не представляю, кто, что и как. Крови я ему влил, редкостный, кстати, чел попался.
– Почему?
– Группа четвертая, резус отрицательный. Если захочешь от него размножаться – даю добро.
– Иди ты…
У Анны тоже был отрицательный резус, правда, при первой группе крови. Так что в партнерах она поневоле была разборчива и противозачаточные средства сама и покупала и надевала. Береженого Бог бережет, а небереженого беда стережет.
– Долго ему еще лежать?
– Недели две, – прикинул друг.
– У меня вылежит? В домашних условиях?
– Вполне. Рана хоть и жуткая, но жизни не угрожает.
Аня кивнула. Если так – забираем парня с собой домой.
– Петь, ты можешь не сообщать в полицию?
Петя не стал ни ломаться, ни оговариваться.
– Могу. С медсестрами поговорю, в отделении все промолчат, но ты точно уверена? А то свяжешься так, на свою голову. Кто это вообще такой?
Аня вздохнула. Будем признаваться, но не во всем.
– Петь, я его нашла на обочине дороги. Лежал мордой вниз…
– И ты не прошла мимо. Самаритянка, твою змею…
– Мы клятву Гиппократа давали, – обиделась Аня.
– Мы дали, мы и взяли, – философски пожал плечами друг. – Помнишь, что гуру говорил про работу без оплаты?
– Решительно не одобрял. Петь, как ты можешь быть таким меркантильным?
– Легко. Да, я к тебе тут одного человечка направлю, зовут Толик…
– Что с ним?
– Дурак. В спортзале спину так сорвал, что песец с Чукотки любоваться прибежал.
Аня кивнула еще раз. Дело было насквозь знакомым, сорванные спины она видела штук по двадцать в год, как не больше.
– Не в «Лепестке»?
– А то где ж еще?
– Козлы… – охарактеризовала девушка тренеров спортклуба «Лепесток».
– Их кретинизм – твоя удача.
Тут Аня спорить не стала.
Да, классический недуг. Сорванная спина, изуродованный позвоночник и суставы…
И – нет. Это не война, это просто человек покупает абонемент в дорогой спортклуб. А заодно мегакостюм, понтовые кроссовки, и начинает атаковать тренажеры.
Ага…
Дамы, господа, товарищи и граждане, если вы думаете, что, выложив бешеные тысячи за абонемент, вы автоматически станете бессмертными и неуязвимыми – зря. Может, в Москве-Питере это и работает. А вот в провинциальных городках, как правило, нет.
В провинции это место «людей посмотреть, себя показать», а то и продать повыгоднее, пока не обвисла попка-орешек и не появился злобный целлюлит. И тренер там не обязательно профессионал, и не проходил он курс обучения, и не всегда знает, как удачнее стыковать человека с тренажером… да что там!
Иногда у человека и справку-то не требуют о его заболеваниях!
Грибок, дерматит, сифилис – спросят.
А сердце? Почки? Связки-травмы-позвоночник?
Вот еще!
Ты сюда пришел, ты и думай, как целым уйти.
А потом такие герои идут к Ане. И начинают ныть о порванных и потянутых мышцах, покалеченном позвоночнике, убитых суставах… кто во что горазд. И женщина помогала. Действительно помогала, в крайнем случае давая телефон врача, который займется человеком всерьез. Невропатологи, хирурги… да и до операций доходит после особо удачных тренировок. До порванных связок и межпозвоночных грыж.
Сама Аня хирургом не была. Да и высшее медицинское образование не получила. Ане медицина нравилась, но избирательно. Ей нравилось помогать людям и ставить их на ноги.
Ей не нравилось слушать нытье и жалобы.
Откуда у нас половина болезней? Оттуда, от жалости к себе, любимому, и лени. А ты жри меньше, бегай больше, вовремя проходи диспансеризацию и не запускай зубы. И поверь, половина болячек останется в далеком прошлом. А если выкинуть из рациона особо вкусные «майонез-орешки-чипсы-колу-роллтон», вообще будет шикарно. И экономия, и оздоровление.
Нет же!
Скушал вермишельку из химикатов, зажевал таблеточкой, чтобы желудок не болел, заполировал еще одной, чтобы потом вермишелька комом в пузе не встала, и поскакал. А с чего это гастрит подкрался?
А-а, он просто враг. Бывает…
Аня все это понимала. Но если начнешь высказывать больным нечто подобное, вылетишь из профессии в три минуты. Хотя это и чистая правда.
А как быть?
Девушка нашла себя в массаже, которым начала заниматься профессионально после медколледжа. Руки у нее были сильные, массы хватало, навыки она получила на третьем курсе, и решила попробовать. Один клиент, второй…
Сначала Аня работала на имя.
Потом имя работало на нее, а она помогала уже за большие деньги.
Пальцы у нее были чуткие, сильные, болезнь она почти осязала, позвонки на место ставила, а как медик, могла еще дать рекомендации, что делать, чего не делать…